Ольга Карелина - Эффект Домино

В общем, по истечении второго часа я боялся уже настолько, что почти ничего не соображал. И тогда появились они, мои бывшие похитители. Как-то странно улыбаясь, они притащили меня в личный кабинет их главного — примерно сорокалетнего риза с глазами как лёд и больше меня по комплекции раза в полтора. И неизмеримо сильнее. Когда конвоиры вышли, он, примерно так же неприятно улыбаясь, подвёл меня к своему столу и доверительно сообщил, что я очень симпатичный. А симпатичных мальчиков нельзя ссылать в шахты или сдавать на органы, у них совсем другое предназначение. И добавил, что мне очень повезло, так как он обожает аурисов и не будет меня никому продавать, а оставит себе лет так до двадцати трёх. А просвещаться на эту тему мы начнём прямо сейчас, потому что у него всё с собой…

Подойдя к самой неприятной части истории, Домино запнулся и замолк, опять переживая свой шок того времени. Алекта смотрела на него во все глаза, не моргая, и, с усилием придя в себя, аурис продолжил:

— Он достал пистолет и, приставив его к моей голове, нагнул над столом. Окончательно я понял, что происходит, когда он начал расстёгивать мой ремень. Весь мой ужас почему-то не парализовал меня до пяток, а вылился вовне, и я, чуть извернувшись, зарядил пяткой ему между ног. Насмотрелся, видать, в своё время на лошадей… Я попал удачно: он сразу отпустил меня, выронил на стол пистолет и упал на колени, взвыв от боли. Мои руки тоже были на столе; наручники мешали, но я смог схватить его. Развернулся, наставил на него дуло; руки дрожали так, что, казалось, сейчас выроню, и всё — конец. Он поднял голову и с ухмылкой сказал: «Кишка тонка, мой мальчик». И тогда я выстрелил. Целился в голову, но из-за дрожи промахнулся и попал в горло, почти навылет, но кровь всё же забила фонтаном, и он повалился на пол. Больше медлить было нельзя. Я подбежал к окну — это был, к счастью, первый этаж, — открыл его и выпрыгнул в сад. До сих пор не знаю, как мне удалось выбраться оттуда, миновать охрану и почему меня не хватились, почему не преследовали — тоже тот ещё вопрос. Может, когда к нему приводили развлекаться мальчиков, он часто для запугивания палил, так что это никого не удивило? Не знаю. Помню, что была резная ограда с частой решёткой и колючей проволокой поверху, а лезть с наручниками было нереально, поэтому, чтобы освободить левую руку, я сломал себе на ней большой палец…

Алекта сдавленно охнула.

— Я почти не почувствовал боли, — успокоил её Домино, не глядя в её сторону и полностью находясь под властью воспоминаний. — Это потом весьма неприятно было… Я убежал далеко, на улицы города, там наткнулся на патруль, а они ещё были на нашей стороне. Сдал им работорговцев и попросил отвезти меня в месторасположение нашего штаба, так как номера телефонов повылетали у меня из головы, а у них, конечно, их не было. Мне оказали первую помощь и отправили к отцу. Правда, ты первая, кому я рассказал подробности этого похищения. И про убийство. Я всё ещё не верю, что смог это сделать. И смогу ещё когда-нибудь. Но я должен.

— Уверен, что должен? Кому? — Алекта обняла его за плечи и начала гладить по голове. — Тебе вовсе не обязательно вмешиваться в эти разборки. Может быть, это знак: что ты остался в живых?

— Да, знак, — мрачно согласился Домино. — Что Зебастиан оказался не на своём месте.

Аурисса улыбнулась ему, не став больше возражать. Видя, в каком состоянии Домино находится после своего признания, она решила отвлечь его болтовнёй и завела разговор об очередной прочитанной книжке. И, сам того не заметив, Домино вновь начал улыбаться.

Уходили они далеко за полночь, когда на очистившемся небе ярко сияли голубые звезды. Проводив свою девушку до её комнаты, аурис, ощущая себя чуть ли не окрылённым, прошёл на свою половину. Азат уже был на своей постели: закинув ногу на ногу, он — о чудо! — читал какую-то книгу по боевым искусствам. На Домино он скосил ровно один глаз и тут же заговорщицки улыбнулся.

— Кажется, кому-то сегодня дали? — вкрадчиво поинтересовался он. — Тебя можно поздравить?

— Мы просто целовались, — отрезал Домино, залившись краской.

— Ну тоже неплохо! Нашёл себе девушку — это же прекрасно! Да ещё и такую… — Азат отложил книгу и обрисовал в воздухе некую фигуру с округлыми формами. — Сам бы с удовольствием её… кгхм, в общем, молодец, уважаю. Всегда знал, что чтение полезно, просто не доводилось проверить.

— Ага, — Домино закатил глаза и сел на свою кровать. Азат тут же оказался рядом, панибратски обхватывая его за плечи.

— Слушай, я тут думал вот о чём. Когда мы уйдём отсюда, нам же надо будет как-то зарабатывать себе на жизнь и всё остальное. Есть идеи чем?

— Наркотики? — ляпнул первое попавшееся Домино. Азат посмотрел на него с плохо скрываемым отвращением.

— Ну уж нет, хуже напасти человечество ещё не придумало… Может, нам работорговлей заняться?

— Ни за что! — вспыхнул аурис. — Это ещё хуже!

— Кому как… Ладно, там решим ещё. Представь, нам ведь осталось всего ничего. Каких-то четыре месяца. А потом начнём веселье! И рано или поздно Зебастиан за всё поплатится… да?

— Типа того.

— Ты смотри, не размокай сильно со своей девкой, ладно? Один я не справлюсь. Тем более что мне это по большому счёту вообще не надо. Примкну к какой-нибудь бандитской банде — и привет. Стоило ли тогда воду мутить?

Он встал с кровати, потягиваясь. Домино тихо спросил:

— Ты уже убивал кого-нибудь?

— Когда бы я успел? — хмыкнул Азат. — Ты из-за этого переживаешь? Лиха беда — начало! Если что, я буду нашим серийным киллером, а ты — стратегии строить. А? Классно я придумал? Но насчёт заработка всё же подумай. Я лично не хочу связываться с наркотиками: там и не заметишь, как сам подсядешь. У меня оба родителя скололись. Век бы этого не видеть!

— Торговать людьми лучше? Похищать кого попало, виновного или невинного, и обрекать на участь хуже смерти? Я пас.

— По твоим словам не очень от наркоты отличается, — ухмыльнулся Азат. Домино гневно посмотрел на него.

— Давай потом это ещё обсудим?

— Окей, окей, не кипятись только. Спокойной ночи, брат.

Насвистывая, Азат удалился на свою половину. Домино же, изнывая от переизбытка впечатлений сегодняшнего вечера, проворочался в постели ещё часа три, прежде чем сумел наконец заснуть. В голове его ожидаемое будущее разделилось на две равнозначные половины, в одной из которой была сияющая Алекта с обещанием той жизни, о которой он тайно мечтал, и он больше не знал, чего хочет.

Агата давно уже не кусала себе локти. Это в начале, когда от перспектив ещё захватывало дух, а свершившееся предательство того, кого себе дороже предавать, добавляло жизни ещё больше острых ощущений, она, выныривая из дурмана, рвала на голове волосы и готова была лезть на стену своей новой добровольной тюрьмы. Постепенно осознание всего, что они с мужем натворили: со своей жизнью, жизнью детей, их компании, — притупилось. А дурман, наоборот, стал только гуще.