Ольга Карелина - Эффект Домино

Сердце её, как будто замёрзшее за этот неполный год добровольного рабства, вновь стучало бодро и ровно.

На часах пробило полночь, когда Цезарь решил наконец отвлечься от той аналитики, которой развлекался в своё очередное ночное дежурство, и выйти перекусить в бар. К тому же ему хотелось общения, а из всего личного полка Аспитиса он сегодня был один, и просидеть так всю ночь ему не улыбалось. Переключив систему оповещения кабинета на телефон, терас с удовольствием размял затёкшие руки и направился к бару, до которого от его кабинета было от силы пять минут.

В баре было почти пусто. Заказав себе мясной салат и стакан гранатового сока, Цезарь уже хотел было присесть за первый попавшийся столик, как в одном из дальних тёмных углов, занимаемых обычно самыми младшими служащими, углядел Ханта. Эрбис без особого вдохновения жевал какую-то котлету и монотонно постукивал пальцем по чашке с явно уже остывшим кофе. За последние две недели Цезарь не видел своего друга ни разу, поскольку с момента перехода в гвардию Мессии их служебные дела более не пересекались — разве что по согласию обеих сторон, — поэтому сейчас он, обрадовавшись встрече, устремился к столику Ханта. Тот отреагировал замедленно и как будто совсем устало. Усевшись, Цезарь тронул его за плечо.

— У тебя третье дежурство подряд? — участливо поинтересовался он, припоминая, что две недели назад Хант находился в таком же состоянии, и надеясь хотя бы в этот раз вызнать причину. — Совсем без меня загоняли? Почему до сих пор не сказал? Я же разберусь!

— Да никто меня не загонял, — со слабой улыбкой отмахнулся Хант. — Просто устал. Проблемы в семье.

— Это в смысле? Девушку наконец себе нашёл?

— Нет… в другой семье.

— В какой «другой»?

Цезарь даже забыл, за чем пришёл. Всё время своего общения с Хантом — а это без малого четыре года — он был уверен, что никакой семьи, ни одной, ни «другой», у него нет. В базе данных он значился как сирота, братьев и сестёр не имел, ни на одной девушке пока не женился и детей вне брака вроде тоже не заводил. Или ему просто не всё рассказывают?

— А, да… Мне же так и не пришлось к слову посвятить тебя… Ну, в общем, есть у меня в знакомых одна семья. От неё я, собственно, сиротой и являюсь. Выгнали они меня в своё время, — Хант хмыкнул. — Или я сам выгнался… сейчас уже точно не скажешь, давно это было. Я тогда только школу закончил. Захотел поменять имя с фамилией, а они мне не простили. Вот я и ушёл.

— Стоп. Только из-за имени с фамилией?

— Да видная у нас фамилия, меня в школе бесило, что меня за мажора держат, а характер у меня не тот совсем, не то что у моего старшего братца. Я хотел в университете от этого избавиться. А получилось, что избавился сразу от всего. В МД пришёл буквально с голой задницей. Право на прошлое у нас уважают, и я попросил в нём не копаться, поклялся только на детекторе, что ничего опасного не скрываю. Так что никто не в курсе, кто мои родственники.

— Ого, — Цезарь покачал головой. — Зайдёшь так соку попить, а тут тебе сногсшибательные новости про близких друзей. Что ж раньше молчал? Не доверял мне? И не прими это как упрёк, я тоже уважаю право на прошлое.

— Нет, Цезарь, я тебе всегда доверял, — мотнул шевелюрой Хант и вновь начал постукивать по чашке. — Просто до определённого времени я не поддерживал с ними вообще никаких связей. А потом однажды, два года назад, в командировке, встретил их в Седе. Всей семьёй. Я, оказалось, уже дядя, целых два раза, мальчишкам тогда четыре и восемь лет было. Брат меня не то чтобы совсем не рад был видеть, но и особого энтузиазма не выказал. С женой его мы и раньше не ладили: он женился, ещё когда я был с ними, он меня старше почти на десять лет, такую железную дамочку выбрал, держитесь крепче… Ну вот, я после этой встречи попросил хоть иногда видеться с племянниками. Брат подумал и разрешил. Им не до детей: работа на крупном предприятии — это, знаешь, не гвозди забивать. Договаривался всегда с их гувернёром, приезжал куда скажут, раз в два-три месяца. Привязался. А последние полгода глухо всё. Гувернёры трубку не берут, до брата, понятное дело, тоже не дозвонишься. Странно как-то… — Хант вздохнул, промахнулся пальцем и случайно сбил с блюдца ложку. Цезарь нагнулся её поднять.

— То-то эти полгода ты иногда как пыльным мешком стукнутый. Я уж грехом подумал, из-за меня. Через наших выходить не пробовал?

Эрбис только покачал головой.

— Не хочу, чтобы о нашем родстве пока знали. Это наложит на меня ответственность, которая мне не нужна.

— Мне скажешь? Я могу пробить по своим каналам, никто ничего не узнает, обещаю.

— Разве ты не отчитываешься лично Аспитису?

Цезарь усмехнулся.

— Мессия, конечно, требует безоговорочного подчинения — но и свободу не ограничивает, если она не вредит его интересам. Я пока ничего вредного не вижу. Так скажешь?

— Ладно, может, стоило сделать это давным-давно… Мой старший брат — Александр Рассильер, глава корпорации «Орион», крупнейшего предприятия северной горной промышленности, которое принадлежит МД.

— О, — Цезарь задумчиво взял вилку салата, обдумывая информацию. — В последнее время с этой корпорацией подозрительные вещи творятся, и твои слова только подтверждают, что там что-то нечисто. Разберёмся, друг. Я буду не я, если хорошенько их не потрясу — от лица всего МД, а не лично тебя.

— Спасибо, — улыбнулся Хант, — я…

Его телефон, лежащий на столе, резко провибрировал. Эрбис глянул на дисплей и тут же снял блокировку. Цезарь наблюдал за тем, как ещё больше сереет и без того серебристая кожа его лица, пока он вчитывается в текст пришедшего ему сообщения. Через минуту Хант молча передал телефон терасу, и тот увидел на экране следующее:

«Богдан, это Алекс. У нас беда. «Орион» почти весь под контролем Зебастиана, а наша семья у него в заложниках. Завтра в пять вечера в головном штабе «Ориона» состоится передача последней части компании северным шакалам, после чего всех нас, скорее всего, убьют. Если можешь, помоги».

— Уверен, что это не фейк? — спросил Цезарь у Ханта, буравившего взглядом какую-то точку за терасом. — Они всё это могли просто придумать, чтобы… да много можно подобрать причин!

— Да. Только моё настоящее имя достать не так просто. Здесь я рядовой агент и особой ценности не представляю, выманивать меня незачем. Вынудить на что-то брата? Он бы всё спустил на тормозах, я не настолько ему дорог, мы вообще никогда особо не ладили. Мне что-то подсказывает, что ему просто наконец удалось воззвать о помощи. И я помогу! — Хант вскочил со стула и почти сорвался с места, когда Цезарь схватил его за рукав.

— Сиди уж, помощник, — уже хорошо отработанным приказным тоном сказал он, и эрбис подчинился. — Я пойду с этим к Мессии. Дальше всё скрывать нельзя. Наш карательный отряд всё разрулит.