Елена Счастная - Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ)

— Надо было хорошенько их припугнуть, княже, когда была возможность, — покачав головой, проговорил Виген. — Теперь эти твари будут портить нам кровь всё сильнее.

— Подожди ставить на них клеймо тварей, — прервал его Хальвдан, на что тот лишь недобро усмехнулся. — Я поговорю с вождями древнеров. Пусть дают ответ за то, что случилось. Пока что ничего толком не ясно. Несколько стрел — не доказательство.

— Да неужто! — Виген хлопнул ладонью по столу.

— Угомонись, Виген! — тут же ответил Кирилл. — Пока ничего не выяснено, вешать всю вину на древнеров мы не станем, — он немного помолчал, поглядывая на посмурневшего начальника стражи, и продолжил: — Несмотря на то, что случилось, дань с северных земель княжества собрать всё же нужно. Тем более сейчас, когда расходы на дружину увеличатся. И раз уж один из твоих мытников, Квохар, погиб, то тебе отправляться вместо него до Басег и вокруг них. Лично всё проверишь. Никто не может сейчас сказать точно, как случилось такое, что на отряд устроили засаду. Возможно, из-за несправедливого сбора дани. Или из-за мелкого разногласия, которое твой человек не смог пресечь, пусть и был этому обучен.

Всё ещё подавленный казначей только рассеянно кивнул, хоть в любой другой раз можно было бы ждать от него возражений или неиссякаемого потока красноречия, которое отвело бы от него немилость Кирилла.

— А ты, Бажан, — добавил князь, — когда будешь в Ульчиге и окрестностях, смотри и слушай во все глаза и уши. Мало ли.

— Само собой, — повёл плечами воевода.

— Значит, все могут идти.

Советники, изрядно помрачневшие, молча переглянулись; отодвигаемые лавки загремели по полу. Чертог вскорости опустел, и тихое эхо последних удаляющихся шагов прокатилось под самым потолком. За окнами уже разливались прозрачные сумерки, в чертоге стало темно, и отроки захлопотали, зажигая в держателях на колоннах факелы. Хальвдан с места не сдвинулся, наблюдая за мальчишками и краем глаза — за князем. Тот задержался, над чем-то размышляя, но скоро тоже встал уходить. Хальвдан остановил его за локоть. Кирилл взглянул удивлённо, будто только что заметил, что он ещё здесь.

— Я считаю, ты должен написать письмо отцу и отправить к нему гонца.

Князь вырвал свой рукав из хватки и поправил его. Но не похоже было, что это предложение застало Кирилла врасплох. Не то же ли самое он обдумывал только что?

Он поджал губы и, резко махнув рукой, сел обратно за стол.

— Отец не поможет. Разве ты не помнишь, что он мне говорил? Не стоит писать ему. Я только потрачу время на ожидание ответа. А затем прочту письмо, которое состоит из одних упрёков и насмешек. Хватит. Однажды я уже наслушался их вдоволь.

Князь мучительно скривился — не иначе от воспоминаний о давней ссоре с Градиславом. Но в то же время черты его лица ожесточились от вспышки обычного в таких случаях упрямства. Тогда он становился очень похож на отца, который после отъезда наследника вынужден был готовить на престол Новруча бастарда. Для Градислава это стало большим унижением. Хотя они оба хороши: не захотели однажды друг друга выслушать и понять. Их многолетняя взаимная обида уже поросла мхом, но ни у кого не хватало благоразумия снова всё обсудить.

— После стольких лет это просто глупо, — постарался увещевать друга Хальвдан. — Если ты попросишь отца отослать к тебе хотя бы тысячу ватажников, то обезопасишь своих. Нам нужны люди. Не крестьяне и кузнецы, которые не умеют сражаться и полягут в начале схватки. Нам нужны воины, и неоткуда взять их — только просить твоего отца помочь.

Он пытался рассуждать как можно спокойнее, чтобы достучаться до разума Кирилла. Но не был уверен, что даже тогда князь услышит его. Слишком много ненужного они с Градиславом наговорили друг другу когда-то. Отреклись от родства, едва не проклятиями сыпали. Трудно перешагнуть через всё, что случилось, но сейчас это было как никогда необходимо.

— Я знаю… — неожиданно согласился князь. — Знаю, что дружина отца стала бы нам хорошим подспорьем… Но он сам прогнал меня! А теперь я побегу к нему, как побитая собачонка? Ну, нет.

— Упёртый осёл! — рявкнул Хальвдан и, не сдержавшись, грохнул кулаком по столу. — Разве от тебя убудет? Разве твои отношения с отцом от этого станут хуже? Может, Градислав только этого и ждёт. Что ты придёшь и немного пошевелишь своим гордым языком, извиняясь! И всё встанет на свои места.

Кирилл, проследив за его жестом, поднялся, гневно сверкая глазами.

— Ты, похоже, снова забываешься! Я сказал, что писать отцу не буду. Мы должны справиться своими силами. Я сам призвал всех этих людей принять моё покровительство и не стану перекладывать ответственность за своё решение на кого-то ещё. Кем я после этого буду? Правителем, которого нужно уважать? Или сопляком, который чуть что — спешит к отцу, чтобы тот подул ему на ушибленный палец?

— Болван, — вздохнул Хальвдан и опустился в кресло напротив князя. Тот воздел глаза к потолку и отвернулся.

Даже если та же самая мысль о помощи Градислава и посещала его голову, Кирилл теперь ни за что в этом не признается. Он стоял, разглядывая стол перед собой, и показалось, что его одолевает сомнение. Но после недолгого молчания князь снова поднял голову, произнёс уверенно и спокойно:

— Отец не захотел объединять свои земли с моими, он отказал мне в наставлении, когда я был в начале пути. Раз я взялся за это дело, значит, мне его и завершать. Я разошлю письма с приказами старостам и тысяцким сегодня же. И следом вы с Бажаном отправитесь за новыми воинами для дружины и ополчения. Это моё последнее слово. Можешь идти.

Досадливо махнув на него рукой, Хальвдан покинул чертог.

Он неспешно шёл до своих покоев, размышляя над словами друга. Неужели их разногласия с отцом никогда не будут преодолены? Кирилл давно уже должен был сделать первый шаг к примирению, но не был бы сейчас князем, если бы не его упорство и гордость. Именно из-за них он потерял семью. Хальвдан же многое отдал бы, чтобы вернуть свою. Возможно, и стоило бы остаться в своё время на Клипбьёрне, уважить Ингвальда, поддержать брата. Покрыть себя в боях славой, как борта драккаров — щитами. Но нет, он помчался за Кириллом и его размытыми мечтами о новом могучем государстве, будто вожжа под хвост жиганула. Думал, что ему здесь найдётся столь же достойное место, как в родных землях. И вот теперь князь из-за своего упрямства норовил разрушить то, что они вместе создавали десять лет. А слова поперёк сказать не моги!

Чувство неправильности произошедшего и сомнения в благоразумии Кирилла завозилось внутри, не давая покоя. Пусть в нынешнее время о покое можно было и вовсе забыть. Но Хальвдан решил, что просто так это не оставит. Нужно поговорить с Бажаном.