Владимир Ильин - Напряжение растет

— Мы проходили мимо и случайно услышали вашу беседу, — продолжил он, с интересом глянув на ледяной трон и вновь посмотрев в сторону рояля. — Нас радует ваше начинание, князь.

«Опять, — с тоской пронеслось у Шуйского. — Моя же идея! Хотя, черт, не моя…»

— Прошу, присядьте, нам право неудобно, — качнул принц рукой. — Ваша щедрость, господа, нами так же отмечена. Но в нашем доме, хозяину не пристало быть менее радушным, чем гостям. Посему, с разрешения уважаемого князя? — Приподнял он бровь на миллиметр, словно испрашивая разрешение — и тут же его получил легким кивком. — Мы желаем добавить Истринское месторождение алюминия к главному призу.

К принцу тут же прижалась невеста, что-то зашептав на ушко алыми устами.

— Прости, любимая, разумеется. — Улыбнулся он ей. — А от имени моей прекрасной спутницы — разрешение на строительство гидроэлектростанции подле месторождения.

— Ваше высочество, а можно ли начать строительство завода уже сейчас, не откладывая? — Изобразил озадаченность один из представителей. — Наш род хотел бы запустить добычу на нашем месторождении как можно раньше.

— Что это вы, а?!

— Разумеется, мы выиграем, — отмахнулся тот. — Соревнования — формальности.

— Так, никакой Углицкой рухляди на моем заводе не будет! — Возмутился еще один князь. — Никто не строит лучше Палецких, и для себя мы все отстроим сами!

— Стройте, но гидрогенераторы будут наши.

— О, вы слышали? У нас будут отличные гидрогенераторы! Хорошая новость для нашей станции. Завтра распоряжусь протянуть туда железнодорожную ветку.

…. - свою электронику можете выкинуть на ту же свалку, где подобрали…

… - ноги вашей не будет на моем месторождении! Этот хлам из прошлого века даже не подсовывайте, месите лучше бетон для моей станции…

Шуйский с оторопью наблюдал, как, будто с цепи сорвавшись, четыре десятка влиятельнейших людей в яростном споре выстраивают — пока еще виртуальные — горно-обогатительный комбинат и ГЭС. Из лучших узлов и механизмов, разумеется — самых качественных и надежных, дорогостоящих и современных, тут же выписываемых князем Долгоруким на лист, умощенный на крышке рояля. Ибо все абсолютно уверены, что это все достанется им, бесплатно — а значит нет смысла лоббировать технику свою или союзников, но гораздо разумей стребовать с проигравших самое совершенное, что у них есть. Ведь все считают, что строят для себя, а значит — никто и не заикнется об оплате.

— А мы поставим для ГОКа мельничное оборудование, — брякнул князь, дабы не отставать.

На него тут же посмотрел десяток осуждающих взглядов, напомнив, что тот вообще живет на реке и порекомендовав снабдить ИХ объект ЕГО системой АСУ и боевого охранения. Хамство! Хотя и приятно, что эту продукцию клана так высоко ценят.

— Еще у нас отличные беспилотники, — с гордостью вырвалось у Шуйского раньше, чем он прикусил язык.

Это уже не деньги, а гораздо ценнее — технологии! По счастью, за предложение не успели зацепиться.

— Господа, вы радуете нас, — вновь оглушительно — но одновременно тихо — вмешался принц, до того умилительно наблюдавший на сварой. — Мы выделим вам нашего человека, дабы стройке никто не мог воспрепятствовать. Эти чиновники, вы ведь понимаете, — закатил он глаза, сетуя на собственную имперскую аристократию.

— А чем мы наградим детей? — Озадаченно поинтересовался князь Долгорукий, наткнувшись на довольно забавную мысль — в самом деле, это все же ДЕТСКОЕ соревнование, а назначенная награда достанется роду-победителю, обойдя стороной виновников торжества.

Нет, у Долгорукого есть чем их награждать, и дети точно будут довольны. Но он обязан был намекнуть принцу, дабы не ставить того в неловкое положение по прошествии времени — назначая награды, он позабыл о главном. Хотя прозвучало, по канонам вежливости, как обращение ко всем.

— Билеты на новогодний имперский бал для первого и второго места, — опередил всех принц и тут же вслушался в слова своей спутницы.

Родители резко подобрались, оценив перспективу попадания детей на главные смотрины империи и сопредельных стран.

— … и ужин в кругу нашей семьи для команды победителя.

Быть представленным Императору в столь юном возрасте тоже стоило очень и очень немалого — для его будущего. А для рода — гигантский плюс к имиджу, возможность задать вопрос в неформальной обстановке, не опасаясь отповеди и гнева! Да даже просто присутствие за столом автоматически снимало опалу — и тут даже Шуйский задумался.

— Веселого вечера, господа, — откланялся принц, уводя свою прелесть из зала.

— Не слишком ли вы щедры, мой господин? — Вновь прижалась та устами к уху избранника, стоило дверям закрываться.

— У страны появится новый поставщик высококачественного алюминия, дополнительная генерация, доходы от налогов, — чуть иронично ответил он. — И на все это империя не потратит ни единого гроша. Всех хлопот — просто поскучать за столом со страшно комплексующими школьниками…

Веревка захлестнула шею спящего столба и резко натянулась, судорожно дернувшись в руках. Эта сторона сада скрывалась в темноте — дремали широкие проемы окон за закрытыми веками штор, сонно шелестел яблоневый сад. Никого, кто мог бы помешать одинокой фигуре взлететь по веревке на четырехметровые прутья забора и беззвучно спуститься вниз, прихватив веревку с собой. Несколько секунд абсолютной тишины и поиска нужного окна. В доме живут всего шестеро, потому отыскать жилые комнаты среди полутора десятков окон несложно — стекла оттерты от пыли, проглядывают новые занавески, а в одном из них удачно приоткрыта форточка.

Веревка вновь взлетела, чтобы поймать своей петлей кирпичный завиток на крыше. И вновь тишина — не услышал ли кто? Сад дышит перезрелым яблочным ароматом, и более — ни звука. Разве что доносится еле слышное позвякивание посуды, но то — с другой части дома, от обширного холла, залитого светом. Тому, кому есть, что скрывать, яркий свет противопоказан.

Осторожно приложить вес: для начала — повиснуть рукой, оставаясь на земле, затем потянуть веревку двумя руками, и только после этого дать левой ноге оторваться от земли. Вот и все тело повисает в воздухе — крепление выбрано удачно. Начинается неспешное восхождение, руки подтягивают тело до уровня второго этажа — ровно настолько, чтобы заглянуть в темную комнату, затем еще выше, к раскрытой форточке. А затем — скользнуть головой вперед, ловко удержавшись от шума и падения за ручку окна, затем о подоконник. Согнуть руки, вытянуть ноги с улицы и скользнуть вбок, чтобы через мгновение оказаться уже на ногах и внутри. Можно позволить себе тихий выдох и законную гордость — никто не заметил.