Гедеон - Погоня за химерой (СИ)

— Я сделаю всё! Всё, что вы скажете! — горячо воскликнул обнадёженный Фирр, прижимая к груди руки и преданно глядя на своих похитителей.

— Кто может доставить нас на Зайгеррию? Мы заплатим, — клон убрал нож.

Ботан облегченно перевёл дух, но, прекрасно понимая своё положение, особо радоваться не спешил. Нож убрать-то убрали, только помимо ножа у этих ребят есть кулаки и бластеры, так что обольщаться пока что преждевременно, нужно думать, как от них избавиться и при этом сохранить шкуру в целости, причём оградив себя со всех сторон. Мир криминала, в котором вращался ботан, был очень жесток и подстав не прощал, так что если сейчас промахнуться, то есть все шансы заработать перо под ребро не от этих пластоидных ребят, а от своих же бывших клиентов, крайне недовольных действиями информатора-посредника. Мех Фирра ходил волнами, выдавая его нешуточный страх, а голова напряжённо работала.

— Рамон Уэбб, коррелианин, — наконец, сказал он.

Ситх знает, может, и правда заплатят эти клоны, ну а если нет… своя шкура как-то ближе. Да и не нравился этот Рамон ему никогда — слишком хвастливый и самоуверенный.

— Звони ему, скажи, что нашёл клиентов, — безапелляционно заявил клон, протягивая ботану его же собственный комлинк. — Скажи, что нас будет…

— Трое, — подал голос до этого молчавший солдат.

Это было так неожиданно, что Фирр вздрогнул и едва не уронил комм.

— Нас будет трое, — повторил солдат.

Первый оглянулся и чуть качнул головой, словно не одобряя его слова, но возражать не стал.

— Слышал?

Фирр кивнул и трясущимися пальцами принялся набирать номер.

— Уэбб, это Фирр, — выпалил он, едва на том конце взяли трубку. — Я тебе клиентов нашёл. Да, нормальные. Трое. На Зайгеррию. Я что так нервничаю? — ботан запнулся, бросил испуганный взгляд на клонов и поспешил успокоить собеседника. — Да копы нагрянули в бар, а у меня спайса с собой чутка, вот и пришлось уходить задами. Нет, в норме. Два косаря за всех? — Фирр вопросительно уставился на клонов и, заработав одобрительный кивок, продолжил:

— Они согласны. Да, всё, будут, — ботан отключил аппарат, со второй попытки спрятал в карман — возражений со стороны клонов не последовало, что успокаивало — и сказал:

— Через два часа зайдёте в бар «Разлука», на улице Оранжерейной — это в трёх кварталах отсюда, — спросите Рамона Уэбба, скажете, что от Фирра. Всё, — он на секунду задержал дыхание и робко спросил:

— Я пойду?

— Конечно, иди. И ты нас не видел, понял? — первый клон встал на ноги и отошёл в сторону, освобождая ботану дорогу.

Всё ещё не веря, что смог выбраться из этой передряги, Фирр кое-как поднялся и пошёл к лестнице с крыши, чувствуя, как от радости вот-вот облегчится его мочевой пузырь.

«Сила великая, неужели выбрался?» — успел подумать он, прежде чем нож Блайза вошёл ботану под лопатку.

— И куда ты собрался тащить ребёнка? — недовольно поинтересовался Чимбик у Блайза, вытирающего нож об одежду убитого.

— Я ей обещал, что доставлю в безопасное место, — не поворачивая головы, ответил тот. — И я сдержу слово, понял? За ты или против — мне плевать, я беру её с собой. Это не обсуждается.

— Как знаешь, — пожал плечами сержант. — Просто там может быть опасно.

Блайз молча встал, убрал нож в ножны и сказал:

— У нас осталось два часа.

Призрак неволи, до того далёкий и нереальный, внезапно обрёл плоть и тряхнул находившихся в трюме новоиспечённых рабов, как ребёнок жуков в коробке. Предназначенный для перевозки грузов, а не пассажиров, трюм не был оснащён даже простейшим санузлом, не то что страховочными скобами. От толчка, вызванного касанием посадочных опор площадки космопорта, вёдра с нечистотами перевернулись и покатились по полу, орошая особенно невезучих своим вонючим содержимым.

Свитари зло ругнулась на хаттском и убрала вытянутую ногу с пути звенящего зловонного снаряда. Даже в тесном трюме, набитом живым товаром, Лорэй каким-то непостижимым образом оставались в стороне от других, создав свой собственный крохотный мирок, где не было места чужакам. А чужаками для них были все.

Увы, эмпатия Эйнджелы не позволяла ей просто забыть об окружающих. Их страхи, боль, горе, чувство потери и другие переживания навязчиво проникали ей в душу, терзая чужими страданиями. Когда-то это едва не убило её, как убивало прочих эмпатов, помещённых в подобные условия. Вынужденные в буквальном смысле сочувствовать другим, они просто сходили с ума, накладывали на себя руки или медленно угасали, не в силах выносить рвущийся в их души ад. Именно по этой причине зелтроны были самым завидным и самым бесперспективным живым товаром.

В отличие от других, Эйнджела выжила. Ей было для чего жить. Она просто не могла бросить сестру одну в этом чудовищном мире и год за годом училась отстраняться от чужих чувств незримой стеной, терпеть чужую боль и улыбаться тем, кого она ненавидела всей душой. Но сейчас не нужно было притворяться, и эмпатка с мучительно перекошенным лицом прижималась к сестре, обнимавшей её с твёрдой решимостью защитить от любой напасти. Чувство вины за провальный план побега с Фелуции терзало Свитари, и она была готова вернуть сестре свободу любой ценой. Плевать, по чьим головам они пройдут и чьи жизни искалечат на пути к воле. Их благополучие никогда и никого не интересовало, так почему они должны вести себя иначе? Последняя попытка помочь клонам красноречиво доказала, что Лорэй не нужны никому, кроме самих себя. А если и нужны, то как имущество, и не важно, для выполнения задания криффовых джедаев или собственного обогащения.

Нет, с благотворительностью покончено раз и навсегда. Теперь только собственные интересы, ничего больше. А Блайз со своим братцем пусть засунут себе в дупу свои драгоценные шлемы и любятся со своей Республикой в самых извращённых позах. Пора деткам из пробирки повзрослеть, как когда-то пришлось взрослеть им с Эйнджи, и понять, что взаимодействие разумных существ в галактике всегда сводится к простой схеме — «ты поимел, тебя поимели». А все эти романтические бредни про патриотизм, любовь и прочий осик — лишь фиговый листок, едва прикрывающий то, чем тебя и имеют под эти самые сказочки.

От невесёлых размышлений Свитари отвлёк звук открывающейся двери. Тупомордый трандошан, один из помощников тви'лекка, прошёлся по грузовому отсеку, раздавая безжалостные пинки всем, кто всё ещё сидел на полу.

— Вставайте, ленивые скоты! Выходить по одному, не рыпаться.

Лорэй поспешно поднялись на ноги, мысленно отметив непрофессионализм чешуйчатого садиста: работорговцы не зря так любили энергохлысты, те, в отличие от сапог, не оставляли синяков на коже и не снижали цену товара. А рассуждать о себе, как о товаре, для Лорэй было настолько привычно, что они даже не задумывались над всей чудовищностью подобного положения дел. Большую часть жизни их продавали, а год, проведённый на воле, доказал, что и там все продаются. Просто это неочевидно из-за того, что платой не всегда были деньги. Кто-то продавал себя за славу, кто-то за тёплое место, кто-то за безопасность, кто-то за стабильный надёжный доход. И называлось всё это прилично: политика, бизнес, демократия, брак. Если принять, что мир так устроен, становится легко и просто. Не ты уродлив, уродлива вся галактика, просто некоторые маски лучше скрывают суть, только и всего.