Уильям Дитц - Небесные Дьяволы

Разбитое стекло хрустело под башмаками Рейнора.

— Ого, ты смотри-ка! — Харнак указал рукой наверх. — Надо бы проверить.

Джим поднял глаза и увидел торчащий из выгоревших офисов на двадцать шестом этаже хвост «Гончей». У Рейнора мелькнула мысль, в кабине ли еще погибший пилот, или похоронная команда уже извлекла его.

Электричество в здании отсутствовало, так что до наблюдательного пункта Вандершпуля на девятом этаже бойцам пришлось подниматься пешком. Поскольку враг находился по другую сторону реки, постоянно носить бронескафандры нужды не было — а посему каждому пришлось рассчитывать только на собственные ноги. Тайкус, который никогда не видел, чтобы Вандершпуль двигался быстрее той вальяжной походочки при обходах форта Хау, с удивлением обнаружил, что офицер без труда преодолел девять пролетов, причем даже не вспотел.

Наконец, когда все вышли с пожарной лестницы на девятый этаж, Вандершпуль провел взвод по коридору в заваленный обломками и мусором офис. Там рейнджеров уже ждал отряд десантников. Когда мастер-сержант Роквелл крикнул: «Смир-но!» — десантники вытянулись в струнку и застыли.

Рейнор и Тайкус хорошо знали Роквелла. Поскольку мастер-сержант занимал должность ответственного за младший командный состав батальона, то власти у него порядком, и Роквелл очень любил ей пользоваться. По какой-то причине Небесные дьяволы сильно раздражали его, поэтому одно из любимых занятий мастер-сержанта заключалось в поисках каши, расхлебывать которую он поручал команде Тайкуса.

И сейчас бойцы Роквелла замерли в идеальной шеренге, руки по швам, словно на строевом смотре. Это был явный перебор. Даже для десантников. А уж для зоны боевых действий — и подавно. Рейнор скользнул глазами по каждому, и увидел, что у всех солдат одинаковые пустые взгляды, идеального вида униформа и начищенные до блеска ботинки. Джим почувствовал себя неуютно.

— Вольно, — сказал Вандершпуль таким тоном, словно привык к тому, что его встречают в такой манере. Полковник указал рукой на вид за окном. — Видите башню на вершине холма? Высокую и тощую?

Рейнор выглянул в окно, чтобы осмотреть холмистую местность за рекой. Окруженная неприступной стеной башня возвышалась над темными, скорей всего покинутыми городскими зданиями.

— Станция спутникового сканирования просветила расположение келморийского хранилища стратегически важных ресурсов, — продолжил Вандершпуль. — Под башней построена целая сеть туннелей и залов, в которых хранятся редкие минералы. Если мы сможем захватить или уничтожить хранилище, то келморийские фабрики на севере города останутся без сырья и производство келов встанет. Боевики недолго протянут без снабжения, а значит, в течение нескольких недель мы сможем выбить ублюдков с Тураксиса-II! Так что положительный результат штурма чрезвычайно важен для нас.

Через разбитые окна Рейнору открылся вид на нейтральную полосу, петляющую реку и северный Полькс-Прайд. Как и небо над головой, местность за рекой имела удручающий серый цвет. Целых зданий практически не осталось. Уцелевшие постройки выглядели как надгробные плиты на кладбище. Кое-где среди руин в небо поднимались струйки черного дыма. Дым мог означать как место стоянки келморийских боевиков, так и лагеря упрямых горожан. Последние, несмотря на жалкое существование и все попытки выселения со стороны военных, наотрез отказывались покинуть город.

— Хранилище и есть наша цель, — угрюмо продолжал Вандершпуль. — Как вы, скорей всего, догадываетесь, у объекта превосходная защита. Именно поэтому башня все еще стоит, несмотря на пару десятков авиаударов. — Офицер вручил Цандеру бинокль и велел передать по кругу.

— Обращаю внимание, что станция спутникового сканирования келов укрыта за мощными барьерами и охраняется не одним десятком турелей ПВО. Так что небо для нас закрыто. Кроме того, по периметру базы рассредоточены «голиафы» и подразделения забойщиков. Все ближайшие территории регулярно сканируются. Так что пробиться внутрь будет непросто. Вопросы?

— Сэр, — поинтересовалась Санчес, — какими силами для штурма мы располагаем?

— Естественно, вы будете не одиноки, — ответил Вандершпуль. — Целый батальон, плюс подразделения из других частей примут участие в наступлении. Люди сержанта Роквелла пойдут в первых рядах… Выходит, они понесут самые тяжелые потери. Но без мужества — нет славы. Верно, сержант?

— Так точно, сэр! — гаркнул Роквелл. — Какова наша миссия, бойцы? — крикнул он, оборачиваясь к десантникам.

Рейнджеры знали, что из тех, кто пойдет в первых рядах, живым практически никто не вернется. Но даже если десантники тоже знали об этом, все равно, ни один мускул на их лицах не дрогнул, когда они крикнули сержанту в ответ:

— Умереть за Конфедерацию!

В этот момент Рейнор вспомнил об упомянутой Брюкером программе. и кое-что для него прояснилось. Исходя из того, что рассказывал Тайкус о Ласситере и, наблюдая за поведением десантников Роквелла, Джим понял, что келморийский десятник был прав. Некоторым людям промывали мозги. Как он назвал это? Ресоци-что-то? Ресоциализация. Вот оно. Нет, невральная ресоциализация. И в немалых масштабах. И за такое будущее он должен сражаться? За общество, граждан которого превращают в роботов из плоти и крови?

— Санчес, вы и ваш взвод пойдут в наступление сразу за ними. Поэтому вы здесь, — подытожил полковник, не спуская глаз с башни. — Как я и сказал, будет непросто, поэтому я подключаю к операции лучших из лучших.

Рейнор задумался. Что вообще на уме у Вандершпуля? Он пытается выиграть войну? Или хочет стать генералом за рекордное время? Или ему просто не терпится задать келам хорошую порку? Ответов на эти вопросы у Джима не было. Началась тактическая вводная. СОТе предстояло отработать тонну информации — причем за считанные дни. Часы тикали.

Шел дождь. Не сильный, но затяжной. Рейнор стоял на краю крыши заводского цеха, что служил батальону временной штаб-квартирой. Принесенный с полевой кухни ланч [22] Ланч (англ. Lunch) — прием пищи в полдень. потихоньку намокал все больше и больше. Но Джиму было все равно. Потому что, за исключением четырех часовых, двух ракетных турелей и птиц, которые мечтали разделить с ним трапезу, обширная поверхность крыши была единственным местом, где он какое-то время мог остаться наедине со своими мыслями. И даже поскучать по дому, если захочется.

Полчаса назад Джим позвонил на Шайло, родителям. Но когда звонок прошел, и телефон на родной ферме зазвенел, он повесил трубку. Потому что до этого момента ему ни разу не приходилось лгать родителям. Ни о чем важном, во всяком случае. Что бы он ответил на вопросы матери? Что потерял счет тому, скольких людей убил? Что с друзьями украл казенное имущество и продал его? Что деньги, которые прислал домой, он не выигрывал в карты? Что не доверяет своему командиру? Нет, рассказать такое матери у него язык не повернется. Поэтому пришлось бы лгать, чтобы скрыть правду. В чем, как тут ни крути, нет ничего хорошего.