Максим Хорсун - Смерть пришельцам. Южный фронт

Степан потянулся обеими руками и подхватил Кузнеца под мышки. Потащил раненого от дышащего жаром «блюдца», не переставая поглядывать на небо: там снова и снова грохотали взрывы, озаряя тревожным светом редкие кучевые облака. С хулиганским присвистом воздух вспарывали осколки.

– Осторожнее, говорю, держи! – Икар подхватил Кузнеца за ноги. – Видал? – Он указал подбородком вверх. – Это наша ПВО работает! Мы почти дотянули до плацдарма!

Наше… ПВО? Очевидно, ко многим вещам придется привыкать заново.

Роняя на волны ковыля синие отблески, пронеслось «блюдце». Летун зашел на вираж, дважды выстрелил, но не в них, а куда-то за горизонт. «НОС» и «КОРМА-2» – определил «взглядом знатока» отработавшие пушки Степан. Похоже, преследователям вдруг стало не до беглецов: появилась более серьезная угроза. А затем Степана словно холодной водой окатило. Он опустил Кузнеца на землю – вверх страшной, кое-как прикрытой марлевыми салфетками раной.

– Почему до сих пор нет Люды? – спросил он. – Люда не выходила?

– Лютик? – Икар оглянулся на «блюдце». – Твою ж мать… – протянул он с горечью.

Степан хлопнул его по плечу.

– Я – внутрь, – бросил он на ходу.

Прежде чем Икар смог что-то сказать в ответ, Степан уже нырнул в задымленный люк. На помощь снова пришел старый добрый «слоник», повезло, что Степка не оставил его в убежище под аэродромом. Как в воду глядел, что пригодится.

По потолку, ставшему полом. Через густой дым, простреливаемый во всех направлениях искрами…

Людмилу он нашел быстро: она лежала под креслом пилота, оказавшимся теперь вверх тормашками. Очевидно, пыталась помочь летчику освободиться, да надышалась дымом. Сместившийся от удара пульт врезался пилоту в грудь и намертво прижал его к креслу. Обе руки пилота безвольно свисали, по правой струилась кровь и ниспадала с пальцев прерывистой капелью. Жив или мертв – непонятно. В любом случае Степан не мог помочь двум угодившим в беду одновременно.

Он подхватил Людмилу за плечи, взвалил на спину, будто мешок муки, и, низко согнувшись под тяжестью ноши, кинулся к выходу. Снаружи продолжало греметь, корпус подбитого летуна содрогался, точно в конвульсиях. Собственное дыхание оглушало Степана, фильтр противогаза болтался на гофрированном шланге маятником и бился об переборки. Воздух под маской стал густым, как горячий битум. Степан уже ничего не видел, он шел, как зверь – ведомый лишь «чуйкой».

И вот, наконец, к горячей, дымящейся коже прикоснулся свежий ветер. Степан сорвал противогаз, выпрыгнул из люка, снял Людмилу. Пошел к Икару и Кузнецу, прижимая биологичку к груди.

«Блюдца» преследователей драпали. За одним тянулся фосфоресцирующий шлейф: из пробитого бака улетучивалось топливо. Вскоре на курганах вырастут розовые друзы, следуя по которым, можно будет дойти до самой базы пришлых. Если, конечно, дырявое «блюдце» до нее дотянет.

И в тот момент, когда Степан уже собирался перевести взгляд с отступающих летунов на землю, последнее «блюдце» выстрелило из обеих кормовых пушек. «Удар милосердия» все же состоялся. А может, это был не «удар милосердия», а месть. Так или иначе, пришлые решили добить людишек, угнавших их транспорт.

Оба энерголуча прошили лежащую брюхом вверх машину. Степан успел отойти от «блюдца» шагов на двадцать, не больше. Он ощутил, как в спину толкнул упругий поток раскаленного воздуха, и, словно в замедленном кино, разглядел обгоняющие его справа и слева зазубренные куски внешней обшивки «блюдца». Прежде чем перед глазами опустился занавес пламени, Степан разглядел на вершине кургана всадника в пыльнике с низко опущенным капюшоном. Всадник, сдерживая лошадь, смотрел, как взлетает на воздух подбитое «блюдце» и как ширится кольцо всепожирающего огня.

«Опять ты…» – обреченно подумал Степка.

Воняло соляркой, кирзовыми сапогами и шмаленной свиньей. Гладкую поверхность, на которой лежал Степан, кидало из стороны в сторону, поэтому он решил, что каким-то боком снова очутился на «блюдце». И что продолжается безумный полет над степью с парой преследователей на хвосте. Гудел двигатель, и иногда слышались приглушенные голоса.

Степан разлепил веки. Он увидел низкий покачивающийся потолок и громоздкие большеголовые силуэты. Его окружала серая тьма, и в этой тьме было тесно и душно.

– Очухался… – констатировал кто-то без особой радости, дыхнув в лицо чесноком.

– Где я? – сам собой задался вопрос.

Сначала ему ответили неприличной рифмой, а потом все же дали более развернутый ответ:

– Отступаем на наши позиции. Тебя «поляки» заберут, наверное.

Степан пропустил последнюю фразу мимо ушей, поскольку счел ее бессмыслицей, отголоском бреда.

Один из большеголовых силуэтов наклонился ниже, и Степан увидел пожилого усатого солдата в каске с красной звездой. Солдат держал «калаш» за цевье, уперев приклад в сиденье скамьи. По его чуть небрежной, но уверенной манере было видно, что он не первый год не выпускает оружия из рук.

– Где Люда? Где наши? – спросил, силясь приподняться, Степан. Он понял, что шмаленной свиньей воняет от него.

– Я здесь, Степа, – послышался тихий голос биологички. Степан, как ни старался, разглядеть ее не мог. Обзоры заслоняли силуэты солдат.

– Как остальные?

Ему на плечо опустилась тяжелая морщинистая ладонь. Слишком слабый, чтобы сопротивляться, Степан снова откинулся на спину.

– Потом поворкуете, – сказали ему. – Лежи, пока лежится.

– С «поляками» он будет ворковать, – добавил кто-то малопонятно, но с оттенком угрозы.

Степан решительно не понимал, кто такие «поляки» и почему он должен их опасаться. К народу братской Польши он всегда питал уважение.

– «Блюдце» потеряно… – проговорил кто-то сокрушенным голосом. – Экипаж потерян…

– Цыть! – бросили с другой стороны. – Нечего тут нюни разводить!

Повисло молчание. Степан смотрел в качающийся потолок и шумно сглатывал, его мутило.

– Спасибо, что вытащил, – сказала Людмила. – Спасибо, что вернулся за мной.

Казалось, что говорит она из последних сил, таким изнуренным и бесцветным был ее голос.

Степан повернулся к пожилому солдату.

– Дядь, а что это вообще? – Он вяло взмахнул рукой, обводя кабину.

– В «жестянке» мы, – ответил солдат. – Скоро будем дома.

В голове тут же всплыло заученное и закрепленное кровью правило, которое гласило, что, если хочешь выжить, нужно держаться от машин подальше. Судя по всему, они ехали в десантном отделении БТРа, тогда как всем было известно, что для «блюдца» нет более удобной цели, чем танк или БТР.

– Как же пришлые? – удивился он. – Как же «блюдца»?

Послышались смешки.

– Пусть попробуют сунуться, – сказал кто-то. – Им же дороже обойдется.