Николай Бенгин - Командировочные расходы

Постепенно выяснилось, что в местах скоплений «бобов» ни во время самой концентрации, ни до, ни после ничего особенного не происходит, то есть вообще ничего достойного внимания. Понемногу военные, а вслед за ними и политики успокоились, серьезные люди занялись реальными проблемами, и дело Б-информации перешло в руки беззаветных энтузиастов и романтиков. Эти ребята толпами мотались к каждой флуктуации, донимали Специальную Думу самодельными теориями, делали сенсационные заявления, в общем, совершенно изгадили дело. При слове «Б-объект» или просто «боб», нормальные граждане начинали вспоминать подходящие анекдоты, а ветераны спецслужб тяжело вздыхать. Одно время даже встал вопрос о сворачивании Б-контроля. В итоге Спецдума превратилась в подразделение Лимитного Комитета, количество контролеров резко сократилось, самых буйных выгнали, и дело перешло в рутинную фазу. С тех пор прошло много лет, но и теперь Б-информация практически всеми воспринималась как что-то забавное, во всяком случае, определенно бесполезное.

Октав Гу был энтузиастом, в отличие от многих не скрывал своего участия в Б-контроле, все свободное время отдавал наблюдениям, за излишнюю горячность чуть не вылетел из контролеров, а пропал тихо и незаметно – в один из выходных дней целенький глайдер, принадлежащий Гу, нашли у входа в Большой Лабиринт. Автоищейка тела не нашла, дальнейшие поиски зашли в тупик. Если агроном потерялся в Лабиринте, то наверняка уже погиб, а в других местах – не показывался. Соседи, узнав о его исчезновении, так нехорошо обрадовались, что попали под подозрение, но реальных врагов Октав Гу не имел. Расследование перешло в разряд «висяков».

Штимер исчезновением Гу, естественно, не занимался. Помнится, прочел об этом в сводке и особого внимания не обратил, но через неделю погиб Виктор Блюм. Дело пахло большим политическим скандалом. Блюм – ас международной журналистики, писал острые статьи против контрафактистов всех мастей и многое знал. В прессе даже мелькнуло сообщение, что на Корону он прилетел не так просто, а по следам каких-то особенных пиратов. Штимера вызвал к себе сам Его Превосходительство министр Всех Внутренних Дел и отдал личный приказ найти убийц. «К сожалению, – напоследок пояснил он, – версия самоубийства никого не устроит, поэтому нужен конкретный результат. Я знаю, вы отличный стрелок, так вот мне все равно, получится их взять живыми или не совсем живыми. Главное – это надо сделать быстро».

Штимер и его команда опросили кучу народа, по секунде проследили все три дня, что Блюм провел на Короне, всей оравой ездили к Большому Лабиринту. Блюм, к счастью, не ходил внутрь, а, судя по следам, потоптался только у входа и улетел восвояси. Тогда-то Штимер и вспомнил про исчезновение Октава Гу. На самом деле Большой Лабиринт – развалины, оставшиеся от одной из старых цивилизаций, – вызывал интерес исключительно у археологов и самоубийц. Из достопримечательностей Лабиринт обладал только множеством переходящих друг в друга пустых куполов и вредным излучением, быстро и эффективно уничтожающим все живое.

Но до Лабиринта дело не дошло. Один из людей Штимера доложил, что механик, дежуривший в гостинице в ночь убийства журналиста, скрылся от наблюдения. Это не могло быть случайностью. Штимер поднял на ноги всю полицию, а министр – еще и столичную гвардию. Все входы-выходы блокировались, подозрительные квартиры перетряхивались одна за другой, и в одном из притонов механика нашли. После отчаянной перестрелки его взяли, как велено, «не совсем живого». Он и правда оказался пиратом, перед смертью прошептал, что имел задание убить Блюма, но кто-то его опередил…

Признания механика с некоторыми сокращениями были опубликованы, и дело торжественно закрыто. Его Превосходительство министр получил Орден Стального Ширококрылого Дятла с Дубовыми Листьями и Алмазной Крышкой, Штимер – такой же, но без Крышки. Неофициально Штимер все же продолжил расследование и вскоре убедился в полном алиби механика, попутно неожиданно узнал, что Блюм являлся Б-контролером, и опять вспомнил про Октава Гу. Есаул побывал у него дома, слетал к Лабиринту, еще раз опросил соседей, никаких зацепок, никакой связи с убитым журналистом. В конце недели его вызвал атаман дивизиона и, вкрадчиво улыбаясь, поинтересовался, какого дьявола офицер спецподразделения сует нос в дела других управлений.

– По-моему, ты не до конца понял, что дело Блюма закрыто, – отчеканил он. – А если желаешь стать Б-контролером, так это я лично устрою, возьмут мигом и без конкурса.

Штимер поморщился, вспомнив тот разговор, он отступил, и, как видно, зря.

– Не хмурьтесь, есаул! – раздался звонкий голос. – Жизнь забавная штука.

Штимер поднял глаза. Перед ним на фоне коралла, задорно улыбаясь, стояла невысокая зеленоглазая девушка.

– Неужели не узнаете? А еще есаул.

– Узнаю, – Штимер тяжело вздохнул. – Вы – Ольга Стайн, журналистка с Голубого Кольца.

– Правильно, а вы есаул Альфред Штимер.

– У вас какое-то дело ко мне?

– Ну, есаул, не дуйтесь. Кажется, в прошлый раз я немного погорячилась, но вы не должны обижаться, то, что случилось, ужасно. Да на самом деле и вы не правы.

Лицо Штимера сохраняло похоронное выражение.

– Прошу извинить, дела. – Он аккуратно протиснулся мимо столика с ухмыляющимися поганцами и направился к выходу.

– О, есаул, у вас дела на «Лотосе»? – догнала его журналистка, – Неужели и здесь контрафактная продукция?!

Штимер круто повернулся, его длинное лицо пошло красными пятнами.

– Оставьте меня в покое, – сдавленно просипел он, – пишите, что хотите. Можете продолжать называть меня дураком или просто скотиной, только убирайтесь!

– Ну, зачем вы так?

Но Штимер уже отвернулся, пересек холл и вскочил в проходящую капсулу лифта. Его чуть не колотило от ярости. Эта Ольга Стайн явилась к нему в кабинет аккурат после того разноса у шефа и стала доказывать, что механик не убивал Блюма. Есаул рассеянно слушал, с интересом разглядывал ее нежную, можно сказать, пухленькую фигуру, а когда возникла пауза, высказался в том смысле, что дело Блюма закрыто, но они, несмотря ни на что, могут продолжить знакомство. Это, безусловно, был не лучший ход. Она побледнела от гнева, назвала его скотиной и выскочила из кабинета, а через неделю в одном влиятельном международном журнале за подписью «О. Стайн» появилась статья. В ней талантливо и щедро поливались грязью как отдельные подразделения Департамента, так и полиция Короны в целом, но особое место отводилось фигуре Штимера. Среди разнообразных эпитетов выделялись «дремучий есаул» и «Дятел без крышки». Кто-то из доброжелателей положил это глупое издание ему на стол, а после обеда еще пришлось выслушивать соболезнования шефа. Но самое-то главное – зеленоглазая журналистка, зашедшая тогда в кабинет есаула, была девушкой его мечты…