Тимоти Зан - Ангелмасса

– Это оттого, что ты плохо закрепила его головку на соединителе, – негромким успокаивающим голосом произнес Ханан. – Если она пригнана как следует, ключ не сорвется.

– Но у меня не получается, – проворчала девушка, протягивая ему инструмент. – Если вы можете сделать это, значит, вы волшебник.

– Вряд ли, – сказал Ханан, но в его голосе прозвучали горделивые нотки. – Дай-ка я тебе покажу.

Чандрис посторонилась, по-прежнему недовольно кривя губы. Она видела, что руки Ханана еще не полностью пришли в норму; но видела она и то, что ее нарочитая неловкость и беспомощность как нельзя лучше воздействуют на состояние его духа. Если повезет, Ханан не успеет разгадать ее нехитрую игру, прежде чем его нервная система окончательно синхронизируется с электроникой корсажа.

А когда он выздоровеет, Чандрис расстанется с «Газелью» и Девисами.

– Вот, – пропыхтел Ханан, отступая назад и указывая чуть дрожащей рукой на ключ, торчащий из фланца. – Попробуй.

– Спасибо. – Чандрис ухватила рукоятку и потянула за нее. На сей раз ключ удержался на гайке.

– Это один из тех навыков, которые приходят с практикой, – скромно пояснил Ханан. – Со временем ты им овладеешь. Разумеется, если останешься с нами.

– Куда же я от вас денусь, – сказала Чандрис. Она не спускала глаз с ключа, но почувствовала, как Ханан пожимает плечами.

– Может быть, ты опять захочешь удариться в бега, – ответил он. – Если помнишь, ты уносила от кого-то ноги, когда впервые появилась здесь.

Последним рывком Чандрис наконец открутила гайку.

– Нет уж, спасибо, хватит с меня странствий, – твердым голосом произнесла она, желая положить конец этому разговору. Однако ее усилия пропали впустую.

– Знаешь, а ведь ты так и не рассказала нам о том ненормальном, от которого бежала, – заметил Ханан. – Должно быть, он действительно без ума от тебя, если тебе пришлось добраться до Серафа, спасаясь от него.

– Так и есть, – коротко ответила девушка. – У вас найдется запасная шайба?

– А как же. – Ханан отыскал нужную деталь и протянул ее Чандрис. – Расскажи мне о нем.

– Зачем?

Ханан вздохнул.

– Быть может, нам удастся придумать способ избавить тебя от него. Прежде чем ты от нас уйдешь.

У Чандрис сжалось горло.

– Кто сказал, что я собираюсь уйти?

– Орнина. Между прочим, она совершенно права: нам без тебя не обойтись.

Чандрис фыркнула:

– Ваш главный недостаток в том, что вы слишком много говорите друг с другом.

– Как бы то ни было, когда Орнина говорит, я слушаю. – В голосе Ханана угадывалось его привычная ироническая насмешка. – Между прочим, я действительно не хочу расставаться с тобой. С кем я буду играть в беспомощную девочку и сильного мужчину, если ты уйдешь?

Чандрис поморщилась. Ее хитрость не укрылась от Ханана.

– Может быть, именно поэтому я хочу смыться, – сказала она. – Может быть, я устала играть в игры. Вам такое не приходило в голову?

Несколько минут Ханан молчал. Чандрис установила новый соединитель, закрепила головку ключа на следующем и отвернула его.

– Все мы от чего-то бежим, Чандрис, – негромко произнес Ханан. – Орнина не говорила тебе, что я хотел стать хирургом?

Рука Чандрис, отвернувшая гайку до половины, замерла в неподвижности.

– Нет, – сказала она.

– Хирургия – это искусство, – мечтательным тоном заговорил Ханан. – Одно из немногих оставшихся искусств. Может быть, единственное, занимаясь которым ты по-настоящему чувствуешь, что делаешь людям добро.

Чандрис услышала едва заметное жужжание мотора, сопровождавшее движение его руки.

– И как далеко вы в нем продвинулись? – спросила она.

– Наши родители умерли, когда я учился на втором курсе колледжа, – сказал Ханан. – Орнина закончила общеобразовательную школу и пошла работать, чтобы оплатить мою учебу. Я тоже немного подрабатывал, но, в сущности, она кормила нас обоих. Я не возражал, зная, что, когда получу практику, смогу и ее отправить в колледж. Расплатиться с ней за все, что она для меня сделала. Мне оставалось учиться полгода, когда появились первые признаки заболевания.

Чандрис моргнула, смахивая выступившие на глазах слезы.

– Врачи ничего не могли сделать?

– В том-то и дело. – В голос Ханана вкрались странные нотки. – В том-то и дело, что могли.

Чандрис обернулась, ожидая увидеть в его глазах гнев, но увидела только печаль.

– Не понимаю, – осторожно сказала она.

Ханан чуть слышно вздохнул.

– Паралич можно было вылечить, Чандрис, – ответил он, разглядывая свою дрожащую руку. – Не просто ослабить, а полностью излечить. Для этого требовалась сложная нейрохирургическая операция и шесть месяцев интенсивной терапии… а также два миллиона райя.

Перед мысленным взором Чандрис невольно возникла картина из ее жизни в Баррио: старый Флавин бредет по улице, припадая на негнущуюся ногу, коленный сустав которой можно было без труда заменить протезом.

– Мне очень, очень жаль. – Это было единственное, что она могла сказать.

Ханан оторвал взгляд от своих рук и, отогнав воспоминания, натянуто улыбнулся.

– Мне тоже было очень жаль, – сказал он. – Долгое время я воспринимал случившееся как катастрофу. Но я не просил в долг, понимая, что, даже если займусь медициной, смогу расплатиться лишь к концу жизни.

Чандрис кивнула, вспоминая старую поговорку.

– Богатый становится еще богаче…

– А у бедняка заводятся детишки, – закончил Ханан.

– Что?

– Не обращай внимания. Это мой собственный вариант. – Он вскинул бровь. – Что ж, теперь твоя очередь.

Желудок Чандрис превратился в тяжелый камень.

– Его зовут Триллинг Вейл, – заговорила она. – Два года он был… – Девушка нерешительно умолкла, подбирая нужное слово.

– Твоим любовником? – произнес Ханан.

– Да, и любовником тоже. Но не только. – Чандрис покачала головой. – Вы должны понять, что такое Черный Баррио, Ханан. Множество нищих, воров и мошенников – точь-в-точь как в районе Магаски у космопорта.

– Звучит довольно мрачно.

– Да уж, там не до веселья. Я начинала подручной у карманников – заманивала жертву и отвлекала ее внимание. Постепенно мои дела шли в гору, и я сама стала воровать.

– Одна?

– Я никогда не оставалась одна, – ответила Чандрис. – Но и заботой никто меня не баловал. Как правило, мужчины держали меня при себе, чтобы использовать в своих делах. А потом, когда мне исполнилось четырнадцать, я встретила Триллинга.

Чандрис отвернулась к фланцу, чтобы Ханан не видел ее лицо.

– Сначала он был по-настоящему добр. Заботился обо мне, как никто другой. Он приютил меня, учил всевозможным трюкам, знакомил со своими друзьями… – у Чандрис перехватило горло.

– Что же произошло? – после короткой паузы спросил Ханан. – У него появилась другая женщина?