Кристофер Макнамара - Горец II

«Только бы не скончался, старый маразматик! — директор вдруг испугался, что произнес это вслух. — Какой будет урон нашей репутации!»

Он подозрительно скосил глаза на служителя. Тот стоял с прежним скучающе-почтительным выражением.

— Буди! — наконец решился он.

…Они шли рядом, не оглядываясь назад. На лице Клейморы застыла скорбная маска. А Катана говорил, говорил не переставая, чтобы отвлечь своего младшего товарища от того, что происходило за их спинами.

Самому Катане приходилось куда тяжелее. Его-то некому было отвлечь…

И даже того малого утешения у него не оставалось, что несколько часов назад: отвернуться, скрыть свое горе, скрыть от чужих взоров свое лицо…

Нельзя… Иначе мальчишка совсем расклеится. Он ведь впервые видит, каково это — брать на себя ответственность за чужую жизнь.

За жизнь и за смерть…

И улыбка на губах у Катаны, и его нарочито веселый тон — все это тоже было маской.

А что творится у него в душе — лучше никому не знать…

Два вождя, старый и молодой, шли плечом к плечу, не оглядываясь назад. Старший говорил, не переставая…

Их ноги, глубоко проминая хрустящий снег, оставляли за собой двойную цепочку хорошо различимых следов. По этим следам их и найдут.

Нет, не найдут.

Потому что там, откуда они брели, далеко позади, Священный отряд разворачивался в боевой порядок, готовясь сдержать преследователей.

Именно сдержать — не задержать…

"…Не было со вторым Священным отрядом Махайры, не было и кого-нибудь равного ему.

Лишь Катана мог сравниться с Ингкелом в искусстве разгадывать вражеские замыслы и расставлять свои полки. Но и Катаны не было среди сражавшихся.

Почему — неведомо. Разное говорят…

Так ли, иначе ли, но победа эта далась Крагерам куда легче, чем предыдущая. Сказать по правде, и вовсе даром она им далась…

Впрочем, кому ведомо, как бы обернулось дело, даже будь со Священным отрядом опытный предводитель. Воистину ведь — не те уже были Крагеры.

Совсем не те…

Глупую уверенность свою, туманящую разум, оставили они еще в долине — на кровавом снегу, рядом с трупами своих сородичей, когда пожал серп Махайры обильную жатву.

Истину сказал Страж Границ: куски их тел могли пройти в решето.

Жестокой ценой заплатили враги за науку. Но цена эта — была выплачена уже.

Дважды же цену не платят.

Ко всему теперь готов был Крагер всех Крагеров, из ведомого и из неведомого. И воины его — тоже ко всему готовы были.

Шли они, положив пальцы на спуск своих жезлов Запрета. И снаряды дремали в жерлах бомбард, как приплод в утробе щенной суки.

Не удалось бы поймать их в прежнюю ловушку. А иные ловушки — бывают ли?

Если же бывают — где найти время, чтобы их подготовить? И место — где найти?

Нет перед старым зиккуратом холмов, нет леса, нет гряды поперечной…

Но говорят старики, что даже не пытались воины устроить ловушку Крагерам. Словно иная цель была у бойцов Священного отряда.

Ходят слухи такие. Но никто не знает — верить ли? Равно как не ведает никто — что за цель была у них?

И была ли она вообще?

А еще говорят, что…"

Два вождя шли к зиккурату.

Когда за их спинами со злобной радостью затрещали автоматы, Клеймора вдруг стал непоколебимо, словно врос в землю. И Катана понял.

Понял, что отвлечь — не удалось. Понял, что если он и дальше будет пытаться отвлекать, то все его доводы разобьются об это непоколебимое упорство.

Настало время говорить всерьез.

— Я все понимаю, мальчуган… Пойми — через это тоже надо пройти.

Юноша не отвечал. Он пристально рассматривал снег перед собой — словно только что увидел.

Значит, нужно высказаться еще прямее, до дна открывая потаенный смысл.

— Что, хочешь взглядом растопить дырку до самой земли?! Не старайся — бесполезное занятие. Ну-ка, возьми себя в руки, воин!

Голос Катаны хлестнул Конана, как плеть. И медленно поднял Конан глаза.

— Да, воин! И прозвище в день совершеннолетия тебе дано по имени боевого меча! Брось вести себя, как баба!

Рука младшего из предводителей потянулась к левому бедру. Не для того, чтобы обнажить клинок, — чтобы убедиться в его наличии.

— Меч… — хрипло произнес он. — Что же — он именно для этого был мне дан? Чтобы лежать в ножнах во время битвы?!

Сказал — как пальцем ткнул в открытую рану.

Катана даже не сразу смог ответить, хотя и знал, что ему следует на это сказать…

…Люди бежали вперед — не залегая, не скрываясь. Бежали прямо на пульсирующие вспышки очередей, на брызги снарядных разрывов…

Не многим воинам удалось приблизиться к вражескому строю. Подойти же вплотную — не удалось никому.

А потом предводитель Крагеров неспешно брел между убитыми, наклонялся к их лицам, присматривался…

Там же, где надо было переворачивать труп, — он не давал себе такого труда. Наступив на тело, с размаху полосовал эспадоном по шее.

Потом поднимал голову за волосы, жадно вглядывался, ища знакомые черты.

И — одну за другой — отбрасывал прочь с коротким проклятьем.

Сзади — резко — стук сапог о наст. Крагер развернулся — и с видимой неохотой удержал тяжелое лезвие.

Он едва не зарубил одного из своих гвардейцев.

— Катаны среди них нет, вождь! — пролепетал тот побелевшими губами.

(Он и сейчас еще не был уверен, что избежал смерти. За такую-то весть!)

— Неопознанные? — отрывисто спросил Черный Воин.

Гвардеец понял, что имелось в виду. Действительно, несколько человек были так изуродованы осколками, что их не удалось опознать.

— Таких очень немного, вождь. И все, насколько можно разобрать, не подходят.

Крагер всех Крагеров темно глянул на охранника:

— Как это — «можно разобрать»?

Смертная пустота ледяным потоком струилась из его зрачков. И гвардеец сразу ослаб, зашатался.

«Ну, вот и конец мне…» — только и промелькнула мысль.

— По росту… по возрасту… — чуть слышно прошептал он.

«По полу…» — хотел еще добавить, но не решился. Двое из семерых оказались женщинами.

Это больше всего потрясло его. Да и не его одного…

Но — лучше не знать об этом вождю. Неизвестно, как отреагирует он, услышав невольно проявленное уважение к противнику.

Впрочем, очень даже известно…

Зрачки предводителя впились ему в глаза удавьим взглядом, обволакивая, туманя сознание… И — отпустили.

Гвардеец с облегчением перевел дух.

Он даже не успел испугаться, когда огромный клинок вдруг неуловимым движением метнулся к его шее. И раздался отчетливый хруст…

Только мгновение спустя гвардеец понял, что он, должно быть, убит.

А еще через мгновение осознал, что все же остался среди живущих.

Хрустнул перерезанный клинком ремешок Стекол Дальнего зрения. Крагер всех Крагеров не соизволил потратить время на отдачу приказа, на ожидание, пока его подчиненный снимет этот предмет с шеи…