Владимир Марышев - Полет валькирий

Как и все, кто находился в вездеходе, Иван смотрел в иллюминатор, но без особого любопытства. На его лице было написано: «Это мы уже видели». А вот второй биолог, молодой француз Жакар, совершенно не умел владеть собой. Он то нервно потирал руки, то обхватывал себя за плечи и при этом непрерывно ерзал на сиденье. Чувствовалось, что ему сейчас больше всего на свете хочется выпрыгнуть из машины и погнаться за какой-нибудь разноцветной бабочкой. Похоже, француз, до сих пор не высовывавший нос с поляны, просто ошалел, попав в самое сердце этого рая для биологов.

Здесь были деревья-великаны, похожие на земные эвкалипты, и деревья-лилипуты с хилыми скрученными стволиками, деревья-аристократы, раскинувшие ажурный шатер красиво вырезанных листьев, и деревья-простолюдины, растопырившие большие, как слоновьи уши, грязновато-зеленые «лопухи». Некоторые росли вширь, подпирая бесконечно тянущиеся ветви десятками, сотнями воздушных корней. Однако большинство имело стройный голый ствол, лишь на высоте двадцати—тридцати метров словно взрывающийся огромной раскидистой кроной. Время от времени машины попадали в заросли жутковатых кустов, густо усыпанных шипами.

Трава по большей части росла отдельными пышными пучками, которые напоминали поднявших иглы изумрудных дикобразов. Пространство между ними занимали всевозможные грибы. Преобладали огромные, желтые, похожие на туго надутые воздушные шарики. Когда поле вездехода сминало их, они размазывались студенистыми лужицами, и только самые зрелые, с темнеющей верхушкой, извергали настоящий гейзер коричневых спор. Другие грибы, фиолетовые конусообразные башенки, были упругими, как резина. Даже расплющенные в лепешку, они спустя несколько мгновений восстанавливали первоначальную форму. Попадались и совсем причудливые, состоящие из множества переплетенных пурпурных отростков, на концах которых то раздувались, то опадали круглые иссиня-черные мешочки. В грибных «джунглях» кишмя кишела какая-то мелкая живность, во все стороны, распахнув веером огнецветные крылья, скакали насекомые-прыгуны.

Цветов было множество, Одни росли среди травы, другие на длинных тонких ножках свисали с деревьев. Вокруг них порхали целые рои удивительных созданий, напоминающих бабочек с ромбовидными крыльями, которые переливались так, что рябило в глазах. Когда такой рой, словно дразня ученых, проплывал возле самых иллюминаторов, Жакар прижимал лицо к суперглассу и начинал быстро шевелить губами, — вероятно, пытался подсчитать количество неизвестных ему видов. Проводив голодными глазами пестрое живое облачко, он оборачивался и умоляюще смотрел на Ольшанцева. Но тот отрицательно мотал головой — останавливать кавалькаду машин ради двух десятков насекомых не имело смысла. И все же показное хладнокровие оставило Ивана, когда он увидел смешного, клетчатого, как шахматная доска, зверька, лежащего на спине и лениво грызущего зажатый в лапках большой белый гриб.

— Вот этого красавца я бы взял, — с сожалением произнес Ольшанцев. — Первый раз вижу. Но ничего, Этьен, — он подмигнул Жакару, — впереди нас ждет куда более крупная добыча. Вот если останется местечко, на обратном пути специально остановимся на самой живописной поляне, наловим всякой мелюзги. Эх! — Иван прищелкнул языком. — Вон те попрыгунчики тоже хороши. Одно расстройство, честное слово!

Родриго проследил за его взглядом и увидел парочку длинноногих животных, похожих на больших голубоватых тушканчиков. «Таких я, кажется, вчера уже встречал», — припомнил он и глянул в иллюминатор противоположного борта. Там виднелась самоходка. Она плыла в полуметре над землей и, втянув в корпус башенку со своими зловещими орудиями, напоминала огромную вытянутую каплю.

«Вот так и живем, — подумал Родриго. — С одной стороны — цветочки и насекомыши, с другой — многотонная махина, напичканная оружием. Все-таки странно. Ну ладно — Фризия с ее снежными драконами или Дэна с кристаллоидами. Там прогулка налегке долго не продлится — слопают в два счета, если еще раньше не размозжит ураганным ветром о скалы или не смоет лавовым потоком в огненное озеро. В сущности, мы зря теряли там своих людей — слишком поздно поняли, что о создании колонии не может быть и речи. Но Оливия — совсем другое дело! Редчайшая планета земного типа с зеленой травой, голубым небом и белыми облачками — курорт, да и только! Конечно, много неприятных созданий, но супермонстров пока не замечено. Кто же так напугал Хида, которого силовое поле оградило бы даже от натиска бешеного слона? Скверно, скверно…»

— Родриго! — неожиданно встрепенулся Ольшанцев. — Останови, такую животину грех упускать!

Не теряя времени на разглядывание «животины» (Ивану можно было доверять), Родриго включил прямую связь с Ермолаевым. Но тот его опередил.

— Остановить машины! — раздался зычный голос Филиппа. — Включить избирательное поле! Степень готовности номер три!

— Молодец, Баумен! — сказал Иван. — Не прошляпил!

Баумен был старшим биологом в вездеходе Ермолаева. Очевидно, он и заметил первым странное существо, которое уже увидел и Родриго.

С первого взгляда животное могло поставить в тупик не только биолога. Это было нечто среднее между зверем и птицей. Крупное, похожее на большого муравьеда, оно имело две пары могучих лап, снабженных внушительными когтями. Но по бокам туловища, что казалось совершенной нелепостью, торчали короткие толстые крылья! Они, разумеется, были явно не способны поднять такую тушу в воздух. Сравнительно маленькая голова завершалась длинным клювом. Тело покрывали то ли беспорядочно взъерошенные перья, то ли клочья слипшейся шерсти.

Родриго качнуло вперед — вездеход остановился. Запоздало учуяв опасность, «муравьед» бросился наутек, но, с размаху наткнувшись на невидимую стену силового поля, опрокинулся навзничь.

«Успели! — подумал Родриго. — Что ж, полдела сделано».

Вездеход мягко опустился на траву. Откинулась задняя дверца, и десантники высыпали наружу. Не вовремя дернувшийся вслед за ними Жакар попал в «водоворот», и его, изрядно помяв, вынесли почти в горизонтальном положении. Та же участь едва не постигла Ольшанцева, но он успел притормозить. Родриго выпрыгнул из машины последним и, угодив ногами в месиво из раздавленных грибов, чуть не упал.

Зверь, уже вскочив, снова и снова штурмовал незримую преграду.

— С сетью — вперед! — скомандовал Родриго. — Биологи, назад! — добавил он, хватая за локоть проявившего изрядную прыть Ивана. Мимо них, сжимая большую черную трубу с плотно упакованной внутри охотничьей сетью, пронесся Йожеф Добаи. От остальных вездеходов тоже бежали люди.

Внезапно силовое поле сделалось видимым — такой режим позволял лучше ориентироваться. Полупрозрачная зеленоватая поверхность имела форму наполовину утонувшего в земле длинного эллипсоида, в фокусах которого находились две «черепахи». На высоте примерно восьми метров мерцающая «пленка» плотно смыкалась вокруг древесных стволов. Они пронизывали поле насквозь. В этом и заключалась главная особенность избирательной защиты: се можно было настроить на «нейтралитет» к любым телам с заранее заданными свойствами.