Юрий Брайдер - Особый отдел

— Он бежал именно к вам?

— К нам. Ещё и кричал на бегу: помогите, дескать! Видно, хлебнул мужик страха.

— Что потом было?

— Подбежал он к нам вплотную и давай просить, чтобы мы увезли его подальше. Деньги обещает. Наверное, чудак-человек, за таксёров нас принял. Пацаны чуть со смеха не покатились. Думают, упился с утра. И вдруг — бац! Голову ему разнесло, как арбуз, который с десятого этажа на асфальт бросили. Нас всех мозгами и кровью обдало.

— Выстрела или какого-нибудь другого подозрительного звука не слышали?

— Нет. Мы потом про тот случай сами долго толковали. Подозрение имелось, что это в нас целились, да промахнулись.

— А такое в принципе возможно?

— У нас всё возможно. Но ведь проще было мину подкинуть или из «шмайссера» пальнуть. Одним словом, не наш почерк.

— Кента своего исключаешь?

— Брали мы его за жабры… Дохлый номер. Ему такое не потянуть.

— Рассказывай дальше.

— Стоим мы, значит, как мандавохи обосранные, думаем, что дальше делать. Если этого жмурика безголового на месте оставить — его потом обязательно с нашей командой свяжут. Машина приметная. Старушки опять же. Собачники глазастые. Зачем нам, спрашивается, лишняя слава? Короче, решили мы его отвезти в какое-нибудь укромное местечко и там выбросить. Для этих случаев у нас специальный пластиковый мешок в багажнике имеется. Засунули мы его туда, кровь песочком засыпали и по газам! Куда ехать? За город нельзя. В такую пору менты на постах особо лютуют. «Мерседес» для них словно сладкая конфетка будет. Решили где-нибудь в тихом дворе сбросить. Нашли такой, заехали. И тут наш водила Вахтанг давай базлать. Дескать, на покойнике котлы швейцарские за двадцать штук, а он сам про такие всю жизнь мечтал. Это же надо — каждому кавказскому козлу швейцарские ходики подавай! Но я в тот день добрый был, вот и подписался под его просьбой.

— Зачем вы затащили труп в подвал?

— Бросишь на виду, через пять минут шухер начнётся. А в подвале и за неделю не сыщут.

— Вещи его куда определили?

— Всё, кроме часов, засунули в мешок. На обратном пути ящик увидели, в котором мусор горел. Туда мешок сунули.

— Где это случилось?

— У Вахтанга надо спросить. Я за дорогой не следил.

— Где сейчас твой Вахтанг?

— В машине был.

— Пётр Фомич! — Цимбаларь обернулся к Кондакову. — Срочно спускайтесь вниз и волоките сюда бандитского водилу. Попроси омоновцев, чтобы помогли.

— Пусть заодно мои сигареты из бардачка захватят, — как ни в чем не бывало попросил Гобашвили.

— А как же лопатник покойника? — продолжал выспрашивать Цимбаларь. — Никогда не поверю, что вы в него не заглядывали.

— Заглядывали, почему же… Было там пятьсот рублей мелкими бумажками и пачка кредитных карточек. На хрена они нам? Чтоб засыпаться? Мы наличные предпочитаем.

— Документы в лопатнике имелись?

— Было что-то… Кажись, паспорт.

— Какой — российский, иностранный?

— Да бог его знает! У нас самих такого добра навалом.

— Хоть какого цвета он был?

— А какого цвета кожаные корочки? Вот сам и прикидывай.

— Ты лицо этого человека разглядел?

— Мельком.

— Фоторобот поможешь сделать?

— Это ни в жизнь. Ты меня, начальник, с кем-то путаешь.

— Ладно, на кого он был похож?

— На самого себя.

— А если подумать? — Цимбаларь сунул под нос Гобашвили газету, на первой странице которой было изображено всё высшее руководство страны, занятое решением какой-то насущной проблемы. — Здесь никого схожего нет?

— Убери, — презрительно молвил Гобашвили. — Ложил я на вашу власть. Газет принципиально не читаю и телик не смотрю.

В это время с улицы вернулся Кондаков и доложил:

— Не хочет Вахтанг сюда подниматься. Низковато ему. Туда навострился, — он указал пальцем вверх.

— А остальные? — поинтересовался Цимбаларь.

— Отбегались. Но и пару омоновцев, сволочи, подстрелили… А часики — вот они. Действительно швейцарские. Фирма «Ролекс». Только они двадцать тысяч не стоят. От силы десять.

Цимбаларь внимательно осмотрел часы, последовательно побывавшие в пользовании двух покойников, но никаких особых примет, в том числе и памятных гравировок, не обнаружил. И тем не менее это была первая реальная улика, добытая за весь период расследования (если, конечно, не считать таковой самого Сергея Гобашвили).

— Сделай все виды экспертизы, какие только возможно. — Цимбаларь протянул часы Людочке. — Вдруг они состоят из инопланетного материала или выпущены в двадцать пятом веке. Заодно надо обыскать боевиков. Не верю я, что они попутно не позарились на какую-нибудь дорогую вещицу.

— Окстись, начальник! — подал голос Гобашвили. — Мы же не крысы какие-нибудь.

— Верно, вы не крысы. Вы шакалы. И потому моей веры вам нет.

— Как хочешь… А что там с моей тачкой?

— Восстановлению не подлежит, — сообщил Кондаков. — Решето.

— Не приучены ваши гайдамаки аккуратно работать, — посетовал Гобашвили.

— Зато ваши — просто ювелиры. Учти, за омоновцев тебе придётся отвечать. С братвы спроса нет.

— Надо будет — отвечу! Статья одна.

— Ну всё! — сказал Цимбаларь. — Побазарили и хватит. Сейчас вниз тебя переправим. А про сестру твою я помню, можешь не переживать…

Всякие хлопоты, весьма неприятные, но необходимые, заняли ещё не меньше часа. Понаехали прокурорские работники, газетчики, санитары. Изувеченный «Мерседес» погрузили на трейлер, мертвецов — в труповозку. Дети с веселым гиканьем носились по двору, собирая гильзы. Выли собаки, учуявшие свежую кровь.

Людочка, настежь распахнув окна, что-то готовила на кухне, но праздника уже никому не хотелось — ни в виде банкета, ни в формате поминок.

Сияло ласковое утреннее солнце. Ни единое облачко не пятнало неба, в безграничных просторах которого сейчас возносились к престолу господнему души двух убиенных омоновцев и четырёх бандитов. А поскольку православным христианам и приверженцам грузинской автокефальной церкви был положен один и тот же загробный мир, в самом скором времени они должны были встретиться в общей очереди у райских врат. Хотелось бы верить, что на том свете земные страсти и заботы покинут бывших врагов.

Внезапно Цимбаларь спохватился:

— А где же наша дипломированная чародейка?

И действительно, Валю-Эргиду как корова языком слизала. Её не было ни в спальне, ни в туалете, ни на балконе, ни на тротуарных плитах под балконом.

Не по годам сметливый Кондаков немедленно проверил карманы своего пиджака, забытого на спинке стула. Бумажник оказался на месте, хотя и изрядно уменьшился в объёме. У Людочки тоже пропала вся наличность. Цимбаларь, и так давно ходивший без копейки денег, лишился только мобильника, однако никому не сказал об этом.