Алексей Оверчук - Блуждающие огни

Генерал пожал плечами:

— Одно утешение, моджахедов они так же безжалостно мочат, как и нас.

Помолчали.

— Вы мне верите? — спросил задушевно Анатолий Петрович. В его глазах проступила вся лавина ответственности, которая обрушилась на него в последнее время. — Знали бы мы, кто они, давно бы уже разобрались.

Мы поверили Глухову.

Но, как оказалось впоследствии, поверили мы ему зря.

Раздавив пару бутылок, генерал спросил, когда мы собираемся в Москву.

— Чем быстрее, тем лучше!

Снова невообразимая радость лучами растеклась по его военному лицу.

— Мы тут билеты вам уже купили. На сегодняшний рейс.

— У нас же документов нет, — напомнили мы.

— А на что же тогда пограничное братство? — воскликнул генерал. — Зачем мы тогда границу охраняем, если не можем ей воспользоваться?!

Он глянул на нас победителем, давая нам время оценить его смекалку и предвидение наших желаний, а заодно и всемогущество, позволяющее провозить людей через государственные границы без документов.

Мы не стали скрывать своего восхищения.

— Когда самолет? — спросил я. — И можно ли быть уверенным, что в Москве пограничники обойдутся с нами столь же гостеприимно?

— Через три часа. У вас еще будет время принять душ и привести себя в порядок. Мой ординарец отвезет вас в аэропорт. А насчет Москвы не волнуйтесь. Я передам кому надо, и вас встретят.

— А деньги за билеты?

— Отдадите в Москве моему ординарцу. Он через неделю туда приедет по делам. Не стоит благодарности, — упредил он наш порыв.

В кабинете появился тот самый ординарец. То ли подслушивал под дверями, чтобы знать, когда появится в нем нужда, то ли у генерала под столом тайная кнопка.

— Отведи их, Кирилл Николаич, в душ. Пусть приведут себя в порядок. Отвезешь их потом в аэропорт. И проследи, чтобы они сели в самолет на Москву.

— Будет сделано, Анатолий Петрович, — ординарец прищелкнул каблуками.

Всех приезжающих Москва встречала холодными дождями. Август щедро поливал столицу круглые сутки. Расползлись по дорогам широченные лужи. Бежали мутные потоки у кромки тротуаров с кораблями-окурками. И машины соревновались друг с другом, кто обильнее обольет прохожих.

После жаркого Таджикистана мы с Сашкой постоянно мерзли и немедленно подхватили насморк. Неожиданно для себя я вдруг понял, как много в Москве народа. Несмотря на дождь, на улице не протолкнуться. Прохожие поминутно сшибались зонтами. Вежливо раскланивались или тихонько матерились. В метро ездили куда-то толпы, причем в разные стороны. Казалось, горожане в массовом порядке переезжают в новые районы.

Мы остановились возле выхода метро «Таганская». Взяли пива и под козырьком с колоннами решили подвести небольшой итог командировки.

— Я бы не заикался пока о «Блуждающих огнях», — предложил Сашка.

— Наверное, ты прав. Но все же мне кажется, что мы стоим на пороге обалденной тайны.

Колчин смерил меня саркастическим взглядом:

— Мы стоим на пороге могилы, а не тайны. Еще один шаг вперед, и мы окажемся на полметра под землей.

— Да ладно тебе! Преувеличиваешь! Погранцы специально нас пугают, чтобы мы не лезли в это дело. Будь все так серьезно, как они говорят, нас бы просто шлепнули на заставе как опасных свидетелей.

— У меня, между прочим, семья и дети. Я единственный кормилец. Поэтому меня эта тайна совсем не цепляет. Другое дело — ты. Гол, как сокол, материальным имуществом не обременен. Терять тебе нечего. Вот ты и занимайся, — ответил Сашка.

— Кстати, наши вещи могли спереть не «огни», а сами пограничники. Тот же Федулов. Чтобы мы тут не расследованием занимались, а бегали и прятались, — выдал я новое предположение.

— Знаешь, Леша, — устал Колчин, — мне уже все равно. Уезжать и прятаться не намерен. Но и соваться в это дело не хочу.

Дождь рассвирепел и уже сплошной пеленой выписывал кругами по площади. Как рыбки в аквариуме, проплывали машины, тараща фары.

— Блуждающие огни, — показал я на поток автомобилей.

— Тебе смешно. А мне еще пожить охота, — Колчин хлебнул пивка.

Я достал из кармана медальон, который нашел возле убитого контрактника Решкина, показал Сашке.

— Тот самый? — уточнил он.

Я кивнул и протянул вещицу Колчину.

Сашка внимательно посмотрел на медальон, пытаясь прочесть надписи:

— Ни фига не понимаю… Однако вещица очень древняя. Сразу видно.

— Я тут подумал, а что, если в рюкзаках у маневренной группы лежало полно таких вещей?

— Да ладно тебе пургу на погранцов гнать, — возмутился Сашка. — Где ты там в этих горах найдешь сокровища?

— Ну, эти-то «огни» пришли же откуда-то? Вот там и надо искать. Возьми медальон домой, — предложил я. — У тебя полно справочной литературы, словарей. Может, там чего отыщешь?

— Ладно, — медальон исчез у Сашки в кармане.

— А по поводу помалкивать, я с тобой полностью согласен, — добавил я. — В репортаже опишем все как было, но без упоминания этих «огней». И без них круто получится.

— Господи! Как я рад, что вернулся! — Сашка возвел глаза к небу, опустил в мусорку пустую бутылку.

— Ты сейчас поедешь как все? — спросил я.

— Придется. Денег и так нет.

Дело в том, что Сашка некоторое время назад изобрел новый способ езды в переполненном метро. Колчин живет у станции «Красногвардейская». В этот район каждый вечер устремляется тьма горожан. В вагонах не протолкнуться. На станции «Каширская» ветка метро разделяется. Одна колея ведет до «Варшавской», самой незагруженной станции. Другая — до «Красногвардейской». Очень часто пассажиры путают поезда, поэтому машинист постоянно объявляет, в какую сторону идет состав. Колчин стал совать машинисту стольник, и тот заявлял по связи, что поезд идет до «Варшавской». Народ покидал вагоны, а Колчин ехал себе в полупустом поезде до своей станции «Красногвардейская».

На время командировок связку запасных ключей от квартиры я всегда отдаю соседке, бабушке Дарье. Она и за домом присмотрит, и цветы польет. Я это все рассказываю к тому, что какой-нибудь дотошный читатель наверняка влезет с вопросом: как это я попал в квартиру, если все вещи у меня украли? Вот так и попал.

Дверь с тихим чмоканьем впустила меня, и по прихожей разлился уютный свет лампы. Не стану долго описывать свою квартиру. Ну, обычное гнездилище любого рядового московского корреспондента. Справа от прихожей — большая гостиная, где двенадцать пар запросто могут станцевать венский вальс, и еще останется место для оркестра и гостей. Рядом с гостиной — просторная библиотека, где я работаю в свободные минуты. В центре — массивный стол с компьютером. Большой телевизор — в углу. И тянутся по стенам книжные полки на десять тысяч книг. Здесь же хранится моя любимая «Британская энциклопедия» 1911 года выпуска. А также раритетное издание трудов Марка Аврелия 1666 года выпуска стоимостью примерно в 500 тысяч евро. А может, и больше. Отсюда по винтовой лестнице можно попасть на второй этаж в мой кабинет… Ну, ладно-ладно, не пыхтите так злобно. Пошутил я, пошутил.