Светлана Прокопчик - Корректировщики

Взять хоть стипендиальную аттестацию. Ленка валерьянку глотала и зубрила ночи напролет, а Оля все обязательные дисциплины сдала в один день. На следующее утро — два необязательных. И нельзя сказать, что аттестация слишком ее утомила. Подумаешь, как контрольная. Зачем нервничать?

Последним необязательным в списке аттестационных предметов Оля выбрала физвоспитание. По-хорошему, ей было все равно — физвоспитание или биология. Биология даже предпочтительней, потому что физические упражнения Оле давались существенно тяжелей, нежели умственный труд. Но сработал стадный инстинкт, и она последовала выбору почти половины группы.

Она сдала все, кроме беговой дорожки. Ее Оля оставила на последний день — знала, что бегает плохо, не хотелось портить настроение единственной двойкой. Ей стало неуютно, лишь когда она узнала, что вместе с ней на последний день физвоспитание отложили и все остальные девушки. В том числе и Ленка Соколова.

Оля уже была в зале, видела, как Ленка с кем-то говорит по телефону, привычно жеманясь. Потом Ленка сунула телефон в карман олимпийки, подошла к беговой дорожке, повздыхала, глядя на нее. И тут погас свет.

Все переполошились. Еще бы: последний день аттестации, если вечером не подать рапорт, автоматом считаешься несдавшей и остаешься без стипендии. Рапорт, положим, можно послать из города, а сдавать как, если академическая сеть не работает? Оля вызвалась сбегать на подстанцию, но Валерия, самая крутая девушка группы, поступила рациональнее: просто отобрала телефон у Соколовой и позвонила туда.

— Авария серьезная, — объявила она. — Кто-то обрубил кабели. Электрики говорят, восстановят только к утру.

Затем Валерия взяла ситуацию под свой контроль. Оля следила за ней с тихой завистью. Как она командовала! Главное, никому и в голову не приходило ослушаться. И еще Оля думала, что вот Валерия командует по праву. Она четко знает, что и как надо делать, чтоб было правильно . А Ленка только жеманится.

— Так, прыжковую планку можно и без компьютера сдавать, мы не на чемпионате, — решила Валерия. — Гимнастику — да то же самое. Что у нас еще? Козел? А есть, кому его сдавать? Нет? Вот и чудно.

— Бег, — напомнила Оля.

— Та-ак, — протянула Валерия. — Бег… Бег без электричества никак, да? Дмитрий Васильевич! — позвала она физрука. — А старый тренажер жив?

— Какое там! — вздохнул Дмитрий Васильевич.

— Ну, тогда остается по старинке. Размечать стометровку и засекать время. А потом считать среднюю скорость.

Пока физрук размечал беговую дорожку, Валерия подозвала девушку из параллельной группы, вручила ей свои часы и объяснила, что делать.

Для бега разбились на пары, чтоб побыстрей отделаться, и Оле выпало бежать с Ленкой. Оля прибежала второй: у Ленки длинные ноги, а Оля всегда плохо бегала на короткие дистанции. Отстала на одну десятую секунды. Услышала результат, криво усмехнулась: скорость с трудом вписывалась в троечку. Впрочем, ладно. На ее стипендии даже двойка уже не сказалась бы. Сообщив свои данные для подсчета скорости, почему-то не отошла. И услышала, как Ленка, запинаясь, сказала:

— Ой, я так привыкла к тому, что не надо запоминать цифры… Я не помню точное время. Помню, что считала скорость в уме, выходило на четыре балла.

Нет бы Оле промолчать. Но она стояла слишком близко. Да и сам факт, что Ленка Соколова могла так глупо ошибиться в расчетах, ее порядком позабавил. Настолько, что она даже не задумалась, — а могла ли Ленка, отличница, совершить такой грубый просчет? Оля еще успела подумать — вот она, твоя хваленая память, три цифры через пять минут забываешь…

Она сказала ее результат. На Ленку все смотрели с сожалением — результат-то не четверочный. И тут Ленка побелела, глаза ее расширились, она повернулась и кинулась в душевую.

Оля ничего не заподозрила. Еще покрутилась в зале, полазила по снарядам ради собственного удовольствия. А когда добралась до душевой, опешила. В скудно освещенном — электричества не было, а дневной свет едва пробивался сквозь матовый пластик окон, — помещении собралось два десятка голых женщин, кто-то рыдал в голос, и все говорили про Олю.

— Нет, вы только подумайте — надо же, какая сволочь эта Пацанчик!

— Ага, Соколова обошла ее на дорожке, так эта сучка сразу отомстила!

— Это не так! — крикнула Оля.

Но ее не услышали. Или не захотели слушать. Сквозь гомон осуждающих голосов вдруг прорвался повелительный голос, принадлежащий вроде бы Валерии:

— Да объявите вы ей бойкот, в конце концов!

Оля замерла, потеряв дар речи от такой несправедливости. Вся группа охотно подхватила брошенную идею. Девушки тут же успокоились, потянулись за полотенцами, выходили из душевой, глядя сквозь Олю. Зареванную Соколову успокаивали, а Олю просто не замечали.

Только в столовой Оля поняла весь масштаб обрушившейся на нее катастрофы. Подсела к Гале Липатовой, своей соседке по комнате, но та сказала, глядя в сторону:

— Оль, я не думаю, что ты плохая, но… Знаешь, в одиночестве в общаге не прожить. Извини, если вся группа так решила, я не попру против всех. Сядь за другой столик, не ко мне.

Оля не проронила ни слезинки. И есть ей расхотелось. Вышла на улицу, посидела на лавочке, пока не замерзла. Потом пошла в жилой корпус, поднялась в свою комнату. И обнаружила дверь запертой, свои вещи — скомканными, торопливо засунутыми в сумку. Сумка стояла посреди коридора, ее обходили, будто боялись замараться. Три Олины соседки, в том числе и Галя, за час успели поменять замок в двери, собрать ее вещи и выставить их в коридор. Оля все поняла.

Три часа в метро — ехать-то из Каширы в Дубну — Оля просидела без движения, глядя в одну точку. Не помнила, как доехала. И разревелась уже дома. Заперлась в своей комнате и рыдала безостановочно. Всю ночь. Мать стучала в дверь, братики испуганно скреблись в косяк, но потом все отстали.

А утром, помятая и серая от ночной истерики, явилась к ректорше. Написала заявление с просьбой об отчислении. Ректорша не задала Оле ни одного вопроса, и не попыталась отговорить, несмотря на то, что Оля числилась среди отличниц. Все понятно, подумала Оля, вчерашняя история стала достоянием общественности, и ректорша согласна с мнением группы. Мнение Оли никого не интересовало.

Заполняя обходной лист, Оля зашла в библиотеку. И застыла на пороге, увидев Валерию и еще нескольких девушек из группы. Отвела глаза, молча сунула библиотекарше обходную карточку. Та внесла в компьютер данные, вернула карту. Оля собралась уходить, когда услышала голос Валерии:

— Ну вот, Пацанчик решила документы забрать.

Оля развернулась, как пружина, вперив горящий яростью взгляд в лицо ненавистной крутой: