Светлана Прокопчик - Русские ушли

«Майк, если ты это читаешь, то я не ошибся в оценке твоего упрямства. Я полагал, что ты совершишь как минимум одну попытку прочесть мои дневники, но не сможешь. Но я надеялся, что ты обнаружишь это послание, которое многое прояснит.

Информация, известная мне, слишком опасна для того, чтобы я позволил тебе стать посвященным в тайну, пока ты находишься в заключении, а значит — в полной власти Железного Кутюрье. Если бы я считал, что внешние обстоятельства не играют столь важной роли, я бы не записывал, а рассказал бы тебе все. Доверься моему богатому опыту и не возмущайся. Да, я дал тебе в руки бомбу, но в такой упаковке, что взорвать ее ты сумеешь либо так, как надо, либо не сумеешь вовсе. Потому что, Майк, несоблюдение моих условий грозит гибелью прежде всего тебе. Я не хочу использовать тебя как слепое орудие мести, надобность в котором отпадает после свершения замысла. Я хочу, чтобы ты жил, и, по возможности, хорошо жил. Поэтому посреди общего текста я разместил еще одно послание тебе. Это завещание. Я хочу, чтобы ты владел моим имуществом, оставшимся на Земле.

Даже оказавшись в безопасности, ты потратишь много времени на перевод моих воспоминаний, если не дать тебе некоторые указания. В своей работе я использовал множество устаревших слов и специальных терминов, а также фраз из других славянских языков, ныне столь же мертвых, как русский. После таких вставок я всегда указывал аббревиатурно источник, откуда взято то или иное слово. Эти обозначения — названия словарей в каталоге Ватиканской библиотеки. Я допускаю, что тот же набор справочной литературы есть и в других крупных хранилищах, но у каждого из них — своя система обозначения книг. Поэтому, чтобы прочесть, тебе понадобится попасть на Землю и провести всю работу в читальном зале Ватиканской библиотеки, так как большинство фолиантов у них хранится только в бумажном виде и на дом хранители их не выдают. А когда ты прочтешь, тебе будет ясно, что делать с этим дальше».

На следующей странице Майкл наткнулся на приписку, сделанную уже не таким уверенным почерком. Старик явно торопился, а рука дрожала, и некоторые буквы он в спешке или от волнения пропускал.

«Майк, я найду возможность побеседовать с начальником колонии, чтобы убедить его перевести тебя в Верхнюю Палату. Оттуда бежать несравненно легче. Подозреваю, тебе поведают о моей бесплодной попытке, которой я стыжусь настолько, что никогда о ней не говорил тебе. Не повторяй моих ошибок, действуй

только наверняка.

Я отдаю себе отчет в том, что ты, попав в значительно более комфортные условия, передумаешь бежать или же отложишь исполнение замысла на неопределенный срок. Я не буду упрекать тебя в отказе от идеи, вдохновившей меня на составление этого текста. С людьми происходит всякое, и я не вправе судить тебя за изменение намерений.

Но в этом случае постарайся, чтобы моя книжка не навредила тебе. Если сумеешь, передай ее надежному человеку с наказом спрятать за пределами этой колонии, а то и планеты. Если такой возможности не подвернется, просто уничтожь ее.

Как видишь, я понимаю, какой угрозе подвергаю тебя, вручая тебе это послание».

Такого острого и болезненного чувства вины Майкл не испытывал давно, возможно даже никогда. Отложил блокнот, сознавая, что вряд ли когда-нибудь к нему прикоснется. Если только для того, чтобы уничтожить или отдать. А до тех пор он спрячет его под шкафом.

Он гнал от себя мысль, что, в сущности, предал старого профессора. Хотя тот заранее, еще когда был жив, его простил. Майкл по-прежнему строил планы побега, но делал это больше для самоуспокоения. А параллельно он наводил справки о том, как устроиться на планете с максимальным комфортом. Он затруднялся сказать, что именно повлияло на него. Возможно, ему было скучно бежать одному. А скорей всего, он понял, что самовольное освобождение не даст ему того, к чему он стремился.

Майкл хотел вернуться в свой офис. Хотел считаться лучшим из лучших. Хотел, чтобы все стало по-прежнему, а тюрьму он вспоминал бы, как сон. Но побег позволит ему свободно перемещаться, не более того. Он всю жизнь будет прятаться и скрываться — и потому, что нарушил приговор суда, несправедливый, но законный, и потому, что обитать ему придется среди пиратов, разделяя их тяготы и промысел. К тому моменту, когда Майкла реабилитируют за преступление, которого он не совершал, он успеет наворовать на следующую бессрочную каторгу. А разбойничать он будет, потому что иначе не выжить. И такой сценарий ему не нравился.

Лучше он женится на шлюшке помоложе и посимпатичней, переберется в таун, заведет детей и личный садик. Хоть какой-то смысл жизни. А что? Миллиарды людей живут на провинциальных планетах именно так. От рождения до смерти носа не высовывают за пределы своих таунов, будто за забором сидят. И — ничего! Можно специальность какую-нибудь уважаемую получить. Джулиан не зря психологию зубрит и на Роберте практикуется. Вот женится, поселится в тауне и заведет клиентуру. А потом накопит бабла и отправит детей учиться куда-нибудь на Варта-Дварга, где полно колледжей. Нет. ну чем не рай?! Особенно на фоне бессрочной каторги в Нижней Палате.

Он не спал ночь. Пытался примириться с собой. Совесть требовала не обманывать ожидания старика. Рассудок твердил, что профессор мертв, ему уже не поможешь, а свою жизнь испортить — проще простого.

Утром Джулиан с подозрением покосился на осунувшуюся физиономию Майкла.

— Хреново мне, — признался Майкл.

— Это от безделья, — уверил его Джулиан. — Давай-ка завтра на работу. Зарплата смешная, но от скуки лекарство замечательное.

Да, зарплата была еще одним отличием Верхней Палаты от Нижней. За рабочие часы начислялись баки на карточки. Потратить можно в баре или в барахолке, которая приезжала раз в неделю, вместе с девочками из тауна. На этот же счет перечислялись и средства, присланные родными.

Работа была для дебилов, как ее охарактеризовал Роберт. Как правило, она сводилась к проверке документации мелких фирм, сотрудничавших с корпорацией PACT. Интересными считались те, что регистрировались в другом штате. Тогда к документации прилагался сборник законов, который можно было долго изучать. Майкл вкалывал с удовольствием, потому что видимость бурной деятельности отвлекала его от самоедства.

— Самое интересное — в тауне, — как бы невзначай проболтался Роберт — Там есть комплекс. Я тебе как спец скажу: он не хуже земного. Нас периодически туда возят. Тебя-то вряд ли пригласят, ты исследованиями не занимался, хотя — кто знает? Вот там мы отрываемся. Но чтоб там работать постоянно, нужно жить в тауне. А для этого уговорить девочку выйти за тебя замуж. Ты не думай, они не очень-то стремятся. Им за сучьи дни будь здоров платят, а замуж вышла — все, привет родным. Замужним сюда ходу нет, администрация отслеживает. А у нас зарплата грошовая, семья впроголодь жить будет. Это вот если она так в тебя влюбится, что согласится, — тогда да. Или если как Джулиан — с побочным заработком. Да, жаль, что тебя не повезут в таун.