Майк Резник - Вдоводел воскрешенный

— «Ночной ястреб»?

— «Вдоводел».

— Вдоводел уже сто лет как умер.

— Тем более надо найти способ увековечить его память. — Еще глоток. — Хотя есть и другие, более значимые способы.

— Правда?

— Можешь не сомневаться, если сфера твоей деятельности пересекается с тем, чем занимался он.

— Это возможно.

— Сколько ты пробудешь на Сайлене?

Найтхаук пожал плечами.

— Какой срок тебя устроит?

— День, может, два, пока я наведу о тебе справки.

— Ничего не получится.

— Почему?

— Я взял это имя всего год назад. Одновременно воспользовался лазерной хирургией для изменения ретинаграммы и отпечатков пальцев. Информации обо мне нет ни в одной базе данных, ни в Олигархии, ни в Пограничье.

— Человек, сведений о котором нет в базах данных Олигархии, — повторил дракон, откинул голову и заухал.

— Что тут смешного?

Дракон ухал и ухал, но в конце концов справился со смехом.

— Красноречивее о том, чем ты занимаешься, и не скажешь.

— Ну? — спросил Найтхаук. Они уже вернулись на корабль и пили кофе, приготовленный из зерен, собранных на пологих склонах гор Пепони.

— Большинство не отреагировало вовсе, — ответила Мелисенд. — Ибн-бен-Халид им до лампочки.

— Кто же отреагировал?

— Николас Джори. Всякий раз, когда Ито ругал Халида, в нем поднималась волна ярости.

— Он только восхищается Халидом или знает, как его найти?

Женщина покачала головой.

— Он слишком много выпил. Из эмоций читалась только ярость.

— А что еще ты смогла обнаружить в нем? — спросил Киношита.

— Страх. Тревогу. Озабоченность. То ли при мысли, что вы действительно можете выйти на след Халида…

— Это глупо. Его защищает целая армия.

— …то ли при упоминании Кассандры Хилл, которую обманом можно у него выкрасть.

— Понятно, — кивнул Киношита. — А как насчет Голубых Глазок?

— Я недостаточно хорошо разбираюсь в эмоциях инопланетян, чтобы сказать что-то определенное.

— Мы ему вроде понравились.

— Напрасно ты так решил. С инопланетянами надо держать ухо востро. То, что мы видели, лишь защитная оболочка. Общего у нас с ним не больше, чем с каким-нибудь насекомым. — Она повернулась к Найтхауку. — Что теперь?

— Я подожду, пока Голубые Глазки проверит меня. И, кстати, проверю его. А когда дракон убедится, что я сказал ему чистую правду и ни в одном компьютере Олигархии информации обо мне нет, будем надеяться, что он попытается меня завербовать.

— В том, что он хочет завербовать тебя, сомнений нет, — согласился Киношита. — Но для чего? Может, на службу в армию Ибн-бен-Халида, а может, снабжать его заведение ромом.

— Возможно, ты прав, — кивнул Найтхаук. — Поэтому мы не положим все яйца в одну корзину. — Он повернулся к Мелисенд. — По пути к кораблю я проходил мимо местной тюрьмы. Там не больше десяти камер, и я уверен, что заняты они не все. Пусть бортовой компьютер напечатает тебе документы представителя какого-нибудь благотворительного фонда. Потом купи пирожных и булочек в местной пекарне, отнеси в тюрьму и объясни охране, что они предназначены для заключенных. Поначалу охранники тебя развернут. Но, получив свою долю сладкого, пропустят.

— Мои документы не выдержат никакой проверки. Напечатать такие может каждый.

— Правильно. И охранники проверят каждого, кто захочет что-то получить. Но с чего им проверять женщину, которая раздает булочки?

— А если меня посадят в камеру?

— Киношита будет поджидать тебя снаружи. Если ты не выйдешь через час, он внесет за тебя залог или просто заплатит охранникам, чтобы они тебя отпустили.

— Хорошо. А что мне делать в тюрьме?

— Ничего особенного. Раздашь пирожные и булочки заключенным, всякий раз упоминая Ибн-бен-Халида и Кассандру Хилл. И запомни реакцию каждого.

— Зачем?

— Ты знаешь, где прячут дочь губернатора?

— Нет, разумеется, нет.

— Я тоже не знаю. А вот если по реакции кого-то из заключенных ты поймешь, что он знает, мы вытащим его из тюрьмы и возьмем с собой.

— Я думала, что тебе нужна только я.

— Мне нужна не только защита, но и уверенность, что я на правильном пути. Поэтому приходится привлекать и других.

— А что будешь делать ты?

— Спать.

— Спать? — с возмущением переспросила Мелисенд.

— Кто знает, когда еще представится такой случай. В нашем деле для сна приходится выкраивать минуты. Я буду спать, а компьютер — подбирать информацию по Голубым Глазкам.

— Если Мелисенд найдет нужного человека, мне внести за него залог? — спросил Киношита. Найтхаук покачал головой.

— Нет, решение буду принимать я.

— Почему? Я же могу сэкономить тебе время.

— Если мы ошибемся, он попытается перестрелять нас и предупредить Ибн-бен-Халида. А мне не хотелось бы убивать человека только потому, что я неосмотрительно освободил его из тюрьмы.

— Понятно, — кивнул Киношита. — Решение за тобой.

— Я рад, что наши взгляды совпадают, — холодно ответил Найтхаук.

Когда Найтхаук возвращался в «Синий дракон», у него возникло смутное ощущение, что за ним следят. Оглядываться он, естественно, не стал, но уголком глаза ловил движущееся отражение в витринах и на металлических дверях авто.

Если б кто-то хотел убить меня, думал Найтхаук, выстрелы давно бы уже прогремели, поэтому преследователь то ли хочет поговорить, то ли узнать, куда я направляюсь. Пункт назначения не представлял большого секрета: прошлым вечером, покинув корабль, он побывал только в «Синем драконе», значит, и в этот вечер идет туда же. В общем, Найтхаук решил, что с ним хотят поговорить.

Вопрос состоял лишь в том, как обставить предстоящий разговор. Если его вербовали в киллеры, следовало нырнуть в проулок или то, что могло сойти за проулок в переплетенье улиц, где проживали как люди, так и инопланетяне, затаиться, дождаться преследователя, напасть на него, обезоружить, поколотить, а потом выяснить, кто его послал. То есть показать нанимателям свою удаль.

Но Найтхаук не сомневался, что киллеров у Халида хоть пруд пруди. Такое решение мог принять молодой петушок вроде первого клона Вдоводела.

Нет, чем дольше он думал, а думал он быстро — время поджимало, тем больше склонялся к мысли, что никакой вербовкой не пахнет — с ним просто хотели поговорить. Но с какой стати и у кого могло возникнуть желание поговорить с Джефферсоном Найтхауком? Вдоводел умер сто лет назад, а то, что он — клон, никто не знал. Загадка требовала разрешения.

Найтхаук направился к ресторану для инопланетян, большинство посетителей которого составляли лодиниты и канфориты, постоял у ярко освещенной витрины, дабы убедиться, что преследователь хорошо видит его, вошел в зал. Метрдотель, маленький, похожий на оранжевого кенгуру краганец, ужасно расстроился, увидев перед собой человека, но ничем не выдал своих чувств и проводил Найтхаука к свободному столику.