Дэфид Хью - DOOM: По колено в крови

Но теперь, в первый раз за все семнадцать напряженнейших недель беспрерывных сражений, последовавших за четырьмя годами жизни в казармах, я, наконец, понял, что казавшаяся мне поначалу дурацкой фраза о том, что «в лисьих норах безбожники не водятся», обретает вполне реальный смысл. Мне не нужно было прибегать к тем затертым и истасканным словам, которым научили меня иезуиты, чтобы попросить у Того, к кому я обратился, мужества и сноровки для завершения начатого дела.

Определение «миссия самоубийцы» не в полной мере отражало то, что я решил предпринять. Я боюсь смерти точно так же, как и любой другой; но, черт возьми, мне вовсе не светило превратиться в одного из проклятых ходячих мертвецов!

Я исповедался Господу во всех грехах, совершенных за прошедшие семь лет, и дал обет, что на всю оставшуюся жизнь наложу на себя епитимью, если Он простит меня и снова пошлет в бой. Я полностью отдавал себе отчет в том, что дело это зряшное — продолжительность «оставшейся жизни», скорее всего, измерялась несколькими часами. Спасибо Тебе, Господи, за то, что вразумил меня, послав эту мысль.

Переведя дух, я направил винтовку дулом вперед, положил палец на спусковой крючок и пошел из своего укрытия в том направлении, откуда раздавались щелкающие звуки.

Невдалеке промелькнуло нечто, похожее на исправный радиоприемник! Я бросился прямо к нему, забыв об опасности, но, приблизившись, увидел, что это лишь передняя панель аппарата и часть деталей. Все остальное вдрызг разнесено. Если до этого еще могло показаться, что остальные приемники повреждены случайно, в ходе сражений, то теперь я получил окончательное подтверждение намеренного вывода их из строя, причем такого рода тактическую задачу мог перед собой поставить лишь разум, уровень развития которого, по крайней мере, не ниже человеческого — зомби до такого додуматься не в состоянии.

Очевидно, кроме зомби на Фобосе таился кто-то еще. Если бы я поохотился здесь подольше, то, думаю, смог бы выяснить, кто именно это был… Хотя, конечно, не исключено, что меня выследят первым.

Пройдя немного вперед по коридору и повернув за угол, я увидел наглядные примеры стратегии несколько иного рода: висевший на стене план построек был выжжен до основания, в то время как стена рядом лишь слегка обгорела. Кем или чем ни были бы эти другие существа, они прекрасно понимали, что вслед за первыми людьми сюда придут следующие; и им явно не хотелось, чтобы они легко нашли дорогу к цели.

Немного впереди находился боковой проход с приоткрытой дверью. Висевшая перед ним лампа не горела, однако изнутри коридора исходило призрачное зеленоватое свечение. Источником неясно мерцающего света не могло быть никакое известное мне электрическое устройство. Я решил направиться к загадочному тусклому сиянию, хотя интуиция подсказывала, что лучше бы этого не делать. И тут меня настиг другой запах, гораздо более омерзительный, чем лимонная гниль — приторно-сладкая вонь разлагавшейся плоти, трупный запах такой силы, что нос не выдерживал.

Рука сама собой потянулась к маске, которая прилагалась к найденному мною бронежилету. «Господи, — подумал я, — чего бы только я сейчас не дал за скафандр для открытого космоса!» Трясущимися руками я натянул маску, думая лишь о том, насколько сильным могло быть отравляющее воздействие паров, которых я уже наглотался.

Дышать стало чуть-чуть легче, но молекулы вони были явно меньше молекул кислорода, и фильтры их не улавливали — омерзительный аромат продолжал явственно ощущаться даже под маской.

Всеми фибрами я ощущал надвигавшуюся опасность — в кожу как будто впились тысячи малюсеньких иголочек, волосы, как говорится, встали дыбом. Я сделал несколько специальных движений, чтобы размяться и немного сбросить напряжение. Потом осторожно продвинулся еще на несколько шагов и замер, обнаружив источник зеленоватого мерцания.

По обе стороны от меня пузырились лужи изумрудной жижи, причем эта гадость фосфоресцировала и, вполне возможно, была радиоактивной. Выглядела она наподобие раскаленной лавы в День св. Патрика. У меня не возникло никакого желания останавливаться для выяснения, что же это за дрянь такая. В одном я был уверен: дай ей достаточно времени, и она разъест ткань скафандра. Так что самое мудрое держаться от зеленой слизи как можно дальше.

Едва эта мысль промелькнула у меня в голове, как справа с потолка обрушилось не менее тонны кирпичей, опрокинувших меня на пол и сорвавших с пояса пистолет вместе с кобурой. Кто-то, видимо, решил поэкспериментировать надо мной.

Кобура с пистолетом, на прощание с шипением выпустив воздух, скрылась из виду, утонув в зеленоватой мерзости. Это меня особенно не расстроило — нужно было решать проблемы посложнее.

Несколько раз поскользнувшись, я поднялся и приготовил к бою большую «Сиг-Кау», все еще пытаясь сообразить, кому захотелось похоронить меня под грудой кирпичей. Зеленые брызги заляпали стекло маски, и я почти ничего не видел. После падения меня немного мутило, и я слегка потряс головой. Тот, кто хотел со мной расправиться, стоял в тени, так что разглядеть его было непросто. Сначала мне показалось, что это еще один зомби, но существенно больших габаритов, чем те, с которыми я уже встречался.

Незнакомое существо издало шипение, и я услышал уже известные мне щелкающие звуки. Ну что ж, значит, еще одна маленькая тайна раскрыта.

Невероятная сила этого… зомби? требовала от меня большей осторожности. Я направил в его сторону М-211, ожидая, пока он подойдет поближе. Мои ожидания оправдались.

Когда громадина вывалилась на свет, я разглядел коричневую, жесткую кожу, грубую, как шкура крокодила, и рога цвета слоновой кости, которые торчали повсюду — из груди, рук и ног. Нечеловечески большая голова с узкими прорезями красных глаз, казалось, могла свести с ума. Это чудовище — невероятный, фантастический монстр! Сущий демон!

Неожиданно возникло дикое желание рассмеяться. Это был какой-то кошмар, детский бред, нелепый и чудовищный. Все во мне протестовало против немыслимой реальности происходящего, смириться с которой было просто невозможно.

Единственная закавыка состояла в том, что сама эта тварь проклятая совершенно не хотела считаться с абсурдностью своего существования. Она сделала ко мне несколько шагов и оказалась в более освещенном месте. В движении фигура монстра выглядела не столь уж нелепой. Тени плясали на грубой шкуре, и я обратил внимание на то, что морщинистые веки чудовища влажные. Сама мысль о том, что эта тварь создана из живой плоти, представлялась омерзительной. Красные глаза злобно сверкали. Однако еще более гнусными были раскрытые, обвисшие губы, за которыми виднелись безобразные, желтые клыки. Это вовсе не была маска ряженого на День всех святых с ее натужной гримасой. Причислить монстра к представителям рода человеческого было совершенно невозможно, как, впрочем, и к миру животных.