Андрей Степаненко - Избранник

Его тронули за плечо, и Сашка обернулся. Сзади стоял главврач.

— Александр Иванович, мэр волнуется, пора начинать...

— Да пошел он в жопу, — отмахнулся Сашка, — я с людьми разговариваю...

Он медленно встал и царственно оглядел стоящих навытяжку людей.

— А теперь я хочу задать вам один простой вопрос... — Он сделал паузу.

Зал напряженно и внимательно слушал.

— Есть ли что-нибудь, что может разуверить вас в Силе?

Зал молчал.

— Ну же! — подбодрил их Сашка. — Ну!

— Не-е-ет... — неуверенно выдохнул зал.

— Слава Те, Господи! — рассмеялся Сашка. — А то я уже и бояться за вас начал!

Некоторые рассмеялись.

— А есть ли хоть что-нибудь, что может отнять у вас вашу Силу?!

— Не-ет!! — намного увереннее прогудел зал.

— Прекрасно! — констатировал Сашка. — И последний вопрос: надо ли тогда метать бисер перед свиньями?

— Нет!!! — с готовностью взревел зал.

В ухо Сашке зашептали что-то жаркое и гневное, но он лишь отмахнулся и перешел к самому сложному.

— Сейчас вам предложат так называемый горячий укол в обмен на свободу.

Люди начали переглядываться, и даже Неля напряглась.

— Этот укол вызывает кратковременное повышение температуры, и есть мнение, что эта процедура поможет развеять ваши духовные ценности.

Народ зашумел, и Сашка поднял руку, призывая к тишине.

— Я тоже считаю, что наше с вами знание Силы уколами не вылечить, — улыбнулся он. — Но вы же помните игру «веришь — не веришь»? По-моему, есть смысл с ними сыграть. Раз уж они настаивают...

Кто-то сдержанно хохотнул, затем рассмеялись первые ряды, а потом смех начал рассеиваться по всему залу, и вскоре все шесть сотен человек безудержно хохотали. Получить свободу после всего, что им приготовили, да еще в обмен на такой пустяк...

Сашка бросил взгляд на Бугрова и отметил, что лицо Федора Ивановича стало почти лиловым и он уже дышит на ладан. Еще пару часов, и всё. И тогда он поднял руку, и зал постепенно утих.

— А поскольку с медицинской точки зрения больными считаются все горожане, а не только сидящие в этом зале, мы с Федором Ивановичем первыми покажем в этом пример.

— Вы чего несете?! — прошипел ему на ухо стоящий сзади главврач.

— А что же, — повернулся к нему Сашка, — оставлять его помирать? Впрочем, пусть поступает, как хочет; нравится загибаться — пожалуйста!

Он высмотрел у входа медбрата с упаковкой шприцев и махнул ему рукой:

— Начинай!

"Здравствуйте, Саша.

Мне было необыкновенно приятно получить Ваше письмо и узнать, что у Вас с Маргаритой все в порядке.

Сразу сообщаю, что квартиру Вашу никто покупать не хочет, и людей можно понять. Город еще не пришел в себя, и всякое упоминание фамилии Никитиных вызывает вполне понятные чувства. Не обижайтесь.

Как там у Вас с работой? Вы писали, что вроде появилась возможность занять вакантное место. Не упускайте его, в наше время работа — это всё.

А что насчет наших событий, так события у нас самые простые. Николай Павлович навел порядок быстро; он у нас теперь ярый государственник. Хватит, говорит, с нас демократии! Хлебнули!

Нелли Тимуровна всё еще ходит в трауре по мужу. Часто появляется в церкви. Я и сам туда теперь частенько наведываюсь: помогает.

Федора Ивановича, конечно, жаль. Подставил его Хомяков страшно. Хотя и Николая Павловича понять можно. Тут или надо признавать, что это был психоз, и тогда все эти проколы на совести мэра. Или валить все свои грехи на вышедшего из-под контроля мента. Второе проще.

А что такой ужасный конец... Вы и сами прекрасно знаете, что подполковник Бугров всегда был человеком чести и отмазать себя от ответственности через психиатров он бы всё равно не позволил. Будь там хоть Сербского, хоть кто. А так, поступил как нормальный русский офицер: рапорт — на стол, ствол — в рот, а всех этих штатских — на три буквы. И я его за это не осуждаю.

А вот насчет ребенка, даже не знаю, что и сказать. Конечно, чисто по-человечески я Вас понимаю, но, может быть, мудрее было бы сделать аборт. Вы еще молодые, подождали бы годик-два, потом бы и завели ребеночка. У нас, например, всех беременных, а это ни много ни мало, а двадцать семь человек, сразу же взяли на контроль — мало ли что.

Вот, в общем-то, и всё.

Да, чуть не забыл! Вы спрашиваете, к какому мнению пришла медицинская общественность. Ну, что вам сказать? Обсуждать эту тему в отсутствие строгих научных доказательств — все равно что обсуждать государственное устройство Атлантиды — интересно, но бессмысленно.

Да, чисто теоретически столь капризный к условиям выживания и столь специфический по своему воздействию вирус, наверное, мог бы иметь место. Но вы же неглупый человек и сами прекрасно понимаете: до тех пор пока исходный биологический материал остается чисто гипотетическим, споры на эту тему будут чистейшей демагогией.

Пишите. Не забывайте старика.

Ваш Рейнхард.

Р.S. Если решитесь переезжать, обязательно сообщите новый адрес".

Поезд тронулся, и маленькая, забытая Богом станция, вместе с ее горластыми торговцами, пахучей копченой рыбой и охлажденным пивом, осталась позади. Сашка сунул письмо в карман и снова принялся перебирать события минувшей зимы.

Смешно сказать, но они исцелились в три дня. Понятно, что и все чрезмерные способности в те же три дня пришли в норму, что у многих вызвало глубокое, на грани с депрессией, разочарование. Но, как ни странно это прозвучит, никто внакладе не остался.

Потому что каждый из нескольких тысяч горожан получил от Силы тайный, но поистине бесценный подарок — маленький инородный участок в спиралевидной цепи ДНК. И если верить тому, что Сашка увидел в своем последнем контакте с Силой, их генетически измененное потомство, свежая кровь человечества, будет здоровым, жизнерадостным и невероятно способным.

Да, пока их немного, всего-то двадцать семь даже еще не родившихся человек. Да, если бы Сашка пошел на риск и оставил всё идти, как идет, можно было рассеять семена будущего по всей планете. Но тут уж ничего не поделаешь: как вышло, так и вышло.

Наверное, так даже лучше: человеческий дух не пестуется на конвейере, а массы редко бывают пригодны на что-нибудь иное, кроме как идти на бойню. А если перефразировать последние слова шамана Николаева, то можно смело сказать: «Отдельный человек всегда имеет выбор, но, когда он сделал его и примкнул к той или иной массе, пусть будет готов разделить общую участь, ибо массами Сила управляет беспощадно». И в начале минувшей зимы Сашка свой путь выбрал.

Маргарита беспокойно заворочалась, и он положил руку на ее округлившийся животик с двадцать восьмым бесценным семечком будущего внутри.