Алексей Фомичев - Правила чужой игры

Повернулся к своим и махнул рукой:

– Поехали.

– Слушай, Артур, – осторожно сказал Ральф, когда мы выехали с форпоста. – Ну его на хрен, этого мудака! И так дел полно.

– Ну нет. Он мне ответит за все. Уйти, когда за спиной практически беззащитные люди, бросить позиции…

Я уже выяснил в штабе полиции, что рота имела четкий приказ держать переправу и в случае осложнений вызывать помощь. Точнее – вызывать нас. Таким образом, самовольство командира роты стало явным.

Злость и ненависть, смешавшись с яростью, создали взрывоопасный коктейль в моей душе, и я не был уверен, что не прибью этого гада, как только увижу. Правда, справедливость требовала сперва выяснить все подробности.

– Пусть с ними их начальники разговаривают, – поддержал Ральфа Радован. – А то будут проблемы.

Он знал меня и вполне обоснованно опасался, что я пристрелю струсившего капитана. Только Влад, переживший недавний бой, вполне разделял мои намерения. И конечно, вся его рота.

…Роту полиции мы нашли ближе к вечеру, в одном из хуторов, недавно освобожденных от боевиков. Я задал вопрос бойцу местной комендатуры.

– Лабедин там, – махнул рукой тот в сторону большого дома. – Отдыхает. Его люди там же.

– Угу. – Я шагнул было к БТРу, но тут же встал как вкопанный. – Как ты сказал? Лабедин?

– Ну да…

Вот те раз!.. Мой бывший взводный – командир ОБР в Валдане. Скотина, подставившая людей под пули бандитов и счастливо избежавшая наказания! Неужто он? Но как рискнул вновь поехать в Зону?

Я глянул на своих. На лицах Ральфа, Влада и Радована отражалось безмерное удивление.

– Неужели тот самый? – прошептал Кантин. – Быть не может…

– Поехали.

Дом стоял на отшибе, на небольшом взгорке, окруженный деревьями и живой изгородью из акации. Поблизости стояли четыре БТРа, у соседних строений ходили бойцы.

Мы взлетели наверх, к самым воротам. Спрыгнув с брони, я взбежал по ступенькам. Сидевший на крыльце боец с погонами капрала при виде чужого офицера встал, попробовал загородить дорогу.

– Куда? Нельзя, командир отдыхает…

– Я командир отдельного батальона полиции майор Томилин. У меня срочное дело к Лабедину.

Боец немного побледнел – понял, кто перед ним, – сделал едва заметный шаг в сторону.

– Но…

– Пусти, парень, – мягко сказал подошедший Радован. – Мы спешим.

Я зашел в дом, миновал просторную кухню и заглянул в открытую дверь ближней комнаты.

Офицер в камуфляже сидел за столом спиной ко мне и что‑то строчил на стандартном листе бумаги. Рядом стоял второй офицер с планшетом в руках.

– Приветствую, господа, – сдавленно сказал я, входя внутрь. Тот, что сидел спиной, повернул голову, и я узнал Лабедина. Он, скотина, несомненно, он. Увидев его, я понял, что никакой случайности в уходе с переправы нет. Этот подонок струсил и увел роту. Странно, как только его послушали остальные. Лабедин тоже узнал меня. Сначала недовольно скривил губы, потом заметил три ромба на погоне и изумленно распахнул глаза. Не ожидал, что я обгоню его в звании. И только потом на его лице мелькнула тень тревоги.

– Что вам… надо?..

– Тебя. – Я с великим трудом сдерживал злость и желание впечатать этого гада в стену. – Строчишь рапорт начальству? По поводу бегства с позиций?

– Что?

Лабедин встал, нервно дернул щекой и случайным движением сбросил ручку на пол.

– Отмазку готовишь? – Голос терял звучность, медленно переходя на низкие тона. – Чтобы задницу прикрыть…

– Что вы себе позволяете, господин майор? – вставил второй офицер – лейтенант, судя по всему, заместитель ротного.

Я не обратил внимания на реплику, медленно подходи к Лабедину. Тот не знал, как себя вести. Бывший подчиненный, с которым отношения были натянуты, а теперь старший по званию. И настроен он весьма отрицательно.

– И как ты решился приехать опять в Зону, а? Родственничек помог? Или сам жопу подлизал?

– Не смейте со мной так разговаривать! – попробовал вернуть самообладание Лабедин. – Вы не имеете права!

– Почему ты удрал от моста? Испугался пяти сотен боевиков? Жизнь берег? И как ты своим объяснил, что надо драпать?

Он молчал. Любые слова не помогут. Он видел мои глаза, слышал мой сдавленный голос и понимал – я не слушаю его оправданий.

– А что за спиной две сотни раненых и мирное население – забыл? Что выходили головорезы и подонки – не учел? А?

– Ты не смеешь…

Лабедин сделал шаг назад, ногой оттолкнул стул и ударился спиной о заместителя. Тот тоже отшагнул. Лицо бледное, руки подрагивают. То, что он в курсе дела, – ясно. Повезло Лабедину, попался такой же подлец.

Рука по пути сгребла лист со стола, глаза скользнули по строчкам.

«…В связи с ухудшением обстановки и согласно показаниям очевидцев я принял решение передислоцировать роту ближе к Лескино, чтобы прикрыть наиболее опасное направление…»

– Отмазка! Ты же знал, сука, что боевики далеко от Лескино. Знал, что передовой отряд встретили и разбили. Радиостанция отказала – выяснить обстановку? Или броня сломалась – послать связного?

– Я должен был выехать… Я…

Скомканный лист полетел в лицо капитану. Тот зажмурился, неловко выставив руку, и не заметил удара. Я бил по привычке полусжатым кулаком в шею. Бил, не сдерживая себя и не желая щадить эту скотину. Рука по пути задела запястье Лабедина, и это немного ослабило удар.

Капитана отбросило влево, шваркнуло о стену так, что та задрожала. Лабедин упал и потерял сознание. Я шагнул к нему, желая добить. Сзади за ремень ухватила чья‑то рука. Крепко, изо всех сил. Другие руки схватили за плечи и локти.

– Артур!

– Командир, остановись!

– Не надо.

Ральф, Влад и Радован. Друзья… На Лабедина им наплевать, они боялись, что из‑за этого мудака пострадаю я.

Стряхнуть захват несложно, но… Но я замер. Яростным взглядом пожирал пришедшего в себя и стонущего капитана, потом посмотрел на заместителя. Тот превратился в статую. До него, кажется, дошло, кто пришел «в гости». А слава Оборотня и его людей всегда была не только громкой, но и жуткой.

Я позволил себя увести на улицу и посадить на броню. На меня напало опустошение и равнодушие. Лабедину несдобровать, это ясно. До сенатора дойду, но эту мразь под суд подведу. Такой сволочи на каторге место. Пусть кайлом машет или лес валит, а не подставляет жизни людей под смерть.

Мы доехали до Лескино, когда меня немного отпустило. Опорожнив фляжку воды и подержав голову под струей колонки, я растер лицо полотенцем, глубоко и часто подышал и успокоился.

– Все, хватит!

Натянув куртку и разгрузку, посмотрел на своих помощников.

– Едем обратно в Мегар. Надо прояснить обстановку и попробовать отыскать Ролку. Не мог он далеко уйти. Мало времени для отрыва.