Сергей Фрумкин - Предназначение

— Я лучше умру!

Боль ударила в третий раз, теперь так сильно, что оба рухнули на колени. Правда, они тут же вскочили на ноги, показывая свое презрение к боли, но в ухе Горна душераздирающе взвыла Ильрика — девушка находилась далеко за запретной чертой, и ее пытка была ужасной.

— Умрешь не только ты, но и я! — постарался как-то воздействовать на своего офицера принц. — Моя жизнь тебе дорога?

— Но я не могу драться с вами, я давал клятву! — беспомощно простонал богатырь.

Горн едва не заплакал от безысходности:

— Думай, что у нас тренировка! Как раньше, ты помнишь?!

Латорон покачал головой, покрутив перед глазами закаленное лезвие:

— Этим мечом… тренировка?! Ваше высочество, он слишком острый! Я не могу допустить мысли, что раню вас!

Его упорство разозлило Горна.

— Как ты меня поранишь?! — сквозь слезы закричал принц. — Я Мастер! Я умею драться лучше тебя!

— Это не дает мне права направить на вас оружие, мой принц!

Последние слова офицер произнес с какой-то возвышенной интонацией. Затем его волевое лицо заметно побелело и приняло торжественное выражение.

В это время их вновь скрутил приступ боли: оба упали на арену лицом к лицу и непроизвольно застонали, скрипя зубами от бессильного сопротивления собственным рефлексам. Ильрика же больше не кричала, она только прогибалась всем телом, открыв рот и глядя на Горна сумасшедшими от ужаса глазами.

Сперва взиравший на необычное зрелище молча, зал зашумел, поднявшись на ноги и во все горло требуя обещанного удовольствия.

— Латорон! — перекатываясь по полу, умоляюще завыл юноша. — Не глупи же наконец!

— Я знаю выход, ваше высочество! — отозвался богатырь.

Боль вновь отхлынула. Юноша быстро поднялся, а Латорон еще только вставал на одно колено… И в этот момент Горн почувствовал, что сейчас что-то произойдет…

— Нет?!

Он среагировал не сразу — слишком чудовищным показалась ему мелькнувшая мысль. В следующий миг было поздно: Латорон быстро наставил оружие острием к сердцу и рывком вонзил острый меч в свою грудь.

— Стой!!! — заорал принц, но верный офицер уже падал, вздрагивая от смертельной судороги.

Горн бросился к богатырю, трясясь от ужаса непоправимого и не имея представления, что ему теперь делать.

— Помогите же! — забывая, что они оба всего лишь развлекающие толпу рабы, заорал юноша. Зал не слышал — он бесновался, возмущенный «невероятно подлым» поступком гладиатора, испортившего праздник, приготовления к которому длились больше недели.

К Горну и Латорону подбежали солдаты охраны. Не для того, чтобы помочь, а лишь чтобы удостовериться, что один из гладиаторов мертв. Бой завершился, так и не начавшись, но Хозяева Горна оставались неудовлетворенными. Перед залитыми слезами глазами юноши вновь встала стальная камера с девушкой. И принц не выдержал. Мгновенным круговым движением он рассек скафандры окружающих его охранников, разрубил еще двоих, стоявших чуть в стороне, но не успевших поднять оружие, и бросился через арену к выходу.

Зал притих, потрясенный небывалым финалом. Прежде, чем кто-то из зрителей вспомнил, что у любого из них на руках браслеты — активаторы боли, юноша прорубил мечом стальную дверь и покинул амфитеатр.

Вокруг амфитеатра было многолюдно. Трансляция игр передавалась на все городские экраны — обитатели города видели, что случилось на центральной арене «Айсберга». Зачарованные жутким финалом, в котором пали девять солдат охраны, они не были готовы к тому, что действие выплеснется за пределы стен цирка. Выбежавший из здания Горн увидел перед собой ошеломленные физиономии, открытые рты и большие, ничего не выражающие глаза… Юноша не стал дожидаться, пока солдаты или горожане опомнятся. Стремительно пробежав сквозь толпу, кого-то отпихнув, через кого-то перепрыгнув, кого-то сбив с ног, гладиатор заметил стоящие на земле катера Хозяев и бросился к парковочной зоне.

Солдаты охраны, которых здесь было немало, уже начали приходить в движение, но принц легко опрокинул того, кто сторожил ближайший к нему катер, и прыгнул внутрь. Ему без труда удалось завести машину и поднять ее в воздух. И только в это мгновение охранники получили прямой приказ действовать: отовсюду хлынули матовые черные шлемы, окружая район и разливаясь по нему, подобно морской волне.

К этому времени катер взмыл вверх над зданиями центра, вдавливая юношу в кресло ничем не смягчаемым ускорением и уводя принца на недосягаемую высоту от пешей погони. Где-то поблизости уже выли сирены воздушных машин, но Горн не смотрел по сторонам. Он направил катер к наружной стене, к тюрьме, где, скорее всего, могли прятать Ильрику.

— Не активировать нейрофон раба! — крикнул по общей связи кто-то из старших офицеров безопасности, принявший на себя командование захватом преступника. — Необходимо избежать жертв и разрушений от падения катера! Пусть выберется из центра города!

Машину Горна окружили со всех сторон бронированные катера охраны, но держались они на расстоянии, не стреляли, не активировали прибор за ухом юноши. Горн не задумывался, почему враги медлят. Его глаза высохли от слез, но по-прежнему ничего не видели, в ушах стоял гул, в голове воцарилась пустота.

Когда пограничная линия центральной части города осталась позади, машины охраны сблизились и начали прижимать катер принца к земле. Горн услышал в ухе приказ немедленно сбросить скорость, а затем ощутил и боль — не слишком сильную, но сводящую руки судорогой и потому мешающую вести катер и отвлекающую от главной задачи— придумать хитрость, чтобы избавиться от погони.

Управлять машиной становилось все трудней, а автопилот подчинялся приказам полиции лучше, чем просьбам незнакомого ему водителя. Постепенно скорость падала, катер снижался, наконец проскреб по земле днищем и замер. До наружной стены оставалось не больше квартала…

Горн спешно выпрыгнул из машины, но то же самое сделали солдаты из катеров сопровождения. Их было много, человек тридцать. Охранники бежали к юноше со всех сторон, Горн же взмахнул мечом и безумно рванулся навстречу… когда прибор за ухом атаковал парня по-настоящему.

— Почему ты не научил меня отключаться от боли! — сквозь зубы прорычал принц, падая на колени и вспоминая о всезнающем Хонтеане.

Собрав всю свою волю, он встал. Превозмогая боль, Горн пошел навстречу врагам. А их прибывало! Опустились еще два больших катера, сбегались многочисленные патрульные этой части города.

Горн замахнулся мечом, а в него прицелились из десятков ручных поляризаторов. И тут в мутных от слез и боли глазах юноши замельтешило от обилия новых двигающихся объектов. Неизвестно откуда на солдат набросились гладиаторы. Сперва этих смельчаков было немного. Патрульные моментально уложили их на землю. Но через какой-то миг все изменилось. Улицу лавиной накрыла ревущая толпа могучих, закаленных в рукопашных боях, не страшащихся смерти рабов. Охранники активировали боль, но механизм браслетов действовал избирательно. Один гладиатор падал, другой набрасывался на обидчика. Охранники открыли огонь на поражение, но людей было слишком много, в неразберихе охоты на Горна охранники подошли слишком близко, и огнестрельное оружие не могло защитить солдат от кулаков, локтей и колен.