Юрий Брайдер - Дисбат

— Загадочный случай, — произнес Синяков как можно более равнодушно. — Ваша служба и опасна, и трудна…

— Вот-вот! Ты куришь?

— Практически нет.

— Правильно делаешь. — Мартынов распечатал пачку дорогих сигарет. — А я вот все никак не могу бросить. И тот гад тоже курил. Причем в табаке обнаружено какое-то неизвестное наркотическое средство. Сейчас оно находится на изучении в криминалистической лаборатории.

— Вот даже как. — Синяков помимо воли дотронулся до своего брючного кармана, где этого самого наркотического вещества лежала целая горсть. — Тут не иначе как международная преступность замешана. Или сицилийская мафия, или гонконгская триада.

— Шуточки шутишь, — покосился на него Мартынов. — Лучше скажи, где ночевать собираешься? Извини, у себя принять не могу. Гостей важных ожидаю.

— Не беспокойся. Это уже мои проблемы.

— Естественно… Я почему спросил… Рисоваться на улицах тебе не советую. Очень уж ты приметами на того похож… из парка. Наши орлы могут тобой вплотную заинтересоваться.

— Знаю я ваши приметы. — Синяков внутренне похолодел, однако сумел беспечно махнуть рукой. — Рост средний, волосы прямые, нос курносый, глаза серые, уши обыкновенные… Под такие приметы каждого подвести можно. Хоть меня, хоть тебя.

— Не скажи, — Мартынов выпустил струю сигаретного дыма. — Внешность того бобра пострадавшие как раз и не запомнили. Провал в памяти. Только прикид описывают. Одежку то есть… Куртка защитная туристская с накладными карманами. Обувь грубая, армейского типа. Как будто с тебя срисовано.

— Какая обувь есть, такую и ношу. — Синяков скорчил обиженную гримасу. — Ты что, подозреваешь меня?

— Шучу я, успокойся, — Мартынов широко улыбнулся. — От тебя же и научился.

— Ну я пойду, пожалуй. — Синяков встал. — Спасибо за угощение.

— Тебе спасибо, что не забыл, — поднялся со стула и Мартынов. — Как город? Понравился?

— Растет, — неопределенно ответил Синяков. — Даже не узнаешь…. Кстати, а воинские части здесь остались?

— Какие остались, а какие и ликвидированы. Разоружение, мать его… А что?

— Приятель у меня здесь служит. Вот только я адресок запамятовал. Говорил, что в дисбате ротой командует.

— В каком еще дисбате? — брови Мартынова изогнулись дугами.

— Разве у вас дисбата нет? — Синяков поморщился от очередного укола иголки.

— Никогда про него не слыхал. Обманул тебя, наверное, приятель.

— Все может быть, — Синяков направился к двери.

— Подожди, — Мартынов придержал его за локоть. — Ты со скамейками-то поосторожней. Проверяй, не липнет ли краска. Следователь, который место происшествия в парке осматривал, тоже лопухом оказался. Новенький мундир перепачкал.

Действительно, на куртке Синякова явственно выделялись пятна зеленой масляной краски. И как он их раньше не заметил!

— Это я так неудачно в скверике присел. Возле собора, — излишне торопливо объяснил Синяков.

— Бывает… Хотя там, кажется, все скамейки желтые… А может, я и ошибаюсь. Ну, будь здоров!

— И тебе того же…

С курткой, конечно, промашка вышла! Тут уж ничего не скажешь. Да и на брюках кое-где краска видна. Интересно, Мартынов действительно заподозрил что-то или просто дурачится по своему обыкновению?

Ясно одно — для Синякова дорожка сюда впредь закрыта. Ничем ему эта падла легавая не пособит, а вот навредить может запросто. Надо же, старые обиды вспомнил! Таких злопамятных стороной обходить надо. Пусть молится на своего Воеводу! Нет, ну это просто феномен какой-то! Столько всего наговорил, а не одного толкового довода в пользу кумира не привел. Все на уровне церковных псалмов — верую в тебя, господи! Средневековье какое-то. Если себя полковники так ведут, что же тогда про всяких бабок говорить.

Надо будет, конечно, этим Воеводой поинтересоваться. Почему к нему люди льнут? Чем он их к себе привлекает? Демагогией, пустыми посулами или чем-то иным? Про какую это магию говорила щука? Если, конечно, все происходило не в пьяном сне… Величие человека зависит от силы его духов-покровителей. Так, кажется… А наша способность привлекать этих духов называется магией. Великими магами были Тимур и Сталин. Наверное, и Александр Македонский, Наполеон, Гитлер… Не исключено, что к той же категории людей принадлежит и Воевода. Пусть он сам и не осознает этого… Но почему эти маги, как правило, творят только зло? Не потому ли, что их духи-покровители обитают в нижнем мире, мире страдания и смерти? А где же тогда светлые духи верхнего мира? Которые одеты в одежды из облаков, а не в шкуры, содранные с покойников… Надо будет при случае расспросить об этом своего собственного духа-покровителя. Если, конечно, еще встретимся…

Дождавшись троллейбуса, здесь, на окраине, ходившего чуть ли не с часовыми промежутками, Синяков отправился в центр. Сейчас его интересовал рынок, знаменитая «Таракановка». Милиция тут, правда, встречалась чаще, чем в любом другом месте города, но ей и своих дел хватало — одни гоняли валютчиков, другие бабок, торговавших из-под полы всяким беспошлинным товаром, третьи улаживали конфликты, то и дело возникавшие в разных концах огромного торжища.

Потолкавшись немного в местной пивной, среди завсегдатаев называвшейся «Стойло», Синяков сменял свою куртку на пиджак из кожзаменителя, а солдатские ботинки на еще вполне приличные бежевые туфли. Правда, каждая бартерная операция потребовала дополнительных расходов в виде бутылки водки. От всех других предложений, градом сыпавшихся на него, Синяков отказался. Огнестрельное оружие стоило слишком дорого, в зимней одежде он не нуждался, а местные девочки, опухшие от пьянства и оплеух, не шли ни в какое сравнение с контингентом, базировавшимся в скверике возле собора.

Теперь от милиции можно было и не шарахаться. Синяков до того обнаглел, что даже поинтересовался у одного лейтенанта местом нахождения дисбата. Тот ничего определенного ответить не смог, однако документы у Синякова все же проверил. Ничего не знали про дисбат и армейские офицеры, и таксисты, и коллеги Стрекопытова — сборщики стеклотары.

Лишь одна бабка, случайно услышавшая, как Синяков обращается с подобным вопросом к лоточнику, смогла дать более или менее дельный совет:

— Не знаю, как сейчас, но раньше эта холера на улице Минькова располагалась, за гвоздильным заводом. У меня там племяш год сидел.

Дабы отвязаться от словоохотливой бабки, уже начавшей было повествование о злочастной судьбе своего племяша, схлопотавшего срок за утерю на учениях автомата. Синяков немедленно отправился в указанном направлении.

Это тоже была окраина, хотя и другая, промышленная. В воздухе носилась копоть и цементная пыль. Прохожие здесь встречались крайне редко, зато непрерывно курсировали тяжелые грузовики.