Юрий Брайдер - Гражданин преисподней

Пока Юрок пытался на ощупь определить, каким именно боком стоит к нему проводник, тот потихоньку выскользнул из шалашика и отошел в сторону — правда, недалече.

Никто ничего еще не понял, но странные слова Юрка озадачили путников.

— Вы что там задумали? — поинтересовался Змей.

— Ничего, — буркнул Юрок, лихорадочно ощупывая опустевший шалашик. — Помог бы лучше!

Дальше события развивались следующим образом. Получив по голове увесистый удар. Юрок рухнул на четвереньки, а Кузьма ногой наступил на выпавший из его руки пистолет (хотя на подстилку из мха даже валуны падали почти бесшумно, чуткий слух выползка все же определил точное место падения железной игрушки).

На этом все должно было благополучно закончиться. Если что Кузьме и оставалось, так это разрядить чужое оружие да присовокупить к своей прочувственной речи пару укоризненных слов матерного характера.

Но тут все пошло наперекосяк. Из мрака прилетел тяжелый кулак, укрепленный намотанной на него цепью, и саданул Кузьму точно в скулу.

Еще не успев упасть, Кузьма догадался, кто это мог его так щедро отоварить. Не иначе светляк-молчальник постарался. Другого такого здоровяка тут просто не было, да и кулак пах соответствующе — елеем, иконами, страницами древних книг (случалось и раньше, что в минуты наивысшей опасности у Кузьмы прорезался прямо-таки феноменальный нюх).

Сознания он не утратил, хотя в глазах плавали радужные пятна. Все ощущения были, как у висельника, — еще жив, но нельзя ни вздохнуть, ни выдохнуть, остается только сучить ногами.

Тем не менее Кузьма продолжал контролировать все, что творилось вокруг, — где слухом, где нюхом, где интуицией.

А творилось вот что — молчальник нагнулся было за пистолетом, но Юрок опередил его и прошипел:

«Не трожь, падлюка, чужое, застрелю!»

— Да объясните в конце концов, что там у вас происходит? — неистовствовал Змей, в самый ответственный момент оказавшийся как бы не у дел.

Венедим, затерявшийся в темноте, бормотал:

«Господи, пристыди безумцев и наставь на путь истинный заблудших!» Надо полагать, что при этом он еще и крестился.

Летучие мыши, окончательно убедившиеся в безрассудстве и временном умопомешательстве людей, сочли за лучшее держаться от них подальше, благо что примеры в прошлом имелись — пару раз Кузьма допивался до такого состояния, что становился опасен даже для своих крылатых друзей. Правда, позволял он это себе только в местах абсолютно безопасных…

Прежде чем Кузьма вновь обрел боеспособность, его связали по рукам и ногам. Ради такого случая объединились вечные враги — темнушники и светляки (Венедим, естественно, был не в счет). Что касается Змея, то его позиция окончательно еще не определилась.

— Не ожидал, — спустя некоторое время сказал Кузьма. — Спасибо за науку. А я-то, дурак, думал, что у порядочных людей за добро принято платить добром.

— Ты, братан, не обижайся. — Юрок был явно. сконфужен. — Нам ведь выбора другого не было. Я ведь хотел, чтобы по уму все вышло, без рукоприкладства. Не ожидал, что этот барбос тебе так врежет.

— И я не ожидал — Кузьма заворочался, стараясь принять более удобную позу. — Занятный нам все же достался попутчик. Слова из него не вытянешь, а в темноте ориентируется не хуже, чем мои зверушки. С чего бы это, а?

— Спроси у него сам, — буркнул Юрок.

— Я бы спросил, да он не ответит.

Молчальник и в самом деле проигнорировал все касавшиеся его замечания, зато у Змея язык за зубами удержаться не мог.

— Ставлю в известность, что к этому инциденту я никакого отношения не имею, — заявил он. — Но с мнением большинства полностью согласен. Уж если рисковать, так всем вместе. И неважно, кто из нас оказался здесь по доброй воле, а кто — позарившись на вознаграждение.

— Желал бы я, чтобы такое вознаграждение вы, Герасим Иванович, каждый день получали, — отозвался Кузьма. — А пока продолжайте шестерить и дальше. У вас это неплохо получается.

— Зачем же нервничать, — мягко упрекнул его Змей. — Даже не предполагал, что выползки могут быть обидчивы, как беременная барышня. Чуть что, и сразу в амбицию! Ничего ведь страшного пока не случилось. Скоро все разъяснится. Представляете, через часок-другой мы будем свежим воздухом дышать и что-то вкусненькое кушать. Потерпите! Сами ведь нас этому учили. Сейчас поднакопим силенок и дальше двинемся.

— Сравнение с беременной барышней мне, конечно, льстит, — признался Кузьма. — В ответ я могу сравнить вас только со змеем-искусителем, который, как известно, плохо кончил. Но заранее предупреждаю, что на мякине меня не проведешь и мелкой лестью не купишь. Не пойду я с вами — и все! Что вы мне сделаете?

— Лучше до этого дело не доводить. — В голос Змея вплелись зловещие нотки. — Пожалеете…

— Ага, зверушек моих сожрете? Только их сначала поймать надо. Они в чужие руки не даются. Пытки ко мне примените! Только время понапрасну потеряете. Нет у вас таких способов, чтобы меня расколоть.

— Ой ли! — Змея уже понесло. — Было бы желание, а способ найдется. Не таких приходилось колоть!

Тут в перепалку вступил Юрок, до этого мрачно сопевший в сторонке.

— Тебе вообще кто слово давал, морда метростроевская? — осведомился он. — Где ты был, когда я с Индикоплавом один на один стебался? Ждал, наверное, кто верх возьмет? Гадал, на какую сторону переметнуться? Правильно тебя шестеркой назвали! И нашим, и вашим хочешь угодить! Только здесь такие залепухи не проходят! Вот и заткнись, пока я тебя в мох навечно не зарыл!

Неизвестно, как повел бы себя осмелевший Змей дальше, но ситуация вновь резко изменилась.

— Лучше оба заткнитесь! — крикнул Кузьма. — Оглохли, что ли? Прячьтесь немедленно!

Невдалеке что-то шипело, как закипающий чайник, и, похоже, этот звук приближался. Люди сразу затихли. К счастью. Юрок успел накинуть на Кузьму изрядно помятый в схватке шалашик.

Окажись на месте химеры-гребенки любая другая ее родственница, крапивница, например, и путникам пришлось бы туго, но эта тварь в узких коридорах агрессивности никогда не проявляла, хотя в пещерах спуску никому не давала.

Тем не менее ядовитые миазмы, тянувшиеся за ней, словно хвост за кометой, проникли даже сквозь мох, вызвав у людей свирепое жжение по всему телу.

— Опять мимо, — сказал Кузьма, когда шипение химеры затихло вдали. — Везет нам… Знать бы, кого в следующий раз встретим.

— Хватит! Завязали все разборки, — сказал Юрок, явно претендовавший на освободившуюся роль главаря. — И вперед, не считаясь с потерями. Проводника я беру на себя. Пойдет на коротком поводке. Если какую-нибудь подлянку задумает, вместе со мной дубаря врежет.

— Успокойся, я не твоей породы, — отозвался Кузьма. — Мелкими пакостями не занимаюсь. Кузьму освободили от пут, предварительно изъяв все колюще-режущие предметы, а потом крепко-накрепко привязали к Юрку, причем такими узлами, которые ни при каких условиях ослабеть не могли, а только затягивались (тут уж Змей постарался).