Евгений Гаркушев - Бунт при Бетельгейзе

Эдвард осекся, поняв, что болтает лишнее. Еще немного — и он сам поверит в эту бубличную фабрику и в дедушку-бубличника. С другой стороны, и девчонке не летает запудрить мозги. Пусть все будут уверены, что он летит на Амальгаму. В том числе и мусоны. Интересно, а что сказали бы мусоны, узнав, что сын прокурора Баранбау торгует запрещенными капканами? Вот уж скандал бы поднялся так скандал! На всю Галактику! Да только раздувать его сейчас не слишком разумно. Если бы не Иванов и Швеллер, и не Роза Кухарка — дело другое…

— Может, ты хочешь искупаться? — спросила Марина.

— От меня разит, да? — поинтересовался Цитрус. — Сильно?

— Ну, не так, чтобы очень… Но кое-какой запах имеется. Видно, тебе тяжко пришлось в пути.

— Пришлось ехать в мусоровозе, — кивнул Эдик. — С толпой грязных, как черти, борцов сопротивления. Пойдем, покажешь мне ванную. И заодно потрешь спинку. Да и всё остальное тоже. Я же не смогу мыться одной рукой? А ты медсестра, надо привыкать.

— Пойдем, — решительно кивнула девушка. Ванна в дешевой квартире Марины оказалось сидячей, квадратной.

— Не разгуляешься, — вздохнул Эдик. И деловито принялся раздеваться. Скинул рубашку, расстегнул ремень брюк и вдруг застеснялся. Скомандовал деловито: — А ну-ка, отвернись. Ты, хоть и медик, но пока без диплома! Медикам без диплома глядеть на голое мужское тело не полагается.

— Почему?

— Смущаются сильно. Краснеют так, что становятся похожи на помидоры. Так что давай, отворачивайся.

Девушка пожала плечами и послушно повернулась к стене, где тощая тень бойца сопротивления нагнулась, вытаскивая из штанин сначала одну, а потом другую ногу, и шагнула в ванну, растягиваясь к потолку.

Эдвард устроился поудобнее, здоровой рукой прикрыл до поры до времени мужское свое достоинство, а забинтованную положил на край ванны.

— Можешь смотреть, — милостиво разрешил он. Девушка повернулась.

На лице ее промелькнуло разочарование. Вместо мускулистого тела бойца невидимого фронта, покрытого шрамами, она увидела худое тельце человечка, который всё свободное время проводил за игорным столом.

От Эдварда не укрылось недовольное выражение лица Марины. Он нахмурился и сделался груб:

— Чего встала?! С одеждой надо что-то сделать, наверное?! Не видишь, она вся грязная. На передовой меня это, конечно, не волновало. Но здесь я в грязном ходить не согласен.

— Да, конечно, — ответила девушка, взяла брюки и рубашку и сунула в допотопную стиральную машину «Эврика-2100», встроенную в стену.

Основным достоинством древнего агрегата был мощный магнитно-гидродинамический двигатель. Раньше такими снабжались вездеходы венерианских колонистов. А потом игрушечные танкетки для детишек богатеев со всей Галактики. Малютки устраивали понарошку масштабные танковые баталии, разнося в щепки домики жителей беднейших кварталов, пока танкетки не запретили специальным указом сената.

Марина нажала кнопку. Машина загудела, наполняясь водой. Барабан завращался. В нем крутились черные брюки Эдика и рубашка из лемурийского шелка.

— Долго я тут буду сидеть?! — проворчал он. — Холодно, между прочим. У меня мурашки по коже. Врубай воду, бездельница.

Девушка нажала кнопку, и сверху на Цитруса хлынули потоки теплой ароматной влаги.

— Хорошо-то как! — сказал он и расслабился, вытянул ноги. — Так, ты давай, начинай меня намыливать, что ли…

— Да, конечно, — ответила Марина, но вместо того, чтобы заняться делом, почему-то попятилась к двери. — Подожди одну минуту, я сейчас вернусь.

— Ну, ты чего?! — нахмурился Эдик. — Ты — боевая подруга или как?! Я уже сижу, готов ко всему, понимаешь, а она куда-то там собралась… Несерьезно это! Не по-товарищески!

Девушка выскользнула за дверь.

Стесняется при мне раздеваться, — понял по-своему ее стремительное бегство Цитрус, — молодая еще. Ничего. Все они поначалу молодые и неопытные. Пообщаемся с ней. Научу ее всяким штукам. Будет то, что нужно. Станет настоящей боевой подругой для такого классного парня, как я.

Эдик потянулся к теплым струям воды, разомлел, повернулся на бок. В шуме воды он даже не заметил, как скользнула в дверь Марина, вооруженная электрошокером. Его привел в себя заряд тока в левую ягодицу. Эдик взвился и заорал: «Ой-ой-йо-о-о!»

— Ты что?! — он всем телом повернулся к девушке, покрутил пальцем у виска: — Совсем сдурела? Это массаж такой?

— Кто ты? На кого работаешь?! — поинтересовалась Марина и показала на область ниже пупка, так что Цитрус сразу вспомнил, что он абсолютно голый, и закрылся руками.

— Как кто?.. — спросил он, мучительно продираясь сквозь туман в голове, вызванный принятием обезболивающих таблеток, и соображая, что он сделал или сказал не так. — Я этот… я борец сопротивления. Мусон из театра боевых действий… Работаю на сопротивление. И на себя, конечно. Вот, Роза Кухарка хотела меня припрячь, но я не дался! Как самый настоящий мусон… А что такое?

— Нет, — покачала головой девушка. — Ты не мусон.

— Самый настоящий мусон, — Эдвард затряс головой. — Мусонистее и не придумать.

— Где же твоя татуировка? — она окинула его взглядом ниже пояса.

— Та… татуировка? Ну-у-у… Так я ее свел. Да. Чтобы враги случайно не узнали, что я мусон, взяв меня в плен.

— Мусоны из боевых подразделений не сдаются в плен. Ты — лжец, — констатировала Марина и ткнула обманщика электрошокером, так что он затанцевал в квадратной ванне, а затем взмолился:

— Мариночка, не надо, пожалуйста… Я всё расскажу.

— Расскажешь всё нашему секретарю! — отрезала девушка. — Как выдавал себя за мусона и какие цели преследовал. Ты сексот, так ведь?

— Секс…от, — пробормотал Эдик, — и до… Ну да, это на меня похоже.

— Так я и знала, — констатировала Марина, — вылезай из ванны, мерзавец.

— А может, не надо?

— Надо…

— Хорошо, — Эдик перешагнул через край, стал на кафельный пол и пожаловался: — Холодно.

— Мне на это наплевать! — отрезала девушка.

— Где твое милосердие? Где хваленое девичье добросердечие?!

— Там же, где твоя совесть, — она сделала угрожающий жест электрошокером, и Эдик отпрыгнул. — Пошли!

— Ты что, голым меня поведешь? — ужаснулся Цитрус.

Марина кивнула. По решительному выражению ее лица было понятно, что она не шутит и действительно собирается провести его через весь город голым.

— Да ты что?! — вскрикнул Эдик. — Фашистка проклятая! Совесть у тебя есть?

— Пошли! — повторила девушка. На сей раз электрошокер впечатался в больную руку «сексота». Издав сдавленный крик, он поспешно выбежал из ванной. Девушка последовала за ним.

Дверь комнаты напротив приоткрылась. Из нее выглянул лохматый парень.

«Анархист», — вспомнил некстати Эдик.