Евгений Гаркушев - Бунт при Бетельгейзе

— Что там такое, Вова? — послышался недовольный девичий голосок. — Куда ты? Я хочу еще!

Анархист насмешливо оглядел голого Эдика, трясущегося от холода, и соседку с электрошокером в руке и крикнул:

— Ничего, милая, это Маринка развлекается. — Подмигнув ошалевшему Эдику, парень скрылся.

— Пошел, — мусонка толкнула Цитруса к входной двери.

— Ботинки хотя бы дай, — сдавленным шепотом попросил он.

— Нет! — ответила девушка.

На лестничной площадке, возле воздушного лифта в этот час было оживленно. Пара бородатых мужчин в очках вели научный диспут. Рядом с ними стояла, потягивая пьянящий колосок, одетая с изяществом пожилая дама. В лице ее читалось безразличие и усталость. Было заметно, что диспут ее не увлекает, и ей отчаянно скучно.

Увидев голого Эдварда и его подругу с электрошокером, дама заметно оживилась. Колосок выпал из ее руки и покатился, дымясь, по полу. Мужчины прервали диалог и уставились на странную парочку, что называется, во все глаза.

— Чего смотрите?! — пробормотал Эдик, обращаясь к бородачам. — Нравится, когда вашего брата унижают? Помогли бы лучше. Эта, — он кивнул на девушку, — маньячка сексуальная. Поймала меня, накачала наркотиками, а теперь вот пытает… — Поскольку его слова не возымели никакого действия, он выкрикнул: — Да помогите же мне!

За что немедленно получил удар электрошокером под лопатку. Заряд едва не свалил его. Марина втолкнула нетвердо держащегося на ногах бледного Эдика в шахту и сама шагнула следом.

Они мягко приземлились на первом этаже. Вышли из подъезда и побрели по освещенному яркими фонарями городу. Цитрус шел, низко опустив голову, прикрыв руками причинное место, и размышлял о том, что, в принципе, если подумать, ничего такого страшного нет в том, что половина Баранбау увидит его голую задницу. Загорают ведь на пляжах по всей Галактике нудисты. А некоторые галактические расы совсем не стесняются своей наготы. Взять хотя бы ландиков — у них органы размножения находятся на лице. Ходят себе, трясут ими под носом, и ничего. Даже считают, что рот на лице — это мерзко. А что-то другое — очень даже к месту.

Эдик огляделся вокруг и пришел к неутешительному выводу, что они привлекают всеобщее внимание. Вскоре за серьезной девушкой с электрошокером и тощим голым мужиком следовала целая толпа зевак. Одни горели желанием, чтобы она его ткнула побольнее, другим было жалко Эдика, и они кричали, чтобы девица немедленно отпустила парня. Ни те, ни другие, впрочем, активных действий не предпринимали. Только строили предположения, за что она его сцапала и куда ведет.

Цитрус смекнул, что, если так дальше пойдет, до секретаря мусонов они не дотянут. Скоро их попросту сцапает полиция, как нарушителей общественного порядка. Попасть в полицию для него равносильно смерти.

Стараясь не наступить на стекло, Эдик уныло шлепал босыми ногами по тротуарам Баранбау, осознавая, что жизнь его кончена. И даже классная идея с дедушкиным наследством ему больше не поможет. Угораздил же его черт столкнуться с этой фанатичкой. А он-то радовался — идеалистка, будущая боевая подруга. Раскатал губы, дурак.

В тот самый момент, когда он размышлял о том, что не сделал даже никаких распоряжений насчет собственных похорон, наперерез Эдварду, перекрыв дорогу, вырулил, упав сверху, черный пятнадцатиместный катер. Дверь распахнулась, и на асфальт попрыгали ребята Иванова.

«Быстро разобрались с полицией», — подумал Цитрус.

Сам босс вышел последним, по организованному для него живому коридору. Приблизился к Цитрусу, который стоял ни жив ни мертв в позе футбольного игрока перед пенальти. Марина посверкивала глазами, но пока ничего не говорила. Только толпа зевак за их спинами шумела, предчувствуя новое занятное зрелище.

— Вот и попался, гад, — улыбнулся с довольным видом Иванов, поигрывая крепкими мускулами.

— Он сексот, да? — предположила Марина, оценив габариты Иванова и приняв его за настоящего борца сопротивления.

— Да вроде того, — задумчиво пробормотал Иванов. — А ты кто такая, крошка?

— Я — сочувствующая!

— О! Хороша сочувствующая… Поймала, значит, гада-сексота! Я тебе премию выпишу, милая, как только мы его отведем, куда следует, и сделаем с ним такое, что ему самому можно будет посочувствовать. Ага.

— А вы… — начала Марина.

— Ох ты, мать моя! — крякнул Иванов, увидев, что поодаль сели красные спортивные катера, из них попрыгали на землю бандиты и сам Швеллер.

— На тебя жалко смотреть! — констатировал бандитский главарь из конкурирующей группировки, разглядывая худое тело Эдика с внимательным отвращением.

— А вы кто? — спросила Марина. Низкорослый Швеллер вызвал у нее куда меньшее доверие.

— Конь в пальто, — хохотнул Иванов.

— За коня ответишь, — нахмурился Швеллер. — А ты — цыц, козявка! — главарь смерил девушку сердитым взглядом. — Я тебе слова не давал.

Цитрус вздохнул — удача снова его оставила. Оглядел толпу. Вдруг там сыщется какой-нибудь герой, который захочет ему помочь. На переднем плане вместо отважного героя он увидел Лапшу. Приблизиться рангун не решался — не ладил с громилами Иванова, но издалека погрозил Эдику кулаком и красноречиво провел ладонью по горлу — мол, всё, не жить тебе больше, Цитрус.

«Все собрались, собаки, посмотреть, как меня разделывать будут, — пробормотал Эдик, — только прокурора не хватает, и продажных копов вместе с ним».

— Скажи-ка мне, дружок, — проговорил Швеллер торопливо, — насчет дедушкиного наследства, ты ведь меня обманул, не так ли? Не было наследства? Да?

— Было, — неожиданно вмешалась Марина. — Он собирался сбежать на какую-то Амальгаму. Воспользовавшись моим доверием. Подлец! Скажите, а вы из полиции?

— Мы-то? Ясное дело. Слуги закона, вестимо, — улыбнулся по-отечески Швеллер. — Разве ж по нам не видно?

— Ну да, — подтвердил сиплым голосом Иванов, — в законе мы.

Марина растерянно оглядела представителей бандитских шаек. Сомнительно, что эти здоровенные морды за спиной маленького лысого типа — из полиции. Ивановские крепыши тоже вызвали у нее подозрения. Некоторые из них были в коротких майках, модных в этом сезоне. Татуировки под пупками отсутствовали! Стало быть, никакие они не бойцы-мусоны, прибывшие покарать отступника или сексота! А обычные бандиты.

— Что же ты наделала? Погубила боевого товарища, — грустно заметил Эдик, усугубляя девичье раскаяние. — Выставила меня на позор. Но я тебе прощаю это, киска… Жаль, нам не удалось познакомиться поближе! Помни верного мусона Эдварда, подруга! На этом свете не встретимся, так хоть на том.

Тут Марина выкинула такой финт, что у ребят Иванова прямо дух захватило. Она стащила через голову свободную блузку, оставшись в одних брюках, и натянула предмет девичьего гардероба на Цитруса. Толпа взревела, приветствуя дружественный акт со стороны вооруженной электрошокером девушки.