Евгений Гаркушев - Бунт при Бетельгейзе

— Чэ Эс Ка, — терпеливо выговорил Эдик. — Нормальное окончание. Мне нравится, во всяком случае.

Юрист щелкнул по клавишам и заявил:

— Нет такого города на Амальгаме. И фабрики нет. И дедушки, Цитруса Ивана Пафнутьевича, тоже нет.

— Ты, наверное, неправильно окончание набрал, — вздохнул младший Цитрус. — А дедушки, понятное дело, нет.

— Как?! — ахнул Швеллер. — Так ты всё это время меня парил?!

— Да нет же. Я имею в виду, что он умер! Фабрика сейчас записана на доверительного управляющего. А его фамилии я, к сожалению, не помню. Сложная у него фамилия. То ли Шверценбахенхер. То ли Бульбенберхер.

Катер пошел на посадку. Судя по открывающейся в иллюминаторах картине, они прилетели куда-то на самую окраину мегаполиса, в промышленную зону. Вокруг высились ангары с красочными надписями: «Вторсырье», «Цветметсклад», «Подержанные МГД-генераторы», «Не влезай, убьет», и расстилались живописнейшие свалки. Над ними кружили черные птицы, похожие на ворон, только на головах пернатых топорщились морщинистые гребни. Всё это благолепие освещалось мощными прожекторами.

«С ангарами всё ясно, — подумал Эдик. — Но зачем освещать свалки? Городу явно некуда девать энергию от мощного термоядерного реактора. Лучше бы продали энергию куда-нибудь налево. А деньги пустили в дело — построили новое казино, например».

Вообще же, место, куда они прибыли, Цитрусу очень не понравилось. Полиция в этот район не забредала месяцами… Впрочем, от полиции ему тоже никакой радости. И там, и там — каюк.

— Бульбенберхер?! — проговорил Швеллер после недолгих раздумий. — Сдается мне, Эдик, что ты нам мозги паришь! Ладно, сейчас приземлимся — и всё расскажешь по существу. Есть дедушка — хорошо. Нет — тоже неплохо. Давно я уже хочу выпотрошить кого-то в показательных целях! Да и нервишки успокою. Расшалились они, знаешь ли, в последнее время.

Здоровой рукой Цитрус полез под блузку. Нащупал пришитую к ней изнутри коробочку с колечком взрывателя. Колечко было такое маленькое, что в него влез только мизинец. Интересно, заряда хватит, чтобы разнести катер вдребезги? Или ему просто оторвет руки и голову, а все вокруг останутся целы и невредимы?!

Пропахав брюхом по камням с металлическим скрежетом, катер приземлился. Швеллер ухватил Цитруса за воротник и потащил наружу.

— Пошли, хватит себя щупать!

На площадке перед большим ангаром сразу стало многолюдно. Катера, бандиты, еще катера, еще бандиты… Гомон, хохот, мелькают огни… С удивлением Эдик заметил в толпе Лапшу — не иначе, рангун прилетел своим транспортом следом за катером Швеллера.

Хотел, наверное, посмотреть, как его грохнут. Чтобы потом донести Зюзину.

— Не хочет колоться, чмо болотное, — объявил Швеллер. — Поэтому, полагаю, целесообразно его мочкануть.

Иванов, к которому были обращены слова конкурента, хмыкнул:

— А, может, ты его в катере обработал? Законника не зря ведь с собой брал?! Болтун документы на тебя переписал, а сейчас ты мочкануть его хочешь, чтобы долю мою захапать!

— Да, да, это так! — прокричал Эдик. — Я всё отдал Швеллеру! Он обещал, что я буду жить!

— Врешь, паскуда! — вскричал тот.

— Чтоб мне провалиться!

— Да я тебя сейчас в асфальт закатаю!

— Господин Иванов вам не позволит!

— Не позволю! — рыкнул Иванов, — Ну-ка, колись, как твоя фабрика называется, как деда звали? У меня тоже законник имеется. И даже нотариус свой! Сейчас всё оформим на меня!

Эдик понял, что это — конец. Убьют его, может, и быстро, оттого, что он всех разозлил, но больно будет наверняка.

— Вторая бубличная фабрика имени Льва Букина, — сообщил он.

— Как же ты меня достал! — Швеллер побагровел от злости. — Нет бы помолчать перед смертью, так он всё так же несет не пойми что. Ну, скажи мне, кто такой этот Лев Букин?

— Знаменитый вратарь, — обреченно сообщил Эдик, — я о нем в газете прочитал. И в честь его дед назвал фабрику.

— Дайте-ка мне мою Любимицу, — попросил Швеллер и вытянул руку, в которую заботливые громилы немедленно вложили бейсбольную биту. — Ну-с, приступим, — сказал он и уже замахнулся для удара… А Эдик весь сжался, ожидая что сейчас ему влепят прямо по умной голове.

Но тут их самым беспардонным образом прервали. В небе появились два полицейских катера красивой обтекаемой формы, светящиеся красными и синими габаритными огнями. Супермашины, которые могли подниматься в стратосферу, а то и выходить на орбиту, перебрасывая полицейские силы с одного конца планеты на другой. Бортовому вооружению полицейских катеров мог бы позавидовать даже военный корабль с захудалой планетенки отдаленного сектора Галактики.

— Всем лечь на землю! Бросить оружие! — раздался громоподобный голос, усиленный динамиками.

Бандиты повалились, как кегли, сметенные метким ударом шара. Знали, что с копами в Баранбау шутки плохи. При желании они могли запросто расстрелять всех внизу. Эдик решил, что ему тоже будет неплохо прилечь.

— Проводится операция по задержанию особо опасного преступника, повинного в преступлениях против человечности! — продолжал вещать голос. — Эдвард Цитрус, встать! Именем закона, вы арестованы!

Эдик поднялся, с тоской глядя на медленно снижающиеся катера.

Они приземлились. Из одного высыпали полицейские. Сквозь бронированные стекла другого Эдик заметил прокурора с очень кислым лицом. Да уж, нехорошо всё складывается! Интересно, почему прокурор просто не дождался, пока его порешат бандиты? Наверное, не сообразил. Или решил не пускать дело на самотек.

— Пошли, мерзавец!

Один из полицейских хотел застегнуть на руке Эдварда наручники, но тот вдруг дико заорал и вытащил из-под рубашки брусок пластиковой взрывчатки. Устроен он был почти так же, как граната. Предохранительное кольцо, скоба, и, собственно, сама взрывчатка. Зубами сорвав кольцо, Цитрус поднял взрывчатку мусонов над головой.

— Только прикоснитесь ко мне! Только выстрелите! Все взлетим на воздух!

Большинство присутствующих бросились на землю. С бомбами шутки плохи…

— Это димлетид, — побелевшими от страха губами прошептал полицейский офицер. — Разнесет всё вокруг. И катера. И нас — в капусту. Страшная штука.

— Лежите, ребята, лежите, — подал голос Швеллер. — Нас проблемы легавых вообще не касаются.

— Не двигаться, придурки! — прорычал Иванов своим.

— Я сажусь в полицейский катер. И улетаю, — объявил Цитрус. — Мне уже всё равно! Если кто дернется — бабахну тут всё незамедлительно. И не вздумайте гнаться за мной!

Широкими шагами он направился к ближайшему полицейскому катеру. Люди испуганно шарахались в сторону — хотя заряда гранаты наверняка хватило бы, чтобы достать их и за пятьдесят, и за сто метров…