Фиона Макинтош - Предательство

Меркуд был прав. Все дело в сердце. В одном из кровеносных сосудов образовался комок и закупорил его. И теперь Найрия умрет. В худшем случае ей остается несколько часов, в лучшем — день или два. Тор видел злополучный сгусток, чувствовал слабеющий пульс: сердце тщетно пыталось протолкнуть кровь через преграду. Он почти ловил обрывки мыслей умирающей — спутанных, бессвязных, полных страха. А затем Цвета закипели в нем и полностью захватили его — яркие в своей первозданной чистоте, которой не теряли даже в смешении, неизменно различимые… И его пылающие ладони коснулись груди королевы.

Меркуд и Кайрус звали Тора, но он не слышал. Для него больше не существовало ничего, кроме Найрии и Цветов, которые текли в нее через его руки. Вот они образовали вокруг ее задыхающегося сердца радужный клубок… Юноше стало нечем дышать: его собственное сердце стало биться с ее в такт, слабо и неровно.

Это продолжалось лишь несколько мгновений. Медленно, но верно молодость и сила брали свое. Тор вздохнул и почувствовал, как учащается пульс, оживляя сердце королевы. Оно словно не желало отставать, пульсируя сильнее и чаще — удар за ударом, толчок за толчком. Вокруг яростно кипели Цвета, исправляя то, чего не могла исправить природа.

Склонившись над королевой, он беззвучно раскачивался взад и вперед. Потрясенный, очарованный, Меркуд наблюдал за ним. Воистину, безумная смелость. Лекарь не мог наблюдать за работой Цветов, но чувствовал силу Тора. Нет, не просто чувствовал- он был ослеплен, оглушен… Юноша выплескивал ее, не скупясь, а таинственный источник все не иссякал.

Он не ошибся, выбрав Тора. Мальчик — Триедин. Каким образом это получилось, к чему приведет? Это выше его разумения. Но теперь он, Меркуд, может быть спокоен: его задача почти выполнена.

Лекарь снова попытался окликнуть юношу, но тот словно ничего не слышал. Прикоснувшись к плечу Тора, Меркуд охнул от неожиданности и отдернул руку. Тело юноши казалось раскаленным, как печка. За всю свою долгую — очень долгую — жизнь Меркуд по прозвищу Облегчающий Страдания не встречал ничего подобного.

Снаружи послышались встревоженные голоса. Потом в дверь негромко постучали, и кто-то — кажется, Лорис — полушепотом задал вопрос. Меркуд не ответил — он попросту не разобрал ни слова, и человек спросил снова, но более настойчиво.

К нему присоединились другие. Стук стал громче, и вскоре в дверь уже молотили кулаками.

— Меркуд! — полный отчаяния голос короля прорвался сквозь грохот. — Во имя Света, что вы там делаете?

Лекарь почувствовал себя беспомощным. Кайрус уже шагнул вперед, чтобы открыть, но Меркуд покачал головой. Гот не должен ничего видеть. Слава Свету, прайм-офицер уже никогда не примет сторону Инквизиции. Тору удалось обзавестись верным другом, который любит его не меньше, чем сам Меркуд. Каким образом? Должно быть, это так и останется тайной. Лекарь мог только догадываться, что на самом деле произошло в Сердце Лесов. Он снова покачал головой. Воздух в комнате стал плотным и только что не трещал. Здесь творилось могучее волшебство- Меркуд чувствовал это, но не понимал. Возгласы возмущения за дверьми сменились гневными воплями.

— Осталось совсем немного, Ваше величество! Меркуд хотел произнести это спокойно, но не смог. Даже самый наивный человек понял бы, что дело нечисто.

— Будьте вы прокляты! — Лорис пнул дверь ногой. — Немедленно открывайте!

— Стража! — завизжал Гот, срывая голос от ярости. Это не сулило ничего хорошего.

Высокие двойные двери застонали — похоже, гвардейцы пытались их выломать. Меркуд увидел, как по косяку бегут трещины, потом трещины ощетинились щепками… Еще немного, и люди ворвутся в опочивальню. Кайрус кричал гвардейцам, приказывая остановиться, но это было бесполезно. Он сам учил их безоговорочно повиноваться приказам короля.

Меркуду оставалось последнее: он бросил Тору нить мысленной связи и в отчаянии воззвал к нему. В следующий миг пол ушел у него из-под ног. Вокруг неистовствовала радужная буря. Внезапно старик осознал, насколько он слаб перед лицом этой неведомой мощи. Нет, был в его жизни один-единственный раз, когда ему довелось прикоснуться к подобной силе. Ошеломленный, он отпрянул, нить лопнула, и лекарь упал в кресло.

Когда дверь, наконец, уступила усилиям стражников и придворные во главе с королем и Инквизитором ворвались в опочивальню королевы, Тор уже выпрямился. Меркуд почувствовал, как волшебство исчезает, словно утренний туман.

— Вы ублюдки! — Лорис был уже не в силах говорить вежливо — даже со своим лучшим другом и его учеником, которым так восхищался.

— Ваше величество! — перебил Кайрус.

Все, кто находился в комнате, обернулись. Ресницы королевы задрожали. Потом она открыла глаза. Ее взгляд был ясным и светлым, как обычно. На щеках снова играл легкий румянец, губы тронула улыбка.

— Лорис… любовь моя… Что здесь происходит? — ее голос дрогнул, потом окреп. — Привет, Кайрус. Меркуд, мой старый друг? И Тор…

Стражники преклонили колени. Камеристки прикрыли рты, чтобы не закричать, потом подобрали юбки и сделали то же самое. Меркуд привстал… и внезапно ощутил, насколько устал от этой долгой, странной жизни.

— Добро пожаловать назад, Ваше величество, — прошептал он. Чувства сменяли друг друга, словно волны в море. Усталость схлынула, его наполнило облегчение. Потом он понял, что ненавидит себя… за то, что любит Тора, вернувшего жизнь этой женщине… а еще больше он ненавидел ярость, которую испытал, когда мальчик ослушался его приказа…

Тор уже пришел в себя и стоял на коленях рядом с Кайрусом, который смотрел на него, почти не скрывая любопытства. Только Гот, вопреки правилам, остался на ногах. Судорожные подергивания стирали с его лица выражение, но глаза горели гневом. Эта женщина жива! Мало того: кажется, она чувствует себя куда лучше, чем прежде.

Лорис опомнился первым. Он обнял супругу и крепка прижал ее к себе. Как и большинство остальных, Его величество все еще не мог поверить в это чудо.

Добравшись до покоев Меркуда, Тор упал в кресло. Здесь было тихо и покойно. В западном крыле Дворца никто не жил, и Меркуду это нравилось. Какое-то время юноша сидел, прикрыв лицо руками, потом запрокинул голову, и теперь его взгляд лениво скользил по рядам бутылочек из темного стекла, толстостенных баночек и коробков, чье содержимое было столь же таинственно, как и назначение. Их теснили пыльные тубы со свитками и тяжелые тома, посвященные древним рецептам траволечения. Полки тянулись вдоль каждой стены. Но для Тора здесь секретов не бьшо. Он изучил все книги и знал все снадобья.

Мало кто отваживался заглядывать в западное крыло. А вход в покои придворного лекаря был открыт лишь для нескольких человек — например, для короля и королевы. Однако даже они не знали о книгах, которые Меркуд хранил отдельно от других. Эти книги были написаны несколько сотен лет назад и посвящены иному искусству. Искусству Силы, которое ныне чаще называли волшебством.