Илья Новак - Некромагия

Капитан встал. Доктус Савар вместе с Владыкой улетает из Форы на построенном карлами ковчеге, Некрос Чермор пытается отбиться от пепелян. Быть может, Фора вскоре очистится от чаров? Трилист окинул взглядом площадь и, не оглядываясь, пошел прочь. Позади него ворота обрушились, колонна света, мигнув, исчезла, и Сол Атлеко вступил в Универсал.

— Держи его.

Нагнувшись, Зоб сжал насадками голову Тасси. Пес-демон заорал, дергая башкой. Опустившийся на колени Некрос ухватил его одной рукой за шею, второй — за вывихнутую заднюю лапу и дернул. Тасси издал звук, на который, наверное, не было способно ни одно другое существо в Аквадоре. В нем присутствовали ненависть и обещание перегрызть глотки всем окружающим, и боль, и безудержный гнев, и первобытная, всепоглощающая ярость.

Некрос выпустил лапу, попятился, махнул эдзинам, чтобы они тоже отошли, и скомандовал:

— Отпускай!

Лич раздвинул руки, выпрямился. Оказавшись на свободе, Тасси не медля прыгнул. Его тело взвилось в воздух, пасть сомкнулась — и клыки лязгнули по ошейнику Зоба. Один миг пес-демон висел, вращая глазами и яростно дергая коротким хвостом, будто прилипнув пастью к защищенной железом шее, а затем шмякнулся обратно. Он крутанулся, кашляя и харкая на весь коридор, — и удивленно повернул голову, пытаясь разглядеть свои задние лапы, когда до него дошло, что теперь он может опираться на обе.

Левую руку Некроса от тыльной стороны ладони почти до локтя покрывал ожог, рукав сгорел. Плечи и голова были присыпаны тяжелой черной пылью, она скрипела на зубах.

Путники достигли центра Лабиринта, пещеры, своды которой подпирало несколько массивных столбов, состоящих из уложенных друг на друга каменных блоков. Освещая путь последним факелом, эдзины двинулись вперед. Зоб неподвижно глядел перед собой. На доспехе чернели пятна гари, лезвия на шлеме оплавились, потеряв остроту. Эдзины остановились.

— Что там? — спросил чар, проходя между ними. Столбы стояли вокруг центра пещеры, где оставалось свободное пространство. В воздухе висела дрожащая муть, там что-то двигалось. Чермор прислушался: далекий стук, шелест, скрип...

Он сделал несколько шагов между столбами, раскрыв сумку на поясе и сунув внутрь руку. Если это центр Лабиринта, то что должно находиться здесь? Подумав об этом, Некрос вздрогнул, скорее ощутив, нежели увидев движение над головой. Он отпрянул — разреженное облако повисло над ним. В облаке проступила картина: пещера со столбами из каменных блоков, двое чернокожих, фигура в доспехах, с арбалетом и цеповым мечом, еще один человек, стоящий ближе к середине пещеры...

Это же моя мысль...

Как только Чермор подумал это, облако исчезло. Он сделал еще шаг и вступил в стену тумана. В мутной белизне проступил массивный металлический предмет. Над ним склонилась подернутая дымкой фигура. Некрос одновременно и видел, и не видел происходящее, ему казалось, что он сам — участник событий, хотя он наблюдал за ними со стороны; все было реальным, и в то же время он осознавал, что это — его видение, навеянное остаточной магией Лабиринта. Он попал внутрь своей собственной грёзы, он видел...

Человека в набедренной повязке, склонившегося над большой наковальней. Он мускулистый, гибкий, у него лысая бугристая голова. Он рассматривает нечто, лежащее на наковальне, затем берет в руки — это обруч. Незнакомец медленно поворачивает его. Кладет обратно, хочет уйти, но вновь склоняется к обручу, вновь тянет к нему руки, мучительно медленно поднимает, собираясь водрузить на голову.

Из тумана выступает другая фигура, в полтора раза выше обычного человека, — могучий мужчина, облаченный лишь в фартук, с очень длинными черными волосами, прикрывающими ягодицы. Хотя лицо его состоит из привычных частей: носа, лба, глаз, скул, подбородка, — почему-то вместе они составляют впечатление неистового, чудовищного разума. Тот, кто стоит у наковальни, поднимает обруч, и мужчина в фартуке устремляется к нему сзади. Теперь становится виден молот в его руках, тяжелый железный брус на толстой деревянной рукояти. Все происходит бесшумно, но Некрос телом ощущает хруст кости, когда молот опускается на бритый бугристый затылок. Череп раскалывается, кожа лопается, видна черная трещина — через нее вылетает наружу нечто вроде серебристого чечевичного зернышка. Семя смерти падает и катится, подпрыгивая. Человек с обручем вскрикивает — и вновь Некрос не слышит, но ощущает звук всем телом, вместе с болью и ужасом.

Раненый отскакивает, великан с молотом что-то кричит ему, от беззвучного рева содрогаются стены. Подняв молот, он наступает, незнакомец пятится, затем разворачивается и с обручем в руках бежит прямо на Некроса. Великан преследует его. Некрос делает шаг в сторону, но не успевает: беглец врезается в чара. Тело погружается в плоть Некроса, и тот содрогается, ощутив внутри себя чуждое сознание, ощутив новые чувства, пропитывающие его собственные. Страх перед Хозяином, ужас перед вечной жизнью, которая только что бездонной пропастью распростерлась у ног... И всепоглощающее желание оставить обруч себе, не отдавать никому, ни за что, никогда! Вот он, этот обруч, в руках Некроса Чермора — который уже не Некрос Чермор, ведь теперь...

А еще он видит перед собой Хозяина, совсем близко, видит устремленный на него взгляд нечеловеческих глаз и занесенный для удара молот. Тот ужасен, но чар понимает, что страшиться нечего, ведь теперь он бессмертен...

И хотя аркмастер стал теперь кем-то другим, в то же время какая-то часть Некроса Чермора все еще живет в нем. Пусть очень смутно, но он осознает, кем является на самом деле, а потому выхватывает из сумки хрустальную реторту, в стенки которой впаяна алмазная крошка, и швыряет ее вперед, в лицо Хозяина...

Грёза исчезла. Не стало ни Наковальни, ни Духа Кузнеца, ни его кузницы. Реторта ударилась о столб, разбилась, и мертвая ртуть потекла по камню.

С мучительным усилием вспоминая, где он находится, и зачем пришел сюда, Некрос Чермор развернулся. Эдзины и Зоб стояли позади, за кругом колонн. Ощущая следы чужого сознания в своей голове, отголосок ужаса перед жизнью в мертвой бесконечности, аркмастер одну за другой стал вытаскивать из сумки оставшиеся реторты и швырять в столбы. Тот, в который угодила первая, скрипел, проседая, ртуть пузырилась, впитываясь в него, растворяя, убивая камень.

Последняя реторта ударилась о столб, и Чермор побежал прочь, крича: «Назад!»

Они успели достичь прохода, через который попами сюда, когда своды задрожали. Столбы плавились, превращаясь в конусы, по ним стекал камень. Некрос попятился, спиной отталкивая эдзинов глубже в проход. Последний факел погас, все погрузилось во тьму. Теперь ничто не поддерживало своды. С низким стоном они сдвинулись, не способные совладать с давлением того, что находилось наверху. Мрак разрезала полоса света, за ней протянулась вторая. Некрос упал, прикрыв голову руками. Свод обвалился.