Александр Бирюков - Человек-саламандра

Странно, но, когда он говорил и Лена слышала его, как и раньше, будто в наушниках, у нее возникла странная иллюзия, что вместо слова «фильмы» она услышала какое-то новое для нее слово. Удивительно удачно передающее и принцип кино, и пренебрежительное к нему отношение, что-то вроде «бегающие картинки» или даже «мелькающие фотки», но слово тут же забыла. И «ЭТО» – тоже какое-то новое слово, как будто эмоционально окрашенное, но и его девушка не запомнила.

Это озадачило ее больше, чем способность Остина отвечать на незаданные вопросы.

Странности Остина нарастали, как снежный ком.

Дворецкий, проходя в кинобудку, на мгновение остановился позади Лены и довольно иронично поинтересовался ее самочувствием. Лена ответила, что чувствует себя сносно.

«Классный дядька!» – решила она, окончательно определившись со своим отношением к дворецкому.

– Очень надежный и верный человек, – подтвердил Остин.

Потолок начал закрываться лепестками деревянных панелей.

«Сколько же тут всякой хитроумной механики! – изумилась в очередной раз Лена. – И всё у них как-то с поднавывертом. Потяни тут, поверти здесь, дерни за веревочку…»

Вот погасли и плафоны, но через секунду кромешной темноты вспыхнул луч света, упавший на экран.

Ну, разумеется, разумеется, разумеется, первым, что увидела Лена, был огненный титр на фоне горной гряды с заснеженными вершинами:

Титр истаял, кадр сменился. Теперь на экране был огромный, величественный дирижабль оригинальной конструкции. Он состоял из двух исполинских баллонов, расположенных горизонтально. Огромные винты соосных пропеллеров вращались в горизонтальной и вертикальной плоскостях. От этого будто марево колыхалось вокруг воздушного корабля.

«Чума!» – оценила Лена, настраиваясь на крутое кино.

Немного непривычен был только цвет. Очень яркий, насыщенный и контрастный. Если небо – ультрамарин. Если блик на серебристом дирижабле – то ослепительный.

Поверх дирижабля воспламенился новый титр:

– Умельцы, значит, – перевела Лена.

Но что-то в фильме еще было не так. Он сопровождался тягучей и тревожной абстрактной электронной музыкой. Но никаких других привычных звуков, типа рева моторов дирижабля, не было.

«Художественный прием!» – догадалась Лена.

Камера надвинулась на окно гондолы, похожей на перевернутые надстройки старинного океанского лайнера, с прогулочными галереями.

И вот уже на экране салон. В пышно украшенном ресторанном зале за столиком сидели два джентльмена и две дамы. Они безмолвно, но энергично разговаривали.

Лена решила, что звука нет ввиду технической неполадки. Но музыка продолжала сопровождать изображение. Кроме того, появились титры, которые Лена не успела прочитать, но поняла, что они представляют главных героев, а также поясняют, о чем они ведут беседу.

Как-то разом Лена поняла, что фильм будет немой, хотя и с музыкой.

Из титров, возникающих поверх изображения в нижней части кадра, Лена поняла пока, что речь пойдет о приключениях вот этого известного охотника и собирателя древностей с бородкой клинышком. Охотника звали Теренс Челленджер. Его даму и «боевую подругу» Эллис Гамб. А напарника и его даму соответственно Гортон Айронс и Памелла Роуперт. Имена как имена, не хуже и не лучше других.

Четверо искателей приключений отправлялись куда-то на восток, искать какую-то штуковину, именуемую «халт». И в поисках им предстояло иметь дело с некими «умельцами». Последнее, как поняла Лена, было названием какого-то племени, обитающего на обширнейших равнинах.

Еще было написано, что фильм снят по книге некоего Криса Асбурга Джума.

Вскоре Лена приноровилась и смотреть, и читать титры. Но для удобства стала переводить их на русский. Но только голосом одного переводчика «с прищепкой на носу», в переводе которого смотрела «Одинокого волка» с Чаком Норрисом.

– Подушай, Теренс, как бы добедемся до этих убельцев? – озвучивала она. – Элементадно, Гортод! Мы прикупим по лошадке! Сядем берхом и побчибся вберед и вберед!

Остин поглядывал на нее с опаской. Очевидно, такого способа просмотра фильмов он еще не знал.

Герои спустились в лифте по причальной мачте дирижабля, действительно купили (или наняли) лошадей, действительно помчались.

Еще они взяли проводника в шубе и высоченной «боярской» шапке, несмотря на то что джентльмены и дамы были одеты как путешественники по Африке.

Вскоре Лена не без удивления начала понимать, что под «умельцами» подразумевается не просто племя, а некие страшные болгары-славяне-козаки. Которые ходили летом в шубах и меховых шапках, а их женщины щеголяли в кокошниках и полупрозрачных платьях с откровенными декольте и разрезами там и сям, так что обнаженного тела в их облике было больше, чем одежды.

Бояре-козаки жили в деревянных крепостях и разъезжали на чудовищных колесных танках. Они часто и с удовольствием пили из огромных ковшей, проливая на свои меховые одеяния пенное пойло. После чего плясали вприсядку, не снимая шуб, рубились спьяну длинными, типа карпатских чупаг, топориками и были коварными, как татары Батыя.

Первым их коварством стало то, что они никак не хотели вести путешественников к заброшенному городу, в котором и хранилась искомая реликвия. Но потом нашелся один болгарин-славянин, сын боярский, который влюбился по самые уши, на которых висла исполинская шапка, в гордую красавицу Памеллу. Он сбрил бороду и вызвался тайком от родичей везти искателей приключений, куда они просили. Поехали на некоей сельскохозяйственной машине – крабе с клешнями и титаническими – метров пять высотой деревянными колесами. Видимо, это была косилка или что-то вроде комбайна.

Потом был заброшенный город с ловушками и западнями. Реликвия, в виде золотого двухлезвийного топора с рукояткой в виде вытянутой женской фигурки. Потом похищение красавицы Памеллы, освобождение ее. Погони на танках и лошадях.

Когда жуткая, в своей очевидной нелепости, сельхозмашина с клацающими клешнями гналась за диковинным паровозом с двумя игрушечными вагончиками, Лена начала дремать. Последнее, что она запомнила, прежде чем заснуть, это как поезд скрылся в тоннеле.

Засыпая, Лена подумала с раздражением: «Опять!» и провалилась в небытие.

Утром она проснулась в спальне. Потянулась, перевернулась на другой бок и заснула с мыслью: «Батяня убьет!»

Карсон – механик с воздушного судна «Олд-Сейлорс-Сон», грузопассажирского трансокеанского лайнера компании «N amp; N», не сильно пострадал в стычке с человеком-саламандрой. Ни физически, ни морально.

Здоровяк так часто тузил собутыльников и случайных знакомых в портовых барах, что давно подсознательно был готов к тому, что когда-то и он окажется в нокауте. В то время как его приятель – стюард – страдал от мнимой несправедливости, Карсон задумался о своей беспутной жизни.