Влад Силин - Монополия на чудеса

– Арью?

– Ага. Я – тоже. Котов руками… чтобы ловкость была.

– В Истени пригодится, – подсказал я.

Мальчишка пристально на меня посмотрел. От этого взгляда стало не по себе.

– Зачем вы меня отыскали? – спросил Артем. – Хотите стать «Дверью Истени»?

В ушах у меня зазвучала торжественная музыка.

Потому что это была явная победа!

До сих пор я считал, что передо мной заигравшиеся мальчишки, получившие доступ к опасной магии. Тайные организации и у нас были. «Черная рука», например, – сборище пиратов. А Женька Мельников как-то придумал построить гиперболоид. Мы недели две шептались на уроках, обмениваясь записками и чертежами.

Гиперболоид нам понадобился не просто так: мы собирались оборонять волшебную страну Илири от вторжения викингов. Илири придумал я, остальные в нее играли с моего милостивого соизволения.

Я был уверен, что Истень – такая же волшебная страна, плод мальчишечьего воображения. Ну, в крайнем случае – запредельное магическое пространство, родственное тому, что использовали средневековые убийцы. И вот я получил еще одно доказательство своей версии!

– А можно? Я ведь взрослый.

– Можно, – снисходительно ответил тот.

– Тогда я хочу вступить в «Двери Истени».

Артем кивнул, словно не ожидал иного. Лицо его сделалось серьезным:

– Первое испытание вы выполнили. Сюда, – он обвел рукой стены зала, – обычный человек попасть не может. Значит, вы – манар.

Манар?

Когда это, интересно, я успел стать манаром?

И тут я понял когда. Последняя встреча с дзайаной. Легкость, обрушившаяся на меня, веселая беззаботица этих дней… Да, я не мог построить ни одной толковой версии, но зато каким удачливым стал! И Димку сразу нашел, и сюда добрался.

Получается, в больнице Света набросила на меня поводок. Ну бедствие стихийное, подожди! Будет у нас серьезный разговор.

– Ты ведь тоже манар, – сказал я. – Лицо слишком беззаботное. Постой… но ведь манары не могут играть!

– А я и не играю. Я так живу. – Мальчишка усмехнулся: – Ну что? Готовы ко второму испытанию?

– Да.

Из Артемовой руки облаком осыпалась плесень. Отчаянно визжа, она слепилась в голокожую безглазую тварь. Недавая опомниться, мальчик швырнул чупакабраса мне в лицо.

Я качнулся в сторону, уходя от когтей. Следом прилетел деревянный клинок. Отбив его ладонью, я прыгнул мальчишке за спину. Присел, сбивая его с ног, вырвал из пальцев рукоять бокена.

Колонны зала прыгнули в стороны, рассыпаясь белыми мраморными стенами. Красный вьюнок налился сочной зеленью, и в нем вспыхнули золотые солнышки цветов. Ветерок наполнился летней беспечной теплынью; повеяло ароматами жасмина, разогретого под солнцем булыжника и близкой прохладой реки или озера. Где-то слышались возгласы и шлепки по мячу – ребятня играла в футбол.

Я остановился ошеломленный.

Над домами плыло праздничное кружево старинного акведука, тянущегося через весь город. Уступами спускались вниз террасы, дома белого камня сбегали вниз по склону холма, соревнуясь с улицами. Тут и там среди деревьев высились живописные развалины.

Я запрокинул голову, вглядываясь в небо. Там, в яркой васильковой сини, над куполами и шпилями повис гигантский месяц – рогами вниз.

Дух захватило. Сердце забилось радостно и сильно, как в детстве; тело вдруг стало прыгучим и звенящим.

Это не Веден! Это совершенно другой город!

Бокен все еще смотрел в мальчишечье горло. Я опустил ставший ненужным деревянный клинок. Отчего-то я точно знал, что Артем мне больше не враг.

Мальчишка заулыбался во весь рот:

– Нравится?!

– Здорово! Это – город Истень?

Он помотал головой:

– Не-а. Это Двид. А Истень – она у каждого своя!

С нежной ностальгической грустью я посмотрел на Артема. Вот у кого монополия на чудеса, куда там Людеям и Литницким!..

Город Двид притих, выжидая, что я стану делать. И я не стал его разочаровывать. Отдав меч Артему, я разулся, а кроссовки аккуратно поставил к стене дома.

Сердце подсказывало, что так будет правильно. Насмешница судьба выдала мне счастливый билет. На несколько часов… а может, минут или дней, кто знает?.. я получил пропуск в мир детства. И уж точно постараюсь воспользоваться им по полной.

Булыжная мостовая выгибалась под босыми пятками спиной огромного слона. Я чувствовал, что город этот – живой и могущественный и что он рад мне. А еще я знал, что это навсегда. Вернувшись (а рано или поздно мне придется вернуться), я так же стану чувствовать другие города.

Веден. Аскав. Ночмарию.

Артем смотрел на меня с видом умудренного жизнью дяди, впервые угостившего малолетнего племянника мороженым.

– Слушайте, – сообщил он с удовлетворением, – а вы ему понравились! Двид говорит… – он прислушался, – ему жаль, что вы не приходили раньше… – В мальчишечьем лице мелькнула искра тревоги: – Ой, кажется, я что-то не то сказал… Извините!

– Да нет, все так, Тем. Мне и самому жаль, что я припозднился…

– Ничего. – Он доверчиво взял меня за руку. – У вас будет своя Истень, может, даже лучше. Когда Дядя Горы меня спросит, я за вас поручусь. А вы, – он помедлил, собираясь с духом, – меня потом научите… ну, так… за спину нырять, драться?

– Научу.

– Спасибо! – В его глазах запрыгали радостные искорки. – А то у нас тут по-разному бывает… Ой, извините, я ваше имя не спросил!

– Игорь.

– Значит, здесь – Игир. Ну, пойдемте! Нам в штаб-квартиру «Дверей Истени». Это сперва к королевскому дворцу надо. А там вынырнем в наш мир.

И мы отправились ко дворцу. Пока шли, болтали о всякой всячине, в основном о книжках. Темка оказался очень начитанным парнем. Он даже сюда умудрился притащить одну.

– Вот, – протянул мне. – Это сборник, мое любимое.

– Так-так-так… – Я перелистал страницы с детства знакомой книжки. – Сурепина читаешь? Кто бы сомневался… «Залп с линкора», «Бастион на Штурвальной горе», «Фиолетовый натюрморт в пятнышках» «Внуки белого колибри»… – Мы переглянулись. – А Чесноченко тебе как?

– Да ну его… У него «Девочка и свет» ничего так. И «Крылоносцы сорока островов» – обалденная книга! – Глаза Артема загорелись и тут же погасли: – А после «Песен на траве» он в попсу ударился. Про детей ни фига не пишет. И в «Патрулях» Галку убили.

Я помню. Девочка-оборотень из «Первого патруля» – мой любимый персонаж. И Дашкин, если уж на то пошло, – та ужасно переживала, когда девочка погибла.

– А знаете, – Артем указал подбородком на город, – Истень, она к каждому своя приходит. Магистр «Дверей» говорит, что Истень – это мир, где человеку лучше всего.

– Так, значит, в Двиде тебе хорошо?

– Ну-у… – Мальчик закусил губу: признаваться, не признаваться? Наконец решился: – Понимаете, я когда Сурепина читал, мне тоже так захотелось. Чтоб своя страна и чтоб приключения. Только я писать, как он, не умею… И тогда я придумал свою книжку. Есть будто бы такой остров Двид, а на нем тирания. В озере сидит робот… его когда-то ученый придумал, чтобы обороняться от врагов. Только остров невидимый был, и враги его не нашли. А король робота себе присвоил и ученому яд подсыпал. Думал, что так всем будет лучше, понимаете?.. А когда жители бунтовали, робот ломал город. Это называлось «равновесие порядка»-И детям нельзя было вприпрыжку бегать, потому что роботу не нравилось. Их за это пороли!