Нил Стивенсон - Криптономикон, часть 1

— Чего-чего? — переспрашивает Шафто.

— Предположим, например, что из Нью-Йорка выходит секретный конвой с тысячами солдат и новым оружием, которое переломит ход войны и спасет тысячи людей. Предположим, он использует новую систему шифров, и немцы не узнают о нем, даже заполучив кодовые книги. Немцы сосредоточат усилия на известных конвоях, потопят, может быть, несколько сотен моряков. Тем временем тайный конвой проскочит незаметно, доставит бесценный груз и тысячи людей будут спасены.

Снова долгое молчание. Слышно, как остальные бойцы подразделения 2702 перекрикиваются в шлюпках, вероятно, ведут свой собственный спор: если бросить на хер офицеров, можно ли будет это расценить как мятеж.

— Я выдвинул лишь гипотезу, — говорит Роот, — однако видно, что уравнение смерти может, хотя бы теоретически, дать положительный ответ. Более того, подумав, я прихожу к выводу, что отрицательной стороны может не быть совсем.

— То есть как?! — восклицает капрал Бенджамин. — Разумеется, есть отрицательная сторона.

— Вы исходите из того, что немцы не знают наши коды. — Роот направляет окровавленный указательный палец на том белиберды у Бенджамина в руках. — Однако они топят наши конвои направо и налево. Очень может быть, что коды давно взломаны. В таком случае, если они попадут к немцам, никакого вреда не будет.

— Но это противоречит вашей теории о секретном конвое! — говорит Бенджамин.

— Секретный конвой был Gedankenexperiment [55], — объясняет Роот.

Капрал Бенджамин закатывает глаза; похоже, он и впрямь знает, что такое Gedankenexperiment.

— Если код действительно взломан, зачем рисковать нашими жизнями, чтобы ПЕРЕДАТЬ ЕГО НЕМЦАМ?

Роот задумывается.

— Не знаю.

— Так что вы думаете, лейтенант Роот? — спрашивает Бобби Шафто несколько томительных минут спустя.

— Думаю, несмотря на мой Gedankenexperiment, объяснение капрала Бенджамина, что лейтенант Монкберг — немецкий шпион, более правдоподобно.

Бенджамин облегченно вздыхает. Монкберг, оцепенев от ужаса, таращится на Роота.

— Однако неправдоподобное случается сплошь и рядом, — продолжает Роот.

— Ой, бога ради! — орет Бенджамин и хлопает ладонью по Книге.

— Лейтенант Роот? — говорит Шафто.

— Да, сержант Шафто?

— Лейтенант Монкберг поранился случайно. Я видел.

Роот заинтересованно смотрит Шафто в глаза.

— Точно?

— Да, сэр. Все произошло совершенно случайно.

Роот разрывает упаковку стерильного бинта и начинает обматывать Монкбергу ногу; кровь проступает быстрее, чем он успевает накрутить следующий слой, однако постепенно Роот все же берет верх и повязка остается чистой.

— Кажется, пора принимать ответственное решение, — объявляет Роот. — Мы оставим кодовые книги на корабле, как сказал лейтенант Монкберг.

— Но если он — немецкий агент… — начинает Бенджамин.

— Тогда ему капец, как только мы доберемся до своих, — отвечает Роот.

— Однако вы сами сказали, что у нас мало шансов туда добраться.

— Мне не следовало так говорить, — винится Енох Роот. — Это были глупые и необдуманные слова. Не отвечающие истинному духу подразделения 2702. Убежден, что мы доберемся до Швеции и доставим туда лейтенанта Монкберга.

— Вот это по-нашему! — одобряет Монкберг.

— В любом случае, если лейтенант Монкберг начнет саботировать, или предложит, чтобы его бросили, или каким-то иным образом увеличит риск нашего пленения, мы сможем с уверенностью сказать, что он — немецкий агент.

Монкберг окончательно опупевает.

— Так сваливаем отсюда к чертовой матери! — кричит он и встает, шатаясь от потери крови.

— Погодите! — говорит сержант Шафто.

— Что еще, Шафто? — Монкберг снова чувствует себя командиром.

— Как мы узнаем, что он увеличивает риск нашего пленения?

— В каком смысле, сержант Шафто? — спрашивает Роот.

— Может, это будет не очевидно, — объясняет Шафто. — Может, в лесу немецкая засада и лейтенант Монкберг выведет нас прямо на нее.

— Молодчина, сержант! — радуется капрал Бенджамин.

— Лейтенант Монкберг, — объявляет Енох Роот, — как исполняющий обязанности судового врача, отстраняю вас от командования по медицинским показаниям.

— Каким показаниям?! — в панике вопит Монкберг.

— Вы потеряли много крови, а та кровь, что у вас осталась, отравлена морфием, — объясняет Енох Роот. — Командование переходит к следующему по старшинству, он и будет решать, куда нам двигаться.

— Кроме вас, других офицеров нет! — говорит Шафто. — Только капитан, но он не может быть капитаном без корабля.

— Сержант Шафто! — гаркает Роот, настолько реалистично изображая морпеха, что Шафто и Бенджамин замирают по стойке «смирно».

— Сэр! Есть, сэр! — отвечает Шафто.

— Это первый и последний приказ, который я отдам, так что слушай внимательно! — объявляет Роот.

— Сэр! Есть, сэр!

— Сержант Шафто! Доставь меня и остальное подразделение в Швецию!

— Сэр! Есть, сэр! — орет Шафто и строевым шагом выходит из каюты, оттеснив лейтенанта Монкберга плечом. Два лейтенанта и капрал выходят следом, оставив в рубке кодовые книги.

Поваландавшись полчаса в шлюпках, подразделение 2702 высаживается в Норвегии. Нижняя граница снегов проходит на высоте пятидесяти футов над уровнем моря; по счастью, Бобби Шафто умеет стоять на лыжах. Друзья-десантники тоже; им даже удается соорудить что-то вроде волокуши для лейтенанта Монкберга. Через несколько часов они уже в лесах и движутся на восток. С самой высадки им не встретилось ни одного человека, ни немца, ни норвежца. Сыплет снег, заметая их следы. Лейтенант Монкберг ведет себя хорошо — не требует, чтобы его бросили, не пускает ракеты. Шафто думает, что дорога в Швецию будет наиболее легким заданием подразделения 2702. Самое трудное, как всегда, понять, на кой ляд это все нужно.

Карты Юго-Восточной Азии закрывают все стены и даже окно, придавая номеру Ави сходство с подземным бункером. Это первое за два месяца общее собрание акционеров корпорации «Эпифит». Ави Халаби, Рэнди Уотерхауз, Том Говард, Эберхард Фёр, Джон Кантрелл и Берил Хаген набились в номер. Кто-то роется в мини-баре, доставая закуску и выпивку. Кто-то сидит на кровати. Эберхард скрестил босые ноги на полу и примостил ноутбук на табуретку. Ави сложил руки на груди, прикрыл глаза и прислонился спиной к дверцам домашнего развлекательного центра из красного дерева исчезающих пород. На нем ослепительно белая рубашка, отглаженная и накрахмаленная до хруста. Пятнадцать минут назад он был в майке, которую перед тем не снимал сорок восемь часов.

Рэнди думает, что Ави заснул в неортодоксальной стоячей позе. Однако…

— Взгляните на карту, — вдруг тихо говорит Ави. Открывает глаза и поводит ими в сторону карты, не утруждаясь повернуть голову. — Сингапур, южная оконечность Тайваня и самая северная точка Австралии образуют треугольник.