Кирилл Еськов - Rossija (reload game)

На этом месте речь его была прервана осторожным позвякиванием дверного колокольчика. Рука пришельца молниеносно нырнула под плащ (послышался щелчок взводимого курка), а взгляд его впился в лицо Серебряного:

— Как это понимать, князь? Вы же, вроде, один и никого не ждете?

— Так оно и есть. И удивлен не меньше вашего. Встаньте-ка за дверью вон той комнаты — судя по деликатности звяка, это точно не стража.

Это и вправду была не стража:

— Ба, достопочтенный господин Штюльпнагель! Что вас привело сюда в столь странный час?

— У меня новости для вас, господин Зильбер — срочные и, не скрою, печальные. А также — деловое предложение.

— Ну, заходите. Не стоять же под дождем…

Достопочтенный Штюльпнагель имел в деловом мире Кёнигсберга устойчивую репутацию шакала, и — как положено шакалам — обладал превосходным нюхом. Впрочем, тут скорее имел место вариант «информация — мать интуиции»: в основном он кормился хорошо оплаченными инсайдами из Ратуши и из Замка.

— Господин Зильбер, мне достоверно известно, что завтра против вас будет выдвинуто обвинение в колдовстве: дескать, ваша удачливость в биржевой игре — не от Бога, а от диавола. Одним ужасно не хочется расставаться с вашими деньгами, зависшими в их банке, другие пребывают в заботах о городской казне — в плане возможного оттока капитала из Города…

— Понимаю: «Ничего личного — просто бизнес». А достопочтенным «Zukauf und Sohn» и поступить-то иначе просто не позволила бы фамилия… [12] Zukauf (нем.) — дополнительная покупка, прикуп.

— Вы всё шутите, господин Зильбер… А ситуация, меж тем, к шуткам не располагает совершенно! Вы понимаете, что у вас есть время лишь до завтра — чтобы бежать из города?

— Досточтимый господин Штюльпнагель, давайте ближе к делу! Мы знакомы не первый год, и я в жизни не поверю, что вы пришли сюда подарить мне свой инсайд о завтрашнем аресте просто от широты душевной. Так чтО вы там говорили о «деловом предложении»?

— Да, время не терпит… Для бегства и обустройства на новом месте вам понадобятся деньги, а их у вас сейчас нет — нет настолько, что вы, как мне стало известно, тишком распродаете всякую ерунду. Надежды на замороженный счет нет более никакой. Но я готов прямо сейчас купить у вас этот дом — ведь он вам всё равно больше не понадобится!

— Что ж, ожидаемо… Что вы скажете о сумме в две тысячи талеров? С учетом того, что он стОит никак не меньше шести.

— Увы, у меня просто нет таких денег! Тысяча талеров… ну, тысяча двести — это всё, чем я располагаю.

— Ладно, пускай будет тысяча двести.

— Тут есть еще одна загвоздка: у меня сейчас проблемы с наличностью. Так что золотом я заплачУ вам сейчас шестьсот пятьдесят, а на остальное выпишу вексель… Да-да, я догадываюсь, чтО вы сейчас думаете, но…

— Я думаю, господин Штюльпнагель, что в моем положении шестьсот пятьдесят это лучше, чем ничего — и покончим с этим вопросом.

— Вы — воистину деловой человек, достопочтенный господин Зильбер!

— Да, и именно потому, что я — деловой человек, у меня есть важное дополнение по этой сделке. Точнее, по ее оформлению.

— Я весь внимание, достопочтенный господин Зильбер!

— Покупка-продажа такого дома за десятую часть его реальной цены не украсит ни ваше резюме, ни мое: вы в этой сделке выглядите мародером… прошу меня не перебивать!.. а я — лохом-терпилой. Поэтому мы оформим всё это иначе. Я выпишу вам на этот дом не купчую, а дарственную, задним числом… надеюсь, у вас нет проблем с нотариусом, который заверил бы ее, без моего участия, нынче же вечером?

— Никаких проблем!

— Отлично. А вы сейчас выпишете расходный ордер, от того же числа, о выданной мне беспроцентной ссуде на… ну, скажем, на двенадцать тысяч. Проведёте эту выплату через свою бухгалтерию — ну, тут не мне вас учить. То есть ситуация всем понятная: я занял у вас крупную сумму под залог дома — и теперь он ваш. Не вполне законно по части налога с продаж — но прикопаться крайне сложно. Вы, считай, задаром получаете дом, а я — репутацию предусмотрительного бизнесмена с якобы неплохим начальным капиталом; под который смогу потом взять кредит на новом месте.

— Прекрасная схема — я вам аплодирую! Сейчас всё и подпишем!

…Когда за гостем затворилась дверь, из соседней комнаты появился крайне недовольный связной:

— Вот зачем это всё?!

— Ну, во-первых — шестьсот пятьдесят талеров: оно, может быть, деньги скромные, но ведь тоже так не валяются . А главное — бумажки эти могут обойтись нашему простодушному мародеру очень, очень дорого.

— Князь, извините — но вы просто спятили! Он же прямо сейчас побежит доносить на вас — да вы ведь, считай, сами на себя донесли, согласившись на бегство из города!

— Конечно, побежит! — ухмыльнулся Серебряный, неспешно доставая из шкапа старые-верные свои аглицкие пистоли. — Но только не прямо сейчас. Сначала он кинется к нотариусу и в свою контору — мухлевать с бухгалтерскими книгами. Пока он со всем этим возится, мы тридцать раз успеем добраться до пакгаузов в Хундегате… Ну так что — двинулись, помолясь?

Серебряному, как человеку сугубо сухопутному, умение ориентироваться на воде, да еще и в темное время суток, да еще в дождь, представлялось совершенно потусторонним, почти в цену хождения по тем водам. Как они отыскали суденышко, притулившееся у берега в Прегельском устье — одному Богу ведомо…

В кубрике, куда сопроводил его безмолвный вахтенный, наличествовала престранная компания: двое непроницаемых молодцов, почти одинаковых с лица; девушка в европейском мужском наряде, чем-то неуловимо напоминавшая Ирину; и красавец с медальным профилем, русский которого был неплох, но всё же явно неродной. Именно его Серебряный сразу определил для себя как старшего группы (возможно, просто потому, что акцент его, явно не немецкий, был тем же, что и у «Человека из часовни»), но, похоже, промахнулся. Как раз при его появлении медальнопрофильный почтительно (чтоб не сказать — умоляюще…) обращался к девушке:

— Леди Анна, я всё же настаиваю: внутрь следует идти мне — это слишком опасно. Мне уже доводилось работать в женском обличье, и поверьте: результат всегда был отличный!

— Коммандер! — улыбка девушки, похоже, способна была заморозить даже лаву в жерле вулкана. — Мне, как вы догадываетесь, работать в женском обличье доводилось чаще, чем вам — и тоже с превосходным результатом. А вам завтра надлежит работать по вашему прямому, военно-морскому, профилю: я не хочу никаких накладок при отходе… О! — а вот, кстати, и ваш завтрашний напарник, — удостоила она кивком Серебряного.

— Бонд, Джеймс Бонд! Королевский флот, — рукопожатие «коммандера» (что это за чин?..) было крепким и сердечным .