Пэт Кэдиган - Искусники [litres]

>Загружаются программы «Охотников за головами»<

– Программы «Охотников за головами»? – удивилась Сэм. – Дешевого ужастика?

– Отличный сюрприз для твоего отца. – Кили расплылся в улыбке.

Лежащий на матрасе Гейб выглядел удивительно безмятежно, как будто спал и видел лучший сон в своей жизни.

Гейб чувствовал себя так, будто сидит у основания огромного генератора, вибрация которого пронимает его до костей. Ощущал он также и присутствие Джины – энергетическую смесь гнева, страха и едва сдерживаемой агрессии в ответ на его собственную неуверенность и опаску. Снаружи он как-то больше верил в идею объединения усилий с Марком и Артом – теперь Марктом – чем тут, внутри этого зазубренного пейзажа, заполненного косыми тенями, которые отбрасывали не до конца различимые предметы.

– Думаешь, нам удастся что-то синтезировать вместе? – Слова исходили от Джины, но он узнал в них свои. – На самом деле синтезировать, – добавила она. – Из нас двоих, чтобы использовать против него.

Он потянулся к ней, но остановился в нерешительности. Так прямо взять и коснуться кого-то здесь? Сама идея такого контакта вдруг вызвала у него ужас.

– Из части моего мозга и части твоего, – говорила Джина. – Большей интимности тут не потребуется. Если я смогу выдержать это, то и ты сможешь. Что у тебя есть?

Он попытался сосредоточиться. Что, собственно, у него было?

Дом выглядел совершенно мирно, как и вся улица, поэтому Гейб точно знал: здесь что-то не так. Все не так – они пропали, остались горкой пустых чипов на полу подвала в Фэрфаксе.

– Не совсем, – ухмыльнулась ему Марли с высоты своего роста и обняла мускулистой рукой за плечи.

С другого бока Карита обхватила его за талию и легонько подтолкнула своим проектором.

– Надеюсь, ты не станешь возражать против некоторых модификаций? С нашей последней встречи тут произошло много хрени. Помнишь, ты думал, что это сбой в программе, но это был все он. Арт. Правда, теперь он вроде называет себя Марктом. Его стало теперь больше.

– Всего стало больше, – добавила Марли.

Гейб был потрясен настолько, что не мог говорить. Не оставалось никакого сомнения, что они были настоящие. Во всяком случае, не менее настоящие, чем всегда – не фантомы, вызванные его памятью, а сами программы, то ли спасенные, то ли восстановленные.

Программы?

– Попробуй еще разок, вертун, – предложила Марли.

Парнишка, сидящий за ноутбуком: «Ну и дела! Они же заражены!»

Помнишь, ты думал, что это сбой в программе, но это был все он.

«Даже после? – подумал Гейб. – Уже после гнезд?» Он погрузился вглубь себя и там, на самом дне сознания, обнаружил это. Слабую искорку, ту же, что видел в глазах и Марли, и Кариты. Будто он смотрел в огромный темный ларец и увидел там крошечный совершенный бриллиант. Неизлечимо информированный?

И тут он ощутил, что его тянут вверх, как той ночью, когда Джина выдернула его из кресла, целую жизнь назад. Ее хватку ни с чем не спутаешь.

– Не хотелось бы мешать тебе, когда ты созерцаешь чертову драгоценность в сердце лотоса, – произнесла она, – но оно тут. Долбаный режиссер вернулся.

– Вот и хорошо, – сказала Карита, потрясая проектором. – Жду не дождусь этого копья. Терпеть не могу программы, которые везде разгуливают и взрывают людям головы.

– Тогда пойдем, погромим немножко. – И Марли и двинулась по направлению к дому, таща Кариту с Гейбом за собой.

Изнутри новой конфигурации Маркта Арт с большим удовольствием наблюдал за происходящим. Ему всегда нравилась первая часть сценария «Охотников за головами», когда Гейб вместе с женщинами врывался в дом, эдакий герой поневоле, который постепенно терял свою нерешительность ради спасения тех, кого любил, одновременно начиная входить во вкус героической роли. По крайней мере, именно так он воспринимал Марли с Каритой.

Кроме того, Людовику будет проще сражаться, если перед ним предстанет тот враг, с которым он и раньше встречался в «Доме охотников за головами». Может быть, для него другого врага и не существовало.

Врага для Джины изобразить будет труднее. Придется оставить это той части своей новой личности, которая была Марком.

Кого ты любишь?

Единственное, что может быть хуже, чем продираться сорок семь миль через колючую проволоку, это когда их сорок восемь, но она еще так далеко не продвинулась.

Она проталкивается через танцующих на пятачке к показавшейся знакомой фигуре – голова скачет вверх-вниз, – и вдруг, как гром среди ясного неба, накатывает ощущение дежавю. Даже больше, чем дежавю. Дежа-вуду: так произошло тогда, потому что она переживает это сейчас.

Кого ты любишь?

Куколка, повтори еще раз – я что-то не расслышал.

Она ступает через порог, останавливается и видит, как кто-то барабанит палочками по капоту брошенного лимузина.

Интересно, кто бросает лимузины в такое время ночи, на краю Голливуда, в этой стране потерянных душ?

Подойдя ближе, она заглядывает в заднее окно, приставив ладони к самому стеклу. Затемненное стекло становится прозрачным, и она видит себя лежащей рядом с Людовиком, с проводами, змеящимися из их голов.

Ей становится не по себе, и она делает шаг назад, после чего за плечи ее обнимает Квилмар и увлекает в длинную узкую кухню Вальжана.

– А что, собственно, плохого в долбаном порно? – говорит он. – Порно и есть хренов секрет всей долбаной жизни, сестренка. Если что-то нельзя поиметь, и оно не танцует – съешь или выкинь к чертям собачьим. Именно так и устроена долбаная вселенная, а я – венец этой трахательно-танцевально-пищевой цепочки жизни. А что это такое, – машет он рукой в сторону лимузина, который теперь виднеется на одном из экранов гостиной Вальжана, – я знать не знаю, но оно меня заводит, и только это имеет значение.

Это легко; она снова оставила Квилмара в кухне, отвернувшись от гротескного зрелища, когда он, облапив холодильник, пытался его совратить, и выбралась наружу.

!! ТЫ – ЗВЕЗДАНУТЫЙ!!

Множество фильмов с тобой в главной роли!

ПЛЮС ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ РОК-ВИДЕО!

Джина кивнула. Тратить свою энергию на то, чтобы запутать ее по пустякам, он вряд ли будет. Однако это не означало, что нужно быть менее внимательной.

Узнав тебя раз, буду знать всегда.

Кого ты любишь?

Куколка, почему ты снова об этом спрашиваешь? Должно быть, тебе послышалось то, чего я не говорил.

Верно, кто спорит. Она всегда могла увидеть то, о чем он умалчивал. А в груди горело. Мерзкий мост, все вниз и вниз, грохочет под ногами, а она бежит, преследуемая своей рычащей нуждой, но дежа-вуду сообщило ей, что он испытывал такую же. Ее нужда и его, но ее направилась на восток, а его на запад, ее – наружу, а его внутрь, и разве не всегда в этом мире так выходит?