Пэт Кэдиган - Искусники [litres]

– А Марк – незаконный отпрыск обеих, – добавила Джина.

Фец прищурился.

– Тогда даже три вида. И, как и у всех прочих порядочных форм жизни, у нас есть естественный враг, ведущий на нас охоту. – Он вздохнул. – Это весьма любопытно было бы обсудить, если бы у нас было время. Но осталось всего чуть больше часа до того момента, когда все мы волей-неволей снова обратимся в homo sapiens. На время, но – увы – весьма неопределенное.

Инжектор подал звуковой сигнал. На большом экране засветились слова: «Программа завершена».

Сэм перевела взгляд с экрана на миниатюрное устройство, а затем на Феца.

– И все? Правда?

– Да, это все. Они упаковались. Как твои очки, готовы?

Сэм чуть помедлила с ответом.

– А почему бы нам не продолжать поддерживать монитор с высоким разрешением на солнечных батареях, пока мы можем себе это позволить? Так для инжектора сохранится больше энергии.

Фец сжал ее руку.

– Ты просто гений, Сэма-Сама.

Она неловко высвободилась.

– Просто это имеет смысл.

– Иногда гениальность нужна именно для того, чтобы распознать, в чем смысл.

Сэм скорчила Фецу рожу. После того, как она заставила себя примириться со сближением Феца и Гатор, любая демонстрация приязни к ней с его стороны выводила ее из себя. Хотя, возможно, раздражительность повысилась и из-за того, что инфолайн перестал работать.

Кили предоставил ей свою клавиатуру с автономным аккумулятором.

– На ней легче работать, чем на твоей панельке. Пока есть еще возможность, лучше воспользоваться удобствами.

Она благодарно ему улыбнулась. Потом спросила:

– Как думаете, поинтересоваться, как у них дела, или подождать, пока они сами нам подадут весть?

Тут на экране зажглось сообщение:

>Что бы ты ни делала, Сэм,

НЕ СОЕДИНЯЙ ЭТИ ИГОЛКИ ВНАХЛЁСТ!<

– Рад видеть, что чувство юмора пережило сжатие, – прокомментировал Фец.

– Но чье? – пробормотал Кили.

– Да ладно, – сказала Роза, – разве вам не приходилось смеяться, когда становилось туго?

Ища, чем бы в нее бросить, Сэм заметила, как Джина с Гейбом отошли в дальний угол танцзала. Она вопросительно поглядела на Кили, но тот только пожал плечами и помахал им вслед ручкой.

Инжектор пискнул еще раз, и на экране высветилась новая фраза:

>У н а с п о я в и л а с ь И д е я.<

Она не дернулась, когда он тронул ее за плечо, и не отстранилась, когда Гейб обнял ее, хотя и не отозвалась на прикосновение. «Два из трех», – безотчетно подумал он, прижимаясь щекой к ее макушке.

Когда они перебрались сюда, Гейб решил дать ей время подумать. Ну и, конечно, свою роль сыграло его изумление при встрече с Сэм. Ему и самому требовалось время, чтобы заново привыкнуть к Сэм, к тому, какой она стала; он и сейчас не был до конца уверен, что это ему удалось. Слишком долго жил он в симулированной среде. А здесь нельзя просто изменить программу, стереть прежние объекты и связи и вернуться к сюжету с любого момента.

«С ума сойти, какой ты мудрец, вертун», – произнес внутренний голос. Его собственный. Со времени отъезда из подвала в Фэрфаксе Гейб не позволял больше призракам подниматься на поверхность сознания. Кучка чипов, скорее всего, так и лежала там, на полу, рядом с тем местом, где Кили отплясывал свою хакерскую джигу. Теперь эти чипы были бесполезны, пусты; Кили адаптировал их содержимое и запустил в зараженную сеть. Когда Гейб вспоминал об этом, то предпочитал верить, что Марли с Каритой продолжают существовать где-то в сценарии «Охотников за головами», приняв на одном из уровней происходящее за вариант случайного выбора.

Через некоторое время Джина недоверчиво отстранилась.

– И кто ты, по-твоему, такой, черт тебя дери?

– Очередной искусник, – не замедлил он с ответом.

– Неплохо. Ты не устаешь меня удивлять. Тогда попробуй ответить еще на один вопрос: как думаешь, сколько у нас осталось времени?

– До чего?

– Пока наши проклятые искусные головы не взорвутся.

– Если бы это могло случиться – не думаешь, что оно уже бы произошло?

Джина была столь изумлена, что Гейб расхохотался. Удивление стерло годы с ее лица.

– Не думаю, что мы инфицированы, – продолжал он, – скорее… э-э… неизлечимо информированы.

Глаза ее сузились.

– Это же ты высказал такую мысль, – сказала она. – Ты же говорил…

– Знаю. – Он пожал плечами, не выпуская Джину из объятий. – Я был неправ.

– Вот как просто, значит, «я был неправ» – и все. Ну, конечно. Ладно, можешь потом найти меня, когда я…

Запустив пальцы в ее дреды, Гейб поцеловал ее. Джина застыла, но затем руки ее крепко обвились вокруг его талии.

– Как думаешь, – спросил он через некоторое время, – удастся нам что-нибудь синтезировать вместе?

– Я тебя снова с копыт сшибу, если не удастся. Просто всю твою глупую башку напрочь снесу.

Милая беседа в манере Джины Айеси. Теперь придется к этому привыкать.

Позади кто-то откашлялся. Обернувшись, Гейб увидел стоявшего там с несколько смущенным и одновременно веселым видом Кили.

– Не стал бы мешать, если бы не необходимость. Думаю, лучше вам пойти послушать кое-что.

Первой ее реакцией было безоговорочное «Ни хрена не выйдет». Глупее способа придумать невозможно было – у них головы разлетятся к чертовой матери, и вдобавок оба ИИ будут пожраны этой сетевой акулой. Малышка Сэм явно не одобряла эту идею, а только на нее и стоило делать ставку, на дочку Гейба. Все прочие напоминали ей результат какого-то замшелого эксперимента по совместному проживанию на берегах техно-Уолдена [37] Американский просветитель, естествоиспытатель и романтик Генри Торо провел два года и два месяца на берегах озера Уолден в штате Массачусетс в построенной им самим хижине, чтобы доказать возможность для современного человека жить в гармонии с природой. во главе с седовласым Пророком, который, казалось, имел ответы на все вопросы. Этот старик по имени Фец мог производить некоторое впечатление, но дочурка Гейба – та была верно скроена с первой попытки.

Она все глядела на маленькую коробочку на девичьей ноге, будто там можно было что-то разглядеть, а все кругом болтали и болтали без умолку, включая Людовика. Постепенно у нее сложилось впечатление, что он склонялся согласиться на их предложение, но останется с ней, что бы она ни решила.

Тут вдруг у нее в голове заиграла музыка, а они все продолжали болтать, в то время как на экране мелькали сообщения от Невероятных Уменьшенных Сущностей. Усушенных сущностей.

Хочу тебя…

Чуть не всю жизнь важно было быть рядом, а остальную – быть там вовремя.

Будь там для меня в последний раз. Последний удар, прошу прощения за каламбур, за двадцать с лишком лет. Конечно, будь. А если она согласится, останется ли где-то потом, когда все закончится?