Пэт Кэдиган - Искусники [litres]

– Мистер Ривера.

От движущейся голограммы олимпийского гимнаста к нему шагнул высокий мужчина. Мэнни встретил его вежливой улыбкой; туалет все равно пока был занят. Мужчина взял Риверу за руку и энергично ее потряс.

– Поздравляю с весьма успешной, просто зачаровывающей презентацией.

– Я рад, что вам понравилось.

– Этого я не говорил. Я назвал ее зачаровывающей. – Лицо мужчины выражало оживление, но глаза оставались холодно-внимательными. – Вы ведь меня не знаете, не так ли?

Мэнни страстно захотелось прислониться к стене или хотя бы опереться о спинку стула.

– Простите. Если мы и встречались, я как-то не при…

– Только мельком и довольно давно. Это мне следовало бы извиниться. Эдвард Таммеус. Сенатор от штата Мичиган. – Он отошел на шаг назад, достал из кармана трубку и небольшой мешочек. – Повторюсь: своей презентацией вы всех просто зачаровали. Ну и жуткую же штучку вы придумали.

Мэнни затаил дыхание.

– Вот как. Интересно, что же такого жуткого вы увидели в средстве мгновенного излечения нарушений работы мозга? – Стоило ему произнести эти слова, как он тут же пожалел, что они прозвучали оборонительно. С такого рода людьми оборонительная позиция никогда ни к чему хорошему не приводила.

– Не станете же вы убеждать меня, мистер Ривера, что предприняли свои усилия исключительно ради того, чтобы помочь несчастным детишкам, страдающим дислексией?

«Да он просто смеется надо мной!» – подумал Мэнни с яростью. Но буквально через секунду вновь овладел собой. Нет, сенатор смеялся не над ним, его сарказм был адресован вовсе не его персоне. Мишенью была Команда Наверху, компания в целом, а Мэнни был выбран как нечто, символизирующее их вместе взятых.

– Собственно, у проекта существует целый ряд коммерческих аспектов, – сказал Мэнни. – Я бы сформулировал текущие задачи так: оживление рынка рок-видео послужит основой финансирования проектов с более благородными задачами.

– Большинству лиц с расстройствами можно оказать помощь уже сейчас, через имплантацию, – сказал сенатор, стряхивая лишний табак в кисет и пряча его в карман.

– А гнезда способны помочь им всем, – сказал Мэнни.

– Почему вы в этом так уверены?

– Обоснование этого вопроса относится уже сугубо к научно-практической части, а все наши лучшие специалисты в настоящее время находятся в Мексике, где оборудован новый центр. – Мэнни слегка пожал плечами. – Они смогли бы объяснить лучше меня…

– Я бы хотел с ними побеседовать. – Сенатор глянул на него поверх пламени зажигалки.

Мэнни чувствовал, что дрожь от кончиков пальцев ползет вверх по рукам. Еще чуть-чуть – и он сорвется. Если сенатор задержит его еще на несколько минут, придется принимать большую дозу и не спать следующую ночь.

– Да, я именно прошу вас организовать мне встречу, – добавил сенатор, будто Мэнни ему что-то ответил.

– Конечно, – быстро откликнулся Мэнни. – Сообщите, когда вам будет удобно…

– Вам позвонят из моего офиса. Жуткую, жуткую штучку вы придумали, и я хочу разузнать о ней все, что смогу.

Он выдохнул облачко голубоватого дыма, которое поднялось над его головой. Кругом распространился медовый аромат.

– Понятно, – сказал Мэнни. – Это вам необходимо, чтобы голосовать на основе полной информации.

– О, я уже решил, как буду голосовать. – Сенатор заглянул в чашечку трубки и снова затянулся. – Тут вам нечего беспокоиться, я проголосую за легализацию процедуры, хотя, скорее всего, все пройдет и не совсем гладко. Да, штучка жуткая, пожалуй, самая кошмарная за последнее время. Возможно, сатанинская. Если бы я думал, что способен остановить распространение, я бы проголосовал против.

«Безумцы повсюду, – подумал Мэнни. – Интересно, что он такое курит?». А вслух сказал:

– Простите, сенатор, но боюсь, что не понял вас. Вы за легализацию, но остановили бы распространение, если бы смогли?

– Именно так. Что тут непонятного?

Мэнни опустил глаза, изобразив на лице немного виноватую улыбку.

– День сегодня у меня был слишком длинный, наверное, усталость дает о себе знать.

– Понимаете, мистер Ривера, все уже вышло из-под контроля. – Сенатор направил трубку в его сторону; конец чубука влажно поблескивал. – Дело сделано, и никто не волен это отменить. Как в начале атомного века. Нельзя запихнуть все обратно в ящик и пообещать Пандоре прийти попозже, когда мы созреем, так сказать… – Сенатор пожал плечами, – в моральном отношении, как принято было говорить прежде. Поэтому, если уж нельзя изменить непоправимое, то лучше поставить его под более четкий контроль.

Все уже вышло из-под контроля. Эта мысль будто озвучилась гнусавым голоском Джослин. Мэнни моргнул. Неужели сенатор действительно использовал выражение «в моральном отношении»?

– Именно это я и собираюсь говорить своим более норовистым коллегам, по крайней мере, – продолжал сенатор. – Не удивлюсь, если этот аргумент склонит их в вашу пользу. Чудная идея: отложить использование до достижения моральной зрелости, не правда ли? – Он рассмеялся. – У всех делаются такие лица, когда я употребляю это слово – мораль . У него на редкость плохой имидж, в основном благодаря деятельности ряда групп, что за последние несколько десятков лет пытались всеми правдами и неправдами продавить угодные им решения. – Он еще раз затянулся и помолчал немного, задержав дым в легких. – Но конфессия, к которой я принадлежал с самого детства, воспитала меня на таких принципах: не пользоваться ничем, пока не обретешь достаточно четкой моральной ответственности. Это казалось чертовски верной идеей. Но позже выяснилось, что, с точки зрения церкви, нашей ответственности хватает лишь на самые примитивные вещи.

Мэнни сжал челюсти, чтобы не зевнуть, и поглядел на дверь, ведущую в туалет. Все еще закрыта. Видимо, не он один тут крутится на заемном запасе энергии.

– Очевидно, полезнее было бы оказаться достаточно, гм – аморальным, чтобы манипулировать самому, вместо того чтобы дозволять манипулировать собой. – Сенатор достал инструмент для прочистки трубки и поковырял им в чашечке. – Значит, «Диверсификация» обеспечит транспорт, проживание и прочее необходимое?

Мэнни кивнул. Все они по-разному выражали свои просьбы. Некоторым это не очень легко давалось, другие всячески старались показать, что ими движут наилучшие мотивы, самые логичные доводы и искреннее желание разобраться получше в происходящем. По мнению Мэнни, однако, конверт с деньгами всегда одинаков – вне зависимости, кому он дается, сенатору или хакеру. Но если кому-то нужны были ритуалы, он с готовностью их выполнял.

Дверь туалета открылась и оттуда вышла, покачиваясь на высоких каблуках, одна из представительниц Комиссии, на лице которой читалось явное облегчение. Мэнни слегка поклонился сенатору.