Пэт Кэдиган - Искусники [litres]

Кого ты любишь?

О, куколка, еще бы не хотеть тебе узнать?

Сегодня они все выбрались из-под пирса, все до единого, специально поджидали – знают, за кем ты сюда пришла, но они явились за тобой. Руки их соскальзывают, не могут уцепиться, ты бежишь еще слишком быстро, но когда-то придется сбавить ход, им надо просто подождать. Потом начинаешь вглядываться в лица: слава Богу, не он, и этот, и этот тоже, тоже не он, но вон там, впереди, наверху…

И тут прямо перед тобой взрывается огненный шар, и все вдруг становится другим, будто попала в совсем иные края.

Если двигаться быстро, не сбавляя шага, пламя не обожжет, по крайней мере – это. Да и вообще, что ты собиралась тогда предпринять? Некуда тебе было деться, у тебя – свои обстоятельства, у него – свои. Получила то, что и должна была, и, черт возьми, этого у тебя не отнять, оно не источилось временем, не иссякло в ожидании того, что могло произойти, но не случилось. И это лучше, чем у многих, когда светильник перестает даже коптить и едва-едва теплится.

Кого…

Хотели бы они тебя сцапать, но теперь расступаются, как воды Красного моря, одна за другой протянутые руки исчезают в темноте.

Кого ты…

Он напрягается, лежа на песке, хочет подняться, но вязкий песок тянет его назад.

Кого ты лю…

Вперед не дает пройти преграда из чужих рук. Прорваться можно, но только если действительно, по-настоящему этого хочешь. Вопрос только в том,

Кого ты любишь?

И хочешь ли по-прежнему?

Кого ты любишь?

И хочешь ли по-прежнему?

Кого ты любишь?

Скажи мне, куколка, сама,

Кого ты…

И хочешь ли…

…ты любишь?

…по-прежнему?

Он поднимается на ноги, когда ты подбегаешь к нему.

Кого ты по-прежнему хочешь любить?

Его. Но, знаешь, и все остальные хотели того же.

Смех затихает в темноте.

Тео снял видеошлем и посмотрел на нее, медленно вдохнув и выдохнув.

– Опасный ты человек, Джина.

Джина подняла плоский экран, на котором просматривала запись.

– То есть, тебе понравилось?

Он зарылся пятерней в подстриженную лопатой оранжевую бороду («Цвета жженой охры, а никакую не оранжевую. Не называй ее оранжевой. Я платил за жженую охру, а не за долбаный оранжевый цвет»), глаза уставились куда-то вдаль.

– Может, это доведет кого-нибудь до смерти, и нас всех привлекут за подстрекательство, но… – Он пожал плечами и начал стягивать виртукостюм. – Сними это с меня, пока я совсем в нем не задохнулся.

Джина быстро стянула с него костюм, бросила в руки одежду и стояла, повернувшись к Тео спиной, пока тот одевался.

– Чего это ты? – игриво спросил он. – Ведь я, бывало, чуть ли не каждый день нагишом расхаживал по «Ай-Трэкс».

– Уже кушала это на обед, – пробормотала она.

– Что-то рановато для обеда.

– Значит, на завтрак.

– Но завтракала ты наверняка не здесь.

Она задала консоли копировать видео Тео и отправила одну из копий в очередь на выпуск. Заметно было, как оно несколько раз по дороге задерживалось, прежде чем действительно достичь позиции выпуска: каждая затычка по дороге должна была просмотреть и одобрить, включая Риверу. Пусть пожует чуток, посмотрим, как это будет сочетаться с его привычной диетой из рекламных клипов.

– Слышала, что я сказал? Ты тут не завтракала.

Да нет.

– Напугало меня твое видео.

Нахмурившись, она поглядела на него через плечо.

– Видео твое, – повторил он, натягивая жилет поверх рубашки. – До смерти напугало.

– Тебя все пугает, Тео. Такой трусливой задницы еще поискать.

Он подошел ближе и ухмыльнулся.

– Хочешь проверить, удастся ли тебе внушить этой заднице настоящий страх Божий?

Джина подняла голову, чтобы посмотреть Тео в глаза. Ему сравнялось двадцать шесть, по виду – заправский фермерский сын, даже со своей глупой оранжевой бородой. А вот Ударник застал его как-то в ретро-клубе, когда он исполнял свои импровизации на ностальгические темы, да она и сама его там видела. Шлепнув Тео ниже поясницы, Джина сказала:

– Возьми номерок и жди своей очереди. У меня затор из видео «на выданье» – не хуже, чем у «ГридЛид».

Стоило вытолкать Тео, как буквально через несколько минут кто-то позвонил в дверь. Джина нажала на кнопку, и в дверях материализовался Вальжан со своим бесконечно-переменчивым плащом.

– Все, буквально все интересуются, – сказал он.

Нет, нету у меня для тебя записи падения с высоты, не-ту.

Рядом с Вальжаном возникла Морей с клавиатурой в футляре на плетеном ремешке через плечо. А Эклстоун уже нажимал кнопку лифта.

– Миленькое местечко, – сказал он. Эклстоун щеголял в белых широких брюках и длинном пиджаке по моде сороковых годов двадцатого века. Правда, такой костюм не особенно сочетался с туго завитыми кудрями синего цвета, спадающими на спину.

Вальжан картинно оседлал перила лестницы и скатился вниз.

– Вот так. – Раскланялся он.

Если так уж надо, прыгай сам.

Он заметил привязанную к потолку сбрую для полетов.

– С такой амуницией, возможно, я бы и смог.

– Зачем тебе еще одно падение? В каждом из шести последних видео они и так были.

– Типа знаковый элемент, – сказала Морей, с трудом спускаясь по лестнице в своем обтягивающем красном платье. Волосы прилизаны назад и прочно закреплены лаком.

По плащу Вальжана тесными рядами маршировали зигзаги.

– Видишь? – спросил он, медленно поворачиваясь с поднятыми руками. Зигзаги на сгибах чуть закруглились. – Все встроено в плащ. Последний выпуск видео. Ребятишки с Мимозы перевели его для меня в графический вариант.

– Черт, у меня глаза ведет от этих зигзагов.

– Так и задумано. Позарез нужно падение.

Джина подтянула к себе сбрую с потолка и надела виртукостюм, но падала то ли недостаточно долго, то ли недостаточно быстро. Так или иначе, никаких эмоциональных всплесков зарегистрировать не удалось. Даже когда она заставила Вальжана столкнуть ее с перил ограждения.

Они снова зашли в дом, на этот раз все трое в броне Гилдинга. Бронежилет не слишком помог Гейбу смягчить удар при падении из желоба, зато Марли приняла удар лазера без малейшего следа ожога. Может, это не особенно соответствовало действительности, но Гилдингу и не требовалась натуралистичность. Гейб специально достаточно долго выдерживал луч Кариты, направленный ему в грудь.

– С тобой все в порядке, вертун? – спросила она, внимательно осматривая его. – Нельзя ли было устроить это как-то иначе, не превращая меня в тупого громилу?

Эта реплика заставила его дернуться сильнее, чем сам выстрел. Программа снова его переиграла.

– Все только ради общей идеи, – прошептал он. – Не волнуйся, я тебя уберу из финальной версии.