Пэт Кэдиган - Искусники [litres]

Карита спустилась к ним по приставной лестнице, ружье было закинуто за спину, а камера болталась на локте.

– Если не хочешь снаружи искать встречи с теми, кто с удовольствием похоронит нас в этих полях. Не соблюдая осторожность, мы живенько станем тут удобрением для озимой пшеницы.

– Сюда они не осмелятся сунуться, – уверенно заявила Марли. – Слишком открытая местность. Их издалека будет видно, как на ладони. А в такую погоду никто не осмелится поднимать в воздух вертолеты. Эй, привет. – Она поднесла руку к лицу, и Гейб увидел, что на тыльной стороне кисти у нее уселся, уцепившись передними лапками за костяшку большого пальца, огромный кузнечик изумрудно-зеленого цвета. Снова раскат грома и ослепительно-белая вспышка молнии, отразившаяся в блестящих, отливающих медью глазах кузнечика.

– Вот это я считаю настоящей страстью, – сказала Карита, становясь на колени на соседний брикет сена. Гейб улыбнулся про себя: виртукостюм без покрытия генитальной области заставлял и его считать гром и молнии вершиной страсти.

Следующий раскат не затихал долго. Амбар снова содрогнулся, а дерево на фоне колышущегося травяного моря, казалось, вытянуло все свои ветви вверх, и прямо в него ударила короткая мощная молния. Посыпались искры, Гейбу на мгновение показалось, что дерево взорвалось, но ствол остался стоять. Карита принялась поглаживать ему плечи легкими, но уверенными движениями.

Марли положила руку на грубо оструганный подоконник, не прогоняя кузнечика. «Странные глаза у него, – подумал Гейб. – Слишком блестящие для настоящего кузнечика. Интересно, он входит в дополнительный движущийся антураж или просто наложен сверху? На предварительном сканировании его точно не было». Выпуклые линзы глаз кузнечика отражали, с некоторым искажением, их лица – Марли, его собственное и Кариты.

Марли повернула голову и посмотрела на Гейба. Молнии теперь вспыхивали беззвучно – и снаружи, и отражением в выпуклых двойных зеркалах глаз кузнечика.

– Что ты там видишь? – спросила она.

– Ту жизнь, которой мне не жить, – ответил он. Собственные слова прозвучали странно. Даже непонятно, что могло его побудить произнести их. Гейба вдруг потянуло ко сну, разбираться дальше расхотелось. Карита продолжала массировать его плечи, кузнечик – смотреть своими странными глазами. Снаружи полил дождь, и в его шуме потонули все прочие звуки. Даже голос Марли стал почти неразличим, хотя Гейб понимал, что она продолжает задавать какие-то вопросы, уточняя, что он имел в виду, и даже отвечал ей, хотя в сознании ничего не регистрировалось, будто это происходило во сне. Все казалось неважным.

Прошло какое-то время, и он осознал, что дождь прекратился, а он по-прежнему сидит у окна, теперь уже один.

– Марли? Карита?

Те высунули улыбающиеся физиономии с сеновала.

– Иди к нам, вертун, – сказала Марли, поманив его пальцем. На тыльной стороне кисти виднелось изумрудно-зеленое пятно. Раздавила того кузнечика? Или это сбой в программе, отправившей свое порождение восвояси?

Усилием воли он отмахнулся от этих мыслей и начал взбираться по лесенке наверх.

Когда Ривера похлопал его по плечу, он дернулся. Но тот, казалось, и не заметил, настолько был поглощен стараниями соблюсти точно отмеренную ширину улыбки. «Будто повелитель, которому не подобает выказывать эмоции перед слугами», – подумал Кили с горечью. У него было до того дерьмово на душе – хуже не бывает. Эй ты, парень, ты-ты, с членом в руке , поприветствуй зрителей программы «Новости со всего мира», вы будете гвоздем этого часа – ты и твой член.

Но поделать он тут ничего не мог. Тут главный был Ривера, а если начальнику вдруг вздумалось подсмотреть за одним из своих подчиненных, то кто он, собственно, такой, чтобы возражать? Да и кто бы ему поверил?

– Мне нужно две копии этой записи, – жизнерадостно потребовал Ривера, придвигая свой стул ближе к консоли.

Кили послушно задал повторное копирование и поднялся со своего места.

– Не возражаете, если я пойду отолью?

На тебя, поганец этакий.

Мэнни мотнул головой в сторону двери.

– Надеюсь, ты уже успел разведать, где туалет.

– Да, конечно.

Я бы, правда, предпочел сходить в другой, на противоположной стороне улицы, если не возражаешь. Ах, ты против? Жаль, не выгорело.

Если тому перцу, за которым он сейчас подсматривал, приходится работать на Риверу чуть не каждый божий день, немудрено, что он норовит забыться со своими воображаемыми друзьями. Господи Иисусе.

Дверь в туалет запиралась. А вот окон там не было. Он мог тут справить нужду или покончить с собой. По желанию. Узнаваемая картинка?

Первая онлайн-встреча с исправительным комитетом должна состояться через месяц. Ну, предположим, даже решится он им сообщить, что «Диверсификация» заставляет его шпионить за сотрудниками, взламывать их персональные системы и следить за ходом работы?

Попытайся-попытайся. Если он хотя бы еще лично перед ними отчитывался, то, может, и сумел бы довести дело до суда. Но «Ди-Ви» не выпустит такую информацию отсюда, не допустит, чтобы он обвинил Риверу даже на словах – они просто отключат канал на полуслове, извинятся за «технические проблемы» и восстановят связь минут через двадцать, когда он уже будет идиотски улыбаться в пропитанной наркотиком одежде, черт бы ее подрал.

Чего суетиться? Через месяц это уже станет неважно. Вовсю заработает заведение в Мексике, да и в Штатах недалеко будет уже до легализации всей процедуры. «Диверсификация», похоже, куда более вездесуща, чем даже Доктор Фиш.

Кили понюхал воротничок рубашки. Предательского запаха свежести давно не ощущалось – ну да, иначе как бы он смог проникать в систему…

«Теперь снова можно в нее проникнуть», – мелькнуло у него в голове. Найти еще какой-нибудь периферийный элемент, войти с тем перцем в контакт и выдать ему всю историю, без утайки, а потом попросить позвонить…

Кому? Сэм? Фецу? Джоунзу ? Что они могут предпринять? Только сами попадутся. Может, просто дать этому перцу понять, что за ним следят – эй, ты, с членом в руке! Он вернулся в гостиную, где Ривера веселился, снова пустив запись. Чересчур, причем, веселился – может, боссов своих Ривера и мог обмануть, но ему было ясно видно, что тот уже не первый день сидит на стимуляторах. Трудится во имя осуществления своего большого проекта. А может, Ривера вообще считал, что паранойя не вредит продвижению по службе.

Ривера остановил действие на экране и откинулся на спинку стула, барабаня пальцами по бедру.

– Можешь ли ты каким-либо образом без него активировать игровые эпизоды? Хочу проверить, во что еще он играл.

С языка чуть было не сорвалось: «Да, все они в энергозависимой памяти его персональной системы», но Кили вовремя спохватился.