Чарлз Стросс - Аччелерандо [litres]

Когда Эмбер пожаловала Рите свое шаткое доверие, внутреннему взору той открылся целый новый информационный уровень кампании. Теперь она видит стеганографически вплетенные в общую память проекта сведения, образующие там скрытый слой. Многое из его содержимого стало тревожной неожиданностью. Пугающие результаты исследования демографии ресимулированных, динамика темпов иммиграции из внутренней системы, классификация различных видов взлома, найденных в биоструктуре иммигрантов… Вот почему Эмбер, Манфред и Сирхан (все-так согласился) впряглись бок о бок за самую радикальную фракцию из всех выдвинутых на планетарные выборы, несмотря на все свои сомнения в применимости демократии в этот период постчеловеческой эпохи. Озадаченная Рита смаргивает все данные в угол поля зрения и отправляет пару дюжин субпотоков личности в подсознание – обрабатывать их. Стол предлагает ей сесть.

– Мне бы кофе, – бормочет она ему.

– Все онлайн? – спрашивает Манфред. – Тогда начну. – Он выглядит уставшим и встревоженным, и, несмотря на физическую юность, в нем читается солидность, полностью соответствующая его возрасту. – Господа, мы на пороге кризиса. Примерно сто килосекунд назад темп притока ресимулянтов резко возрос. Теперь нам пересылают в среднем по одному ресимулянту в секунду – и это помимо законной иммиграции, которой мы занимаемся. Если поток будет расти дальше, он перенасытит даже наши возможности проверять in vivo, есть ли среди иммигрантов нежелательные элементы. Нам придется начать запускать их в охраняемом буфере или просто воскрешать их вслепую, а это, пожалуй, самое рискованное, что мы можем сделать, если среди них будут реальные засланные казачки.

– Почему бы не сбрасывать их на мемоалмаз? – спрашивает бывший слуга народа, а ныне юный красавец по левую руку от Манфреда таким тоном, будто ответ ему известен загодя.

– Политические причины. – Масх пожимает плечами.

– Мы так распилим наш собственный сатурнианский насест, – замечает Эмбер. Вид у нее такой, будто ей под язык только что сунули дольку свежего лимона. Рита чувствует мимолетное восхищение мастерством устроителей встречи. Эмбер даже разговаривает со своим отцом, и кажется, что ей хорошо, когда он рядом, а ведь он – ходячее напоминание о ее собственных неудачах. Никто другой пока и словечка не вставил. – Если не станем их воплощать, следующий закономерный шаг – отказ ресимулянтам в правах, установление неравенства… сомнительная мера, пусть даже нам и претит задача разрешения непростого общегосударственного вопроса через голосование. Вся наша государственность зиждется на принципе предоставления права решать что-то недоразвитым разумам – то есть нам.

– Кхе-кхе. – Кто-то прокашливается. Рита оборачивается на звук и обмирает. Сирхан, замороченный сынок эрзац-Эмбер, только что материализовался на стуле близ нее.

Поставил себе-таки Инста-Пуф, желчно отмечает про себя Рита. Сирхан делает все возможное, чтобы их взгляды не встречались.

– Вот вам и вывод из моего анализа, – объявляет он. – Нужно сохранять им жизни – как минимум в интересах программы с ковчегом. Но даже акселерационистам они рано или поздно потребуются – как база…

Концлагеря , думает Рита, стараясь не поддаваться подспудно отвлекающему фактору – присутствию Сирхана неподалеку. Концлагеря, где все заключенные напуганы, сбиты с панталыку, а то и вовсе себя за людей не считают . Мысль жуткая и сложная: Рита делит разум, генерируя пару привидений, чтобы обдумать ее со всех возможных сторон.

– Как проходят твои обсуждения проекта спасательного корабля? – спрашивает отца Эмбер. – Нам понадобится портфолио с описанием проекта, когда мы пойдем на выборы.

– План сменился. – Манфред подается вперед. – Не буду вдаваться в подробности, но у Сирхана с ИИНеко нашлось кое-что интересное. – Он опять чем-то озадачен.

Сирхан испепеляет свою эрзац-мать недобрым взглядом, чуть сощурившись, и Рите приходится сдерживать себя, чтобы не заехать ему локтем под ребра. Теперь она неплохо понимает, из какого теста он сделан.

– Мы пока не должны давать понять, что отступаем от базового плана спасательного плота, – громко говорит он. – За альтернативу они просят кое-какую цену.

– «Они» – это кто? О чем ты? – Эмбер явно потеряла нить. – Я думала, ты работаешь над чем-то вроде кладистической карты. При чем здесь цена?

Сирхан холодно улыбается.

– Я и работаю над кладистической картой, если так можно выразиться. Скажи, ты представляешь, какой шанс ты упустила, когда была в роутере? Я разговаривал с Неко…

– Ах ты… – Эмбер осекается и пунцовеет. – И о чем ты болтал с этой кошкой? – Рита видит, как сильно она сердится. Зачем Сирхан выводит ее из себя?

– О топологиях некоторых весьма интересных видов сетей малых миров. – Сирхан откидывается в кресле и разглядывает облако над ее головой. – И о роутере, ясное дело. Ты прошла через него и притащилась с поджатым хвостом – как можно было быть настолько поспешной, чтобы даже не проверить своего пассажира? Вдруг он враждебен?

– Мне что, отчитываться перед тобой? – яростно выпаливает Эмбер. – Ты там не был и даже вообразить себе не можешь, в какие рамки нас там зажали.

– Вот как? – Сирхан иронично поднимает бровь. – Ладно. Вернемся к прохлопанным возможностям. Мы знаем, что роутеры самовоспроизводятся, хотя неизвестно зачем. Они распространяются от одного коричневого карлика к другому, прорастают, забирают у недозвезды немного энергии и материала и отправляют выводок детей дальше. Словом, они – машины Фон Неймана. Еще нам известно, что ими поддерживается широкополосная связь с другими роутерами. Нырнув в тот, что рядом с Хёндай +4904/ -56, ты очутилась в неподдерживаемой демилитаризованной зоне, крепящейся к матрешечному мозгу, в силу неведомых нам причин деградировавшему. Следовательно, кто-то этот роутер к матрешке принес и подсоединил. Почему же ты до такого не додумалась?

– Ты хоть знаешь, какая у «Странствующего Цирка» грузоемкость? Прикинь, какой у ядра роутера вес!

– Но ты же потащила за собой Слизня, занявшего где-то половину грузоемкости – и фиг с ним, что он мог быть потенциально опасен!

– Эй, детишки! – Эмбер и Сирхан затравленно оглядываются, оба разом. В голосе Аннет – ни намека на юмор. – Будьте любезны, отложите эти препирательства, – говорит она. – У нас есть дела, и их надо делать. – Кажется, ей вот-вот сорвет крышу.

– Напомни, кто у нас такой альтернативно одаренный, что придумал вновь собрать всю семью вместе? – спрашивает с лучезарной улыбочкой Манфред, потешно супя брови на юного красавчика-политика, явно собиравшегося что-то брякнуть в защиту Аннет.