Юрий Силоч - То, что не убивает

Где-то далеко летит вертолёт, и я слышу приглушённый свист винтов. В углу радист вызывает посты и принимает доклады: его чёрная лысая голова покрыта мелкими каплями пота. На трёх больших столах здоровенные тёмно-зелёные ноутбуки, похожие на чемоданы, горы документов, кофеварка и куча офисной техники. На стене висит огромная карта — больше дань традиции, чем необходимость, поскольку все планы давно содержатся на серверах армии Корпа. Из парка техники доносится рычание двигателей. Играет музыка. Кто-то на кого-то кричит.

— А от меня ты чего хочешь? — взорвался Майк. — Чтоб я отдал приказ? Разрешение выписал? Нет, хрен тебе. Там гуманитарная операция, куча журналистов! Если кто-то хотя бы посмотрит не так на этих сраных чёрных, нас весь мир с говном съест!.. И какого чёрта ты так вырядился?

Ах да, точно. В тот день я впервые за долгое время надел парадку со всеми орденами. Думал, это произведёт впечатление. И, надо сказать, оказался прав: когда я ковылял по лагерю, опираясь на уже привычную трость, гремя регалиями и сверкая надраенной кокардой на зелёном берете, весь персонал базы головы сворачивал. Спешите видеть: предводитель «скаутов Янга» оделся по уставу!

— Хорошо, с говном так с говном, — я вытащил из папки четыре личных дела и бросил на стол перед Майком.

— Что это? — нахмурился полковник. Вопрос был риторическим: он прекрасно знал ответ.

— Виктор Майер, Григорий Крамаров, Эрвин Бауэр, Янис Урбонас. Я хотел бы посмотреть, как ты подписываешь уведомления об их гибели.

— Что за спектакль ты тут устраиваешь?! — возмутился Майк. — Ничего я не буду подписывать до тех пор, пока не удостоверюсь, что…

— О, ты очень скоро удостоверишься. Мы найдём подтверждение, что они убиты. Причём не сразу, а медленно. Очень и очень медленно, — я подался вперёд, заглядывая в глаза полковнику. — Бандиты любят, например, подвешивать человека вниз головой и делать надрезы, а потом снимать кожу. Большим мастерством считается снять её одним куском, как водолазный костюм, знаешь…

— Капитан ван дер Янг! — от рёва палатка содрогнулась, а радист втянул голову в плечи. — Вы забываетесь! — я встал по стойке смирно, скрипнув зубами от боли в колене. — Позиция совета директоров вам ясна?

— Так точно, полковник!

— Ещё какие-нибудь вопросы есть?..

Я покосился на радиста — и Майк приказал ему выйти проверить оборудование на вышке.

— Итак?..

— Мне нужен один час и спасательная команда.

— Ты сдурел, что ли?! — полковник был шокирован моей наглостью.

— Нет. Я всё продумал и осознаю последствия.

Майк сжал кулаки так, что хрустнули костяшки.

— Осознаёт он, смотрите-ка…

— Так точно.

Молчание. Снова свистят вертолётные винты. Песня меняется. Отдалённый крик командира, распекающего подчинённых, остаётся неизменным.

— Ты ведь понимаешь, что это всё?.. Что после этого — трибунал, разжалование и тюрьма.

— Да, понимаю, — кивнул я. — Но иначе никак. Я и так слишком долго командую скаутами, а последние три года вообще не хожу в поля, — трость постучала по левому ботинку. — Это уже на три года больше, чем нужно.

— Хочешь мне подразделение развалить? Все знают, что первый взвод — он давно не первый взвод, а скауты Янга.

— Команду в любом случае ждут трудные времена, — твёрдо сказал я. — Но если я сейчас ничего не сделаю и нарушу собственные принципы, будет только хуже. Можно найти нового командира — пусть и не сразу, но к нему привыкнут. А если я предам идеалы, на которых всё строилось, начнётся разложение. И затронет оно всех. Впрочем, ты сам это знаешь.

— Да, — Майк наградил меня ненавидящим взглядом. — Я знаю.

— Час, — повторил я. — Где-то через сорок минут тебе станет плохо из-за жары. Сходи в санчасть, побудь там. Ещё через сорок, когда тебе доложат о происшествии, прикажи отправить группу быстрого реагирования для эвакуации и ареста.

— И что потом? Ты сдашься?

— Сдамся, — подтвердил я. — И буду сотрудничать с трибуналом. Возьму вину на себя, расскажу, что операция — исключительно моя идея, а парни просто выполняли преступные приказы. Их действия будут полностью в рамках закона, я консультировался с адвокатом. В конце концов их оправдают.

Майк оперся костяшками пальцев на стол.

— Никак нет! — заорал он на весь лагерь. — Я запрещаю что-либо предпринимать! Понятно?! За-пре-щаю! Марш в расположение и не выходите оттуда, пока я не приказал поставить вооружённую охрану! — после этого Майк кивнул и добавил вполголоса: — Действуй. Время пошло.

— Слушаюсь, господин полковник! — козырнул я и вышел на жаркое солнце.

Раскалённые лучи упали сверху и обволокли, будто огромный ком смолы, но дышать стало значительно легче. Я прищурился, поднял руку, пробормотал в коммуникатор на запястье:

— Готовность тридцать минут, — и неторопливо похромал в расположение.

База жила своей жизнью, жёлтая от песка и выжженная солнцем. Стройные ряды палаток рассекала напополам центральная «улица», которую мы называли Бродвеем — широкая, как городской проспект. Над ней постоянно висело облако рыжей пыли, которая не оседала и ночью: её поднимали пробегающие мимо меня колонны красных замученных бойцов и снующие туда-сюда джипы, грузовики, бронетранспортёры и лёгкие танки. Если что-то прибывало в полевой лагерь, не окрашенное в стандартный камуфляж, состоящий из жёлтых и коричневых шестиугольников, то спустя какое-то время это «что-то» мимикрировало под цвет местности само собой.

Над головой пролетали звенья вертолётов: кто-то отправлялся на задание, кто-то возвращался. Протопало отделение штурмовиков в тяжёлых экзоскелетах: бронированные здоровяки, настоящие живые танки, помахивали чудовищными пулемётами и ракетными установками, словно тросточками.

Между двумя палатками огромные и чёрные от загара десантники тягали под музыку — какая-то подростковая поп-группа для девочек — самодельные штанги и дурачились.

Торопиться не было нужды: даже с моей ногой я пришёл бы в расположение вовремя. Самое важное уже было сделано: приказ отдан, рубикон перейдён, и скауты Янга выполняют заранее оговорённые задачи. Кто-то идёт в оружейку с подписанным моей рукой распоряжением, кто-то договаривается насчёт транспорта, кто-то решает вопрос с топливом и погрузкой — каждому выделен свой участок, каждый знает, за какую именно из тысяч мелочей, составляющих военную операцию, он несёт ответственность.

Со стороны скауты напоминали разбойничью банду, но это впечатление было обманчивым. Если мои люди где-то сталкивались с трудностями или вездесущим армейским бардаком, то не пытались с ними бороться, а предпочитали где-то схитрить, где-то обойти, а где-то и перетерпеть. Подобный склад ума был необходим для подразделения, которое должно действовать исключительно скрытно и по возможности избегать открытых конфликтов, а не переть в лоб на укрепления. Этот же склад ума развивал смекалку, хитрость, взаимовыручку и умение взаимодействовать друг с другом. Так что при всей внешней разболтанности скауты были организованы и дисциплинированы куда больше, чем другие части.