Юрий Силоч - То, что не убивает

Нас нагоняли назойливый шелест винтов и басовитое жужжание электромоторов, которые я не столько слышал, сколько ощущал загривком. В любую секунду я ждал щелчка браслетов и вознесения, однако не собирался давать дрону ни единого шанса. Резко развернувшись и прижав приклад к плечу, я поймал полицейскую «птичку» в прицел. Коптер был намного ближе, чем я ожидал: пикировал, широко распахнув свои удушающе крепкие объятья. Я запаниковал, но автоматизм и мышечная память оказались сильнее испуга: палец сам нажал на спуск, ахнул выстрел — и дрон, получивший пулю куда-то в центр масс, свалился на бетон, рассыпая искры и источая жирный чёрный дым.

Второй коптер, отставший от невезучего напарника примерно на сотню метров, камнем упал вниз, спасаясь от обстрела, и затерялся где-то ниже уровня крыши. Спокойствия это не прибавляло: чёртов стервятник мог напасть откуда угодно.

На моих глазах Эрвин всё-таки споткнулся и покатился по крыше, барахтаясь и запутываясь в плащ-палатке. Пока я добежал до напарника и остановил, он стал похож на кокон. Как бы мне хотелось, чтобы из него появилась прекрасная бабочка, но увы — после бесценной минуты, потраченной на попытки размотать получившийся кебаб, на свет показалась знакомая бледная кислая рожа.

— Живее! — я рывком поднял неудачника на ноги, повернул спиной к себе и со всей накопившейся ненавистью отвесил пинка. Плащ-палатку пришлось самому кое-как складывать и запихивать в рюкзак прямо на бегу, но я справился куда лучше экс-скаута. От Эрвина в нынешнем состоянии были одни неприятности, и потому в этот момент он раздражал больше, чем когда-либо. Вообще после всего случившегося у меня мелькала мысль пристрелить напарника за подставу, но сейчас он был необходим — на случай столкновения с полицией или, не дай бог, мясниками из спецназа Корпораций.

Мы лавировали между трубами, балками, решётками и коробами, стараясь добраться до лестницы, но не успели.

Загрохотала очередь, и я нырнул вперёд, сбивая Эрвина с ног и закатываясь вместе с ним под странную конструкцию, похожую на бочку, крест-накрест обвитую арматурой. Над головой пронёсся огненный шквал, срезавший две сваи из четырёх, поддерживавших наше убежище. С оглушительным скрипом и стоном разрываемого металла, бочка завалилась на бок и рухнула, подняв тучу пыли, но мы с напарником вовсю работали локтями и коленями, отползая под прикрытие бетонных плит и коробок вентиляции. Всё тело ныло и саднило: интерфейс недовольно затрезвонил и повесил перед глазами карту повреждений. Спина и ноги изранены мелкими осколками, но, к счастью, они не красные, а всего лишь оранжевые, а значит, можно и потерпеть.

— Что это?! — завизжал Эрвин, когда мы оказались в более-менее безопасном месте. — Это вертолёты?! Вертолёты, да?

Конечно же, это были вертолёты. Верней, пока только один. «И если бы ты, мудила, не споткнулся, мы уже были бы в цеху, под прочной крышей».

Попытка добежать до лестницы стала бы самым глупым способом самоубийства: рывок в добрые тридцать метров по простреливаемой крыше — просто идеальный подарок для стрелка.

— Видишь? — я указал вперёд. Недалеко от нас в крыше зиял пролом: кто-то выковырял вентиляционную решётку вместе с коробом, и они сейчас валялись рядом, насквозь проржавевшие. Дыру окружали с одной стороны трубы, а с другой — сложенные одна на одну бетонные плиты и стальной контейнер.

— Д-да, — заикаясь ответил Эрвин.

— На счёт три изо всех сил бежим туда.

— Но нас пристре…

— На счёт три, я сказал! — проревел я, и вопросы отпали. — Раз… Два…

На всякий случай я подхватил напарника за шкирку и придал ускорение ещё одним пинком. Мы мчались в туче пыли, пригибаясь почти до самой земли, но нас, естественно, всё равно заметили — длинная очередь забарабанила по крыше, выбивая бетонную крошку и искры из металла.

— Прыгай! — крикнул я, когда до пролома оставалось ещё несколько метров.

— Но ведь там! — напарник остановился на самом краю, и я сделал то, о чём мечтал весь день: схватил его за затылок и скинул головой вперёд.

Испуганное «А-а-а!» и последующий звук удара стали просто музыкой для моих ушей, но ненадолго: спустя секунду пришла моя очередь испуганно кричать. На какое-то время я словно вернулся в среднюю школу — в тот самый день, когда шайка местных задир поймала меня после уроков, организовала круг, выкинула добычу в центр и принялась избивать.

Темнота набрасывалась со всех сторон и беспощадно колотила.

Голова!

Бедро!

Плечо!

Снова голова!

Солнечное сплетение!

Очень быстро я потерялся в пространстве и реагировал только на яркие вспышки боли в кромешной тьме сознания.

Наконец, реальность приложила меня в последний раз — как следует, уже всем телом, — и отпустила, после чего я осознал себя охающим на бетонном полу и глядящим в потолок.

Балки, мостки, арматура и какой-то огромный шипастый вал, — похоже, моя несчастная тушка собрала их все. Интерфейс недовольно загудел, тело поменяло цвет с оранжевого на красный. Наиболее повреждённые части пульсировали. Это, само собой, плохо, но вряд ли копы согласятся подождать и дать преступнику время отлежаться.

Надо мной нависли бледные лица. Руки вцепились в одежду и попытались поднять, но я отмахнулся и кое-как встал сам.

— Эрвин!.. — напарника уже поставили на ноги и отряхивали — без особого, впрочем, успеха, потому что тот был покрыт толстым слоем серой цементной пыли. Скаут прижал ладонь ко лбу, между пальцев сочилась тёмная кровь. — А, вот ты где… Народ, валите отсюда! — крикнул я на молодёжь. — Копы! Облава! Они стреляют!..

Я думал, потребуется время на то, чтоб расшевелить толпу, но детишки оказались невероятно сообразительными. Все штуки из дополненной реальности очень быстро выключились, а танцоры бросились в стороны и скрылись в тёмных углах. Я едва успел схватить Эрвина и последовать за ними, чтоб находиться в центре толпы.

Разумеется, отход тщательно планировался: выход с лестницы, спуск под землю и дальше техническими ходами за пределы завода. Но раз уж мы начали импровизировать, придётся продолжать. Тем более, что время поджимало, а детишки лучше всех тут должны были знать, куда щемиться в случае опасности.

Мы вихрем пронеслись по длиннющим коридорам с кучей битого кирпича и осколков стекла. Краска на стенах облупилась, с потолка свисали провода и пластиковые плафоны. Распахнутые двери вели в кромешную тьму. Затем вниз по лестнице — на четыре пролёта — и снова вперёд. Шорох шагов, шелест мусора, хруст бетонной крошки.

Эрвин тащился за мной, запинаясь на ровном месте. Его глаза и лицо заливала кровь из разбитого лба, он ничего не видел и передвигался вслепую. Скаут не делал попыток вырваться из моей железной хватки, но я был на взводе и каждый раз, когда напарник терял равновесие, ставил его на ноги, отвешивал оплеуху и продолжал бег.