Михаил Савич - «Первый». Том 8. Часть 4

— Сволочь. Я это всегда говорила.

Она откинулась в кресле, и я делал козу до возвращение матери малышки. Не знаю, что такое уси-пуси, но пользуюсь.

Гавана. Терра уже близко. Почти дом.

Тридцать минут — полет нормальный.

— Бусайра, что-то нужно?

— Подержи малышку. И можно Буся. Не улыбайся, это по-домашнему. Только для своих.

Я было подумал, что она опять в туалет, но нет. Просто походила вдоль прохода туда-сюда. Сам себя уже считаю профессионалом по вопросу правильного удержания младенца на руках. Спит. Нет. Глаза открыла. Молчит. Смотрит. Серьёзно так. Иногда от детского взгляда мурашки. Будто она знает нечто, чего никто не знает. Некое врожденное знание, недоступное взрослым. Дети знают это нечто, а потом забывают.

— Почему-то она у тебя на руках всегда тихая? Ты хорошим отцом будешь. Не затягивай с этим, такое счастье. Мне так жаль тех, кто его лишен, особенно тех, кто и хотел бы, но никак не получается. Не посидишь с ней? Сколько нам вообще до Гаваны лететь?

— Без проблем. Ещё долго. Часа два. Можешь вздремнуть. Это, должно быть нечасто удается.

— Да нет, с Гюль это без проблем. Вот что бы я одна делала, особенно в Лос-Анджелесе. Первые часы вообще были жуткие. Пока ты к нам не приехал я чуть с ума не сошла. Дома надо рожать, но кто мог такое предвидеть? А спать я не хочу. Сейчас есть шанс поработать немного. Заказ есть, а я его уже долго откладывала.

— Интересно. Я подежурю, пока Гюль спит, а ты работай. Что за работа, кстати? Тебя Гюль припахала?

— Нет. Я ваших дел не касаюсь и не очень одобряю. Я генератор. Идеи для одного сериала придумываю. И черновики сценариев. Неплохо платят.

— Что за театральная пауза? Ждешь наводящего вопроса? Ладно. И что же это за сериал?

— Украинский. «Слуга народа».

— Круто. Я думал, что там узко национальный коллектив и чужих не берут.

— Не знаю. Я не вникаю. Мне через сеть предложили и на карту зарплату платят. Я даже налогов не плачу. Не знаю, где. В Киргизии, в России или на Украине.

— Плати сразу в трех местах — не ошибешься.

— Щас. Гюль разбужу и пусть она тебе всё нужное скажет на эту тему. У нее словарный запас для этих целей в разы больше.

— Не надо. Самолет не новый и такого выброса энергий может не выдержать. Расскажи тогда о чем следующий сезон? Кто главного героя играть будет?

— Я откуда знаю? Может тот же актер. Пока не ясно, что у него с другой ролью получится. А идей у меня пока нет. Но они, как правило, появляются, стоит на клаву пальцы положить. Они сразу же сами по ней бегать начинают.

— Завидую писателям. Можно сидя дома создать целый мир, такой, который во всём тебе подходит и не имеет недостатков.

— Я не писатель, а генератор, но думаю, что они, литераторы, наоборот завидуют таким как ты, тем, кто на самом деле что-то делает и меняет существующий настоящий мир под себя, устраняя все упомянутые и не упомянутые недостатки своими руками.

— Будем считать, что нужны и те и другие. Одни будят фантазию у людей, другие воплощают всё это в камне. И что ты нафантазировала?

— Ничего пока. Времени не было и клавы. За ноут спасибо.

— Обращайся. Смотри, ручки тянет.

— Я решила её Михаэллой назвать. Как тебе?

— Уже лучше. Может просто Эллой? Ты как малышка? Давай ты сама выберешь? Если Михаэла, то схвати меня за указательный палец, если Эллой — за большой. Ну, давай! Нет, ну это надо же.

— Вот. Я как знала. Михаэла, доченька. Умница моя. Дай ка её сюда. Надо же такое придумать! А давай ты за меня идей для сериала подбросишь? Раз такой умный. А то у меня сейчас только зомби на уме. Мрак и кошмары. Для веселья — не катит. И срок почти вышел.

— Ё!. А тема какая?

— Генератор же. Свобода. Но на Украинскую тематику. Там новые выборы Рады. Рады они этому или не рады, я не поняла. Олигархов надо приголубить. Народ это очень любит. А у тебя, со слов Гюль, и опыт есть в этом деле.

Я о Прохорове много читала и о замке красных…. Зона чтобы была, это зацепило в третьем сезоне или какой он там был. Желательно чтобы Вася Голобородько как-то Россию прищучил, а лучше и Путина заодно. Это вообще на ура пойдет. Жизненный уровень у народа падает, так хоть чем-то порадовать их просят. Точно последнее письмо от девяносто пятого квартала я не помню, а телефон пропал где-то. Ну как? Если уже готово, то ты её держи и говори, а я запишу.

— Ну, ты даешь. Я тебе кто? Я и сериал этот не смотрел. Так, фрагменты в СМИ. Олигархи? Это просто. Пусть президент Украины закон примет о конфискации всего нечестно нажитого. А честно нажитое должно быть подтверждено. Лучше в суде по методе Семочкина. Для такого суда закон нужен, а его такой только после референдума принять можно.

Иначе через Думу, то есть через Раду, не протащить. Даже в кино в такое не поверят. Вот пусть этот Голобородько этот проект закона сначала в интернете выложит и лайки соберет. Их миллиардов семь будет. Вся Земля поддержит. Это не только у нас проблема. Потом официальный референдум. Уже в следующей серии можно сцены из суда, гигантские поступления в бюджет, взлёт экономики и благосостояния граждан Украины.

— Миллиард долларов?

— Пиши уж сразу триллион. Зачем мелочиться? Денег у Голобородько сразу много и на всё хватает.

— А про Россию?

— Без проблем. Зависть. Наши обзавидовались и устроили у себя революцию. Униженно попросили принять Россию в Украину со столицей в Киеве. Мать городов русских. Или отец, я точно не помню.

— Класс. Ты помедленнее. Я не успеваю.

— Тренируй пальцы, писатель. Программы хорошие есть.

— Это потом, ты не отвлекайся. Пока все супер.

— Сцена в конце последней серии. Зона где-то под Воркутой, там, кстати, Гюль нужно ещё подчистить кое-что. Последнее дело может….

— Ну!!! Это о чем? Ты от темы не уходи. Давай. Жги.

— Не нукай, не запрягла. Итак. Камера человек на пол ста. Параша. Возле неё только одна свободная койка. Ночь. Все спят. Те, кто покруче, у окна, терпилы и шестерки — ближе к параше.

Скрежет засовов, яркий свет. Все просыпаются. Видны знакомые лица. Чубайс, Порошенко, Луценко, Гриценко, Абрамович, Лисин, Ахметов, Коломойский… В общем, все самые отпетые.

Лица измождённые и похудевшие. Не такие лоснящиеся, как сейчас. Антураж в стиле старого кино. Лучше полосатые робы и такие же шапки.

Дверь открывается и входит новый заключенный. Одет так же. Все изумлены. Немая сцена в стиле «Ревизора» Гоголя.

Пауза.

В палате суета. И ускоренное перемещение. Все суетливо и быстро меняют койки приближаясь на одну ближе к параше. Самая престижная — становится свободной. Новый зэк подходит к ней и садится. Потрясенный зритель видит его лицо. Актер похожий на эту роль уже есть.

— Ну и что мне с вами делать?