Олег Мельник - Ворон. Скафандр богов (полная версия) [СИ]

Недовольство бунтовщиков к утру остыло. Никто больше не скандировал на Площади Свободы Полисов, не ковырял камни в мостовой, не жег костров. Площадь была пуста, за исключением городской стражи и тех, кто оставался ждать непонятно чего или размышлять, как им быть дальше в новых игровых реалиях Мэрлона. Многие из тех, кто не вышел в offline перед рассветом, бессмысленно глазели по сторонам, обуреваемые Страхом Смерти, или шептали проклятья всему белому свету под воздействием Скорби. Стон — был единственным звуком, гуляющим в эти часы по разгромленному Вельзевулу.

Повстанцы один за другим погибали от рук своего же идейного автора — Ворона — каждый в своей копии Зала Советов. Никто не мог им помочь. Кулак восстания сначала раздробили, а потом запросто стерли в порошок. Даже Броневичок противостоял самоназванному главному боссу «Armour of God» только пять минут — Кутх в Скафандре Вельзевула оказался непобедим…

«Эй! Зачем? — воскликнул Стрелец. — Что за пессимизм? Ты сдался? Истории должны заканчиваться счастливо! Давай бороться, мы его, Ворона, обязательно замочим. Не позволяй Себя победить. Это же Твой мир!»

Сюжет зашел в тупик. Я не знаю, как его продолжить. Это конец.

Так вот:

Тепло солнца проникло в Обитель Хозяина, который в это самое время встречал объединенную армию мэрлонцев, которую вел Светлый Князь Лучезар. За ним — оруженосцы с каждого города Светлой Стороны торжественно несли Доспех Бога своих межгалактических собратьев. Прекратив на время изображать непримиримых врагов, Темные и Светлые шагали бок о бок, чтобы остановить сумасбродство Кутха. Теперь к Ворону шли договариваться на равных — и если Лучезару не удастся переубедить ведущего сценариста Вельзевула, он применит против него могущество Светлого Доспеха. Невзирая на те ужасы, которые способно пробудить такое столкновение.

«Пусть тогда Ворон убьет меня. Я воскресну на респауне далеко отсюда и примкну к союзной армии. Мы еще можем спасти Мэрлон. И Землю от Мэрлона! Пожалуйста. Только не сейчас, когда у меня появились друзья и… девушка…»

Обстановка накалялась. В Зале Советов росла температура. Алое свечение миллионы раз плавленой изнутри полупещеры с каждой секундой набухало, воздух уплотнялся, струйки водопадов иссякали, испаряясь. Находиться здесь становилось невыносимо. Еще чуть-чуть — и Сапоги-скороходы на Стрельце вспыхнут от жаркого пола.

«Ты меня испепелить тут решил? Ай!», — взвизгнул Стрелец, когда его Здоровье начало капать от возрастающего урона непосредственно от самой окружающей среды.

Ворон бездействовал. Он стоял в центре Зала Советов, освещенный теперь ярко со всех сторон, и не решался тронуться с места. Его заветная мечта вот-вот исполнится. Любое неаккуратное движение, дуновение сквозняка — и обманчивая птица счастья упорхнет за край страницы, и неизвестно, в какой главе ее потом искать.

— Ты отгадал слово? Да? — спросил он нетерпеливо, с надеждой, позабыв клоунаду с ведущим программы «Поле чудес». Сейчас не до шуток.

Да — отвечаю я.

И даже не мысленно, чтобы Ворон не услышал, а едва заметным толчком затухающей воли я передаю Стрельцу крохотную, размером с нейрон, команду.

Страх стиснул меня в крепких объятиях и медленно и неотвратимо сжимает их. Мне нечем дышать, воздуха становится все меньше. Я затухаю. Скоро я не смогу что-либо «произносить», и если ты, Читатель, продолжишь через какое-то время видеть перед собой строчки, знай — их произвожу вовсе не я, а кто-то другой. Скорей всего Ворон. Долго не протянуть. Ворон занимает все больше места в романе и скоро заполонит собой ВСЁ. Прости, Читатель, если разочарую…

Где-то в глубине каскада комнат-пещер слышится глухой треск. Так хрустит созревшее яйцо или — термозащитная капсула, внутри которой пульсирует колоссальная вычислительная мощность. Глобальное Обновление не прошло бесследно для Центрального Процессора. Оболочка ЦП повредилась от перегруза и теперь, расширяя щель, из нее выбился мощный протуберанец.

Союзная армия подошла к Вельзевулу и в ужасе замерла. Из Костяной Башни, видной со всех концов долины, окруженной черными скалами, вырывалась дуга света — яркая, как тысяча солнц. Глазницы черепов Прожектора мигали, вызывая на территории полиса аномалии: где-то поднималась буря, где-то сходили с ума NPC, возникали провалы в текстурах, а порой и вовсе «стиралась» часть ландшафта. В общем, начались глобальные лаги. Пинг достигал астрономических цифр.

Стрелец, успокоенный тем, что я поделился с ним частью своего плана как устранить Ворона, подумал:

«Давно хотел спросить: а почему изменения вносят только в Вельзевуле? Ведь неизвестно, в каком на самом деле полисе находится Центральный Процессор».

В том-то и дело, отвечаю я. Пока никто не знает наверняка, Центральным Процессором может быть любой суперкомп. Это делает их взаимосвязанными. Изменение в одном изменяет и другие. А в сущности — уцелевший только один. Все остальные — сохраненная о самих себе в нем информация. А вообще, забивать этим голову уже поздно. Неподходящее время для расспросов ты выбрал.

Земля под армией дрогнула, когда из Башни в печальное небо вдруг шарахнул столб сияющей энергии. Огни Проектора медленно затухали, диаметр творимой им реальности сужался. Огромная пустыня, окружающая город Вельзевул, торопливо исчезала вместе со всеми своими обитателями в черное небытие, чтобы никогда из него не вернуться. То же самое происходило и во всех остальных полисах, гасли все остальные Проекторы. Весь Мэрлон таял по частям, как куски льда, брошенные в теплую воду.

Печальные прогнозы сценаристов, озвученные еще в начале этой книги, были, как это ни странно, верны: в конце этой истории Мэрлон НЕМИНУЕМО ждала окончательная гибель.

Хозяин и Лучезар с оледеневшими сердцами наблюдали, как тает их мир, взлелеянный, вскормленный из руин прошлой катастрофы. Все старания, все надежды оказались напрасными. Мэрлонцев теперь не спасет даже всемогущий Творец, то есть даже сам Автор. Все несметное воинство временного союза Темных и Светлых рассыпалось обреченно и в панике кто куда, стремясь убежать от четкой, стремительно плывущей в их сторону, границе между реальность и глубокой, поистине космической, пустотой. Но тщетна была теперь любая суета. Куда бы они не бежали, куда бы не взглянули, за что бы не уцепились — все испарялось, любая материя таяла независимо от своих физико-химических и прочих философских свойств. И там, где только что была твердь под ногами, и там, где витал легковесный воздух — всюду, всюду и везде на их месте образовывалась бездонная, немыслимая пустота. И только крики ужаса, вопли, стенания и плач, казалось, еще эхом доносились какое-то время из этой черноты, как из преисподней.