Андрей Черный - Total Dream

— Это Белая Королева, как-то не похоже? — сказал я шепотом Вильгельму.

— А кого ты рассчитывал увидеть, Белоснежку?

— Вы свободны, — сказала Королева, и Вильгельм с девочкой покорно ушли. — А ты, черно-белый принц, или лучше звать тебя Маркусом? Я вижу, как ты ослаб, — опечаленно проговорила Королева.

— Откуда вы все знаете мое имя?!

— Мне положено все о тебе знать, — доброжелательное выражение не покидало лица женщины.

— Тогда объясни, почему или зачем я здесь?

— Ты запутался, и вернулся за поддержкой. Но прошло так много времени… — Королева говорила очень неторопливо, нагнетая обстановку. — Понимаешь ли, многое изменилось с тех пор, ты изменился. Тебе придется заново постигнуть логику богов, чтобы мы могли понимать друг друга.

— Я устал от рекурсивных загадок!

— Маркус, ты обязан осознать глубину своих заблуждений.

— Что сделать?! — я начал срываться на крик.

Королева коснулась земли. Собравшись с силами, я подошел и посмотрел ей прямо в глаза: черная, бездонная пропасть, кажется, что глаз нет вовсе, а вместо них черное вязкое вещество, заполнившее глазные раковины. Пространство вокруг стало растворяться, исчезать, а в голове мельтешили фразы на незнакомом языке…

Патрульный с головой, вывернутой в обратную сторону, упал на землю. Я не понимал, что произошло. Похоже, Петросян контролирует мое тело. Другой патрульный открыл огонь. Он стрелял почти в упор, но пули не попадали в меня. Я выбил пистолет-пулемет у него из рук. Вертушка с ноги — второй тоже валяется.

— Нужно добить, — сказал мой собственный голос.

— Что? Я не буду никого убивать!

— А твоего разрешения никто и не спрашивал.

Я наклонился, взял ПП-2000, очередь в одного, «контрольный» во второго. Кровь брызнула мне в лицо. Честное пионерское, я бы против этого. Провел ладонью по лицу, посмотрел на нее — тотально красная. Выстрелы могли услышать. Нужно бежать, пока меня не заметили.

Залетел в квартиру, закрыл двери на все замки. Включил свет, сел на диван, отдышался. Потом выключил свет — дошло, вдруг заметят. В голове каша. Никогда еще не убивал человека, только во сне. Я был инструментом в руках Петросяна! Хотя это не оправдание. Почему патрульный не смог попасть в меня, он долбил почти в упор? Я ощупал футболку — она вся в дырках от пуль…

Испуганный, я сразу же метнулся в ванную. Снял футболку — в ней как минимум десяток отверстий. Но сам я невредим. Что же произошло? Кажется, мое изрешеченные тело должно валятся в парке, но вместо этого валяются тела патрульных. Я стал бессмертным?

Во времена, когда на каждом фонарном столбе закреплено минимум три камеры видеонаблюдения, было достаточно опрометчивым решением направиться с места преступления прямиком к себе домой. На рассвете в мое жилище заявились незваные гости: взвод спецназа, два летающих боевых дрона, один пес из Boston Dynamics и феномен-телепат. Разумеется, их всех ожидал достаточно печальный финал.

В воздухе ощущался стойкий запах железа. Спотыкаясь о бронированные тела, я шагал в вынесенной двери. Стены и полоток украшали узоры кровавого каллиграфа, вся новенькая мебель из Икеи превратилась в труху. Я будто физически ощущал их страх, и это придавало мне сил. С последним выжившим я знатно позабавился, и еще глубже удостоверился в своих наблюдениях — будто каждая капелька пророненной им мочи способствовала моему левел-апу.

На улице сильнейший ливень. Как и остальные законы природы, теперь он для меня — ничто. Любой закон для меня — ничто. Захочу — будет снег, который не выпадал здесь порядка десяти лет. Захочу, будет дождь из лягушек. Захожу, он прекратится навсегда. Примерно так я себя ощущал. Не уверен, что действительно могу как-то влиять на уровень атмосферного давления или направление ветра.

Раны заживали прямо на глазах, а на месте вывалившихся органов оперативно появлялась замена. Мне было невозможно нанести какой-либо физический урон. Абилки росли экспоненциально с каждым убитым спецом. Однако целесообразней будет уйти в подполье на некоторые время или даже радикально изменить внешность, если объявят всенародное сафари — мне несдобровать.

Прежде чем я исчезну, я должен увидеться с Ивой. Мне необходимо о многом с ней поговорить. Например, о том, что Ларин-бургер вкуснее Соболев-бургера. А если серьезно, она была единственным человеком, с которым я испытывал некоторые подобие духовной близости. Такая же потерянная, циничная и незазомбированная. Единственный близкий мне человек.

Я могу изменить мир, победить всех драконов. Искоренить несправедливость и тоталитаризм. Но без нее — зачем вообще пытаться? Я должен рассказать обо всем, что скрывал все это время. И если она примет это. Вот тогда…

Стою на пороге Ивиного дома. Признаться, я не понимал, как эта девятиэтажная хрущоба до сих пор не развалилась. Капремонт здесь не проводился десятилетиями. В Ивином окне горит свет.

Вот сажусь в лифт, вот жду на дверной звонок. За дверью слышно шуршание, после чего та открывается. Еще секунду мы обмениваемся взглядами.

— Хэллоуин только через полгода, — на лице Ивы заметен несильный испуг.

Глаза Белой Королевы не красивее человеческих, но выглядят эффектно. В них глубина знаний, незнание и бесконечность одновременно. Похоже, Ива подумала, что это карнавальные линзы.

— Это временно. Можно я зайду?

Иве стало по-настоящему некомфортно, когда та заметила засохшие пятна крови на моих кроссовках. Тело просигнализировало об этом. Ива ничего не сказала, просто молча впустила меня. Нет никаких любезностей, типа «будь как дома, выпей чаю, съешь еще этих мягких французских булок». Неформалка уже догадалась, что будет что-то серьезное. Нет, Ива знает, что я не причиню ей вреда. Но ей страшно узнать, что со мной произошло.

— Маркус, — еще более испуганным голосом сказала она.

— Да присядь, что ли.

Я рассказал ей обо всем. От начала и до конца. Про больницу, про сны, про Странника, про силу, про то, что произошло сегодня ночью. Ива слушала внимательно, не перебивая. Не знаю, о чем она думает. Увы, у меня не получается читать мысли. Но кому как не ей, человеку со сверхспособностями, понять меня.

— Я верю, Маркус. В это сложно поверить, но я верю.

— Ива, теперь у тебя два пути. Ты либо со мной, но против всех. Либо ты станешь для меня таким же врагом, как остальные.

— Маркус, это пиздец как неправильно, — с дрожащего голоса она переключилась на привычный командный тон, будто наконец-то пришла в себя.

— А что правильно? Бухать каждый день, ширяться, трахаться с каждым прохожим, ожидая очередных санкционированных мероприятий по сокращению населения? Мы можем сломать Систему. Только феноменам это под силу.