Антология - Сломанные звезды. Новейшая китайская фантастика [сборник litres]

Самая близкая к тайне точка во всем Рейнвилле находилась в центре Моря Большого Пальца, в Мелкой Бухте. Там в облака взмывал огромный фонтан; какая-то великая сила извлекала воду из глубин океана и подбрасывала ее на несколько миль вверх. Над туманной вершиной фонтана парил радужный ореол; там морская вода распадалась на миллионы капель, которые растворялись в воздухе, превращаясь в дымку.

Ветры несли лиловый туман обратно к Порт-Гладиусу и дальше в глубь материка. Там капельки объединялись в глобулы покрупнее, и туман сгущался, становясь из лавандового ярко-синим, а затем наконец превращался в чернильные, губчатые облака, которые невольно проливались дождем. Вот почему в городе всегда шел дождь.

В окрестностях Рейнвилла относительно чистое небо было только в Мелкой Бухте. По ночам там можно было увидеть луну и звезды.

Когда настал месяц брюмер, профессор собрал вещи и уехал, оставив странное устройство мне. После отъезда доброго старика я продолжила собирать подводные звуки, особенно по ночам.

В один особенно ясный вечер я услышала в море женский голос.

– Моя бедная Джиана…

– А что с ней? – невозмутимо спросил мужской голос.

– У нее слабые глаза.

– Дорогая, все мы не очень хорошо видим. Беспокоиться не о чем.

– Она недавно влюбилась, но все знают, что ее возлюбленный – подводная лодка…

– Что? Ты хочешь сказать, что наша дочь влюбилась в подлодку?

Я посмотрела по сторонам, но никого не увидела. Морская звезда спрыгнула с заросших ракушками камней и плюхнулась в воду.

Ночной ветерок теребил мои «уши» перья. Я повернула голову и увидела гладкий, омытый луной камень, который медленно поднимался из моря. Не успела я удивиться, как показался и второй. Вскоре подобные камни окружили меня.

Наконец я поняла, что передо мной стайка дельфинов. Их спины таинственно поблескивали в лунном свете.

– Я думала, дельфины не умеют разговаривать.

– Мы не только разговариваем, но и поем, – ответили они. – Пение – это искусство, которое доступно не только крупным китообразным.

Когда весна закончилась, Джиану стали считать взрослой.

Она была интересным существом. Много лет назад она влюбилась в подводную лодку. Кроме того, она обожала гоняться за опасными пропеллерами и винтами: именно так она обнаружила кладбище кораблей.

– Там целые кучи обломков! – Когда мы с ней встречались, Джиана постоянно мне рассказывала о своих приключениях. Ее голос был радостный, словно у щебечущей птицы. – Одни корабли лежат на дне, а другие еще остаются на поверхности: кажется, их удерживает какой-то водоворот. Моя субмарина ни за что туда не отправится. О, там столько кораблей, и все они покрыты водорослями. Это ужасно!

Я с удивлением обнаружила, что машина профессора не способна записать речь дельфинов. Наутилус без труда записывал другие звуки: шуршание электрического угря по песку, треск яиц, из которых вылупляются черепашата… и даже песни китов не представляли проблем для чувствительного механизма.

Но разговоры дельфинов он уловить не мог.

– Твои перья никуда не годятся, – со смехом сказала Джиана и забила хвостом по воде. – Эта машина нас не слышит.

– Тогда как вы слышите друг друга? С помощью гидролокатора?

– Нет, глупышка! – Она засмеялась еще громче и принялась плавать кругами. – Мы слышим сердцем – и ты тоже.

Мне нравилось сидеть на рифе, глядя в небо.

В такие моменты Джиана часто приплывала в Мелкую Бухту. Брызги морской воды и острова на горизонте были присыпаны лунным блеском, словно сахарной пудрой. Я снимала «уши» перья и напрягалась, пытаясь уловить звуки, которые идут из-за хрустального неба. Мне казалось, что луна – это прожектор, который светит на нас из-за небесной кулисы, бросая лучи мягчайшего света на двух актеров: человека и дельфина.

– Видишь вон те звезды? – всегда спрашивала Джиана.

Над Рейнвиллом в центре небосвода звезд нет. Млечный Путь там прерывался, его заменяла бесформенная тень. Звезды, казалось, боялись тени и старались держаться от нее подальше.

– Видишь вон те звезды? Видишь их?

Звезды были тусклые, бессильные, далекие и бледные.

– Там созвездие Дельфина! – Джиана продолжала говорить сама с собой. – Дед моего деда моего деда… Эй, ты меня слушаешь? Смотри, звезды еле видны, но каждый раз, когда я их вижу, я вспоминаю добрую улыбку деда моего деда моего деда… хотя я никогда его не встречала… Давным-давно, во времена древних греков, великий музыкант-человек Арион отправился в место под названием Сицилия на состязание музыкантов. На обратном пути на него напали пираты. Они завязали бедному Ариону глаза и заставили пройти по доске. Когда он повис над морем, то обратился к пиратам: «Позвольте мне сыграть еще одну песню». Пираты согласились, и тогда он заиграл на своей лире. Как видишь, люди не всегда были такими тупыми. Его музыка привлекла внимание моего предка, который охотился на кальмаров неподалеку. Чей-то голос сказал Ариону: «Прыгай мне на спину». Он так и сделал.

– Это и есть история о созвездии Дельфина?

– Верно. – Джиана посмотрела на звезды. – Но они такие тусклые! Жаль, что они не могут сиять ярче.

Звездный свет отразился в глазах Джианы, и ее голос зазвучал более взволнованно.

– Если… О, если бы мы могли пронзить хрустальное небо и отправиться к звездам… – Она повернулась ко мне: – Как думаешь, они станут ярче?

– Не знаю, – ответила я. – Ты думаешь о странных вещах – подводных лодках, хрустальном небе, далеких звездах… Это ли должно заботить послушное дитя?

– Я не могу не думать о них. В моей голове постоянно звучит чей-то голос, он говорит мне: «Эй, Джиана, а не отправиться ли тебе в гости к звездам?»

Дельфин осторожно провел хвостом по воде и опустил голову в залитое лунным светом море.

Многие сравнивают мир с яблоком. Сам Рейнвилл тоже похож на яблоко, а фонтан в центре Моря Большого Пальца – на его сердцевину; он указывал прямо на тень, которая прерывала Млечный Путь. Люди напоминали гусениц, которые живут внутри яблока и никогда не видят то, что происходит за пределами его кожуры, – только в тех местах, где кожура немного прозрачна, они могут увидеть за мозаичной кожицей размытую тень далекого листа, освещенного полуденным солнцем.

Фонтан был единственным способом выбраться отсюда.

Нужно двигаться по сосудистой ткани сердцевины наверх, до длинного узкого черенка, а затем выйти за пределы яблока. Только тогда ты увидишь, что в мире бесчисленное множество других яблок и листьев. Небо, которое так очаровывало тебя, – просто тень одного листка.