Уильям Берроуз - Дикие мальчики [litres]

На ковер ступил другой мальчик. Встав в центре ковра, он нагнулся, уперев руки в колени и не сводя глаз с узоров и линий. Его пенис затвердел. Мальчик выпрямился, сделал по шагу в каждую из четырех сторон света, при каждом шаге вздымая руки и произнося одно слово, которое я не разобрал. Занялся легкий ветерок, всколыхнувший волосы у него на лобке и пробежавший по телу. Мальчик начал танцевать под звуки флейт и барабанов, и по мере его танца нечто голубое и смутное все больше обретало очертания перед ним, перемещаясь с одной стороны ковра на другую. Мальчик раскинул руки. Блуждающий призрак попытался улизнуть, но мальчик поймал его и, сцепив руки, прижал к себе голубой силуэт. Цвет перешел от голубого к жемчужно-серому в разводах коричневого. Руки ласкали обнаженный бок и гладили пенис, как бы вылепливая его из воздуха, ягодицы прижимались к его телу, пока он плавно вращал тазом, его рот был приоткрыт, зубы обнажены. Обретшее очертания смуглое тело начало судорожно эякулировать, а сперма, попадая на ковер, оставляла белые полосы и пятна, которые впитывались в пересечение белых линий. Мальчик не выпускал зимбу, надавливал ему на грудь в ритм с собственным дыханием, от которого подрагивала голубая татуировка. Зимбу вздрогнул и снова стал эякулировать. Потом обмяк в объятиях мальчишки. Появились помощники с носилками. Зимбу унесли в голубой шатер.

На ковер ступил мальчик с монголоидными чертами лица и стал играть на флейте, поворачиваясь к каждой из четырех сторон света. Он играл, а вокруг вились призрачные фигуры, складываясь из лунного света, лагерных костров и теней. Вот он опускается на колени в центре ковра, играет все быстрее и быстрее. Перед ним вырисовываются очертания мальчика, стоящего на четвереньках. Он откладывает флейту. Руки начинают формовать и месить находящееся перед ним тело, привлекая его к себе поглаживающими движениями, проникающими в жемчужно-серые очертания, лаская их изнутри. Тело дрожит и трепещет, прижимаясь к нему, пока он формирует ягодицы вокруг своего пениса, поглаживая серебристые гениталии, возникающие из лунного света, сперва серые, затем розовые и, наконец, красные, рот раззявлен в судорожном вздохе, вздрагивают гениталии из лунной дымки, бледный светловолосый мальчик мгновенно обретает ягодицы, ляжки и юную кожу. Флейтист опускается на колени, тесно обвив руками грудную клетку зимбу и глубоко дыша, пока зимбу не начинает дышать сам. Появляются помощники и уносят светловолосого зимбу в голубой шатер.

На ковер ступает высокий мальчик, черный, как эбеновое дерево. Он обводит взглядом небо. Трижды обходит ковер по кругу. Возвращается в центр ковра. Опускает руки и качает головой. Музыка затихает. Мальчики по одному расходятся.

Мне объяснили, что церемония, свидетелем которой я только что стал, устраивается после сражения на тот случай, если кто-то из недавно убитых мальчишек пожелает вернуться, и что те, кто потерял руки, могут пожелать такого, ведь тело возрождается невредимым. Однако большинство душ отправляются в Голубую Пустыню Безмолвия. Они могут захотеть вернуться позже, и дикие мальчики иногда совершают экспедиции в Голубую Пустыню. Зимбу спят в голубом шатре. Картинка в старой книге с золотым обрезом. Картинка в рамке из сплетенных роз… два тела свились бледный призрак светловолосого мальчика губы раздвинуты полная луна кружок мальчишек в серебряных шлемах видны голые колени. Под картинкой золотые буквы. Рождение зимбу. Мальчик с флейтой чарами творящий тело из воздуха. Я переворачиваю страницу. Мальчик с монголоидными чертами стоит на круглом ковре. Он смотрит вниз на свой твердеющий фаллос. Легкий ветерок шевелит волосы у него на лобке. Тугие ягодицы закругляющиеся внутрь на дне двух кратеров круглая голубая татуировка миниатюра ковра на котором он стоит. Я переворачиваю страницу. Танцующий мальчик перед ним колышется силится ускользнуть блуждающий призрак. Я переворачиваю страницу. Блуждающий призрак в его объятиях обретает очертания светящиеся голубые глаза дрожащие ягодицы прижатые к его телу он крепко прижимает зимбу к груди. Его легкие служат органами для зимбу пока тот не начинает дышать сам подрагивает голубая татуировка дети с заброшенных железнодорожных веток розы вечернее небо. Я переворачиваю страницы. Рассветная рубашка обрамленная розами рассветный ветер между его ног далекие губы.

1. Моток медной проволоки удаляется вытягивая плоть Одри потоком желтого света мелькание душей ягодицы мыло видны волосы на ногах шепчущие фаллические тени в раздевалке… «Хочешь попробовать кое-что приятное, Одри?.. молочный запах фантомной спермы.

2. Два мотка медной проволоки удаляются, сдирая слои старых фотографий, словно мертвую кожу… Дом на дереве на обрыве над долиной. Если присмотреться, видно, что это переделанный плавучий дом, пришвартованный между ветками гигантского дуба, для надежности заякоренный о верхний сук. Ветки чуть шевелятся на ветру, создавая ощущение качки. Стоя у штурвала, Одри смотрит на слащаво-открыточную долину, где речушка вьется мимо деревни: кирпичные домики под шиферными крышами, вдалеке поезд. Кики, мальчишка-мексиканец, живущий у железнодорожных путей, помог Одри собрать плавучий дом наверху. Здесь есть камбуз и душ. Часто мальчики проводят там уик-энды. Кики сворачивает самокрутки с травой, что растет вдоль путей. От этих самокруток на Одри нападает смех, а заодно у него встает. Цветочный запах юной эрекции, два парня под душем. Кики поцеловал Одри в губы, вставил мыльный палец ему в задницу. После у Одри вошло в привычку нагибаться над штурвалом, и Кики трахал его до самых небес.

3. Три мотка медной проволоки удаляются… в деревне поселился рыжий мальчишка по прозвищу Пинки. Его отец был художником, и мальчик делал наброски и писал акварели. Одри пригласил Пинки провести ночь на дереве. Пока они забираются по приставной лестнице наверх, Кики вставляет средний палец Пинки в задницу. Мальчик краснеет и нервно смеется. Наверху они моются под душем. Они чистят апельсины и пьют содовую. Кики пускает по кругу самокрутку с травой. Он косится на Пинки сквозь дым и вдруг задает вопрос. Пинки краснея смотрит на свои босые ноги…

– Да. Иногда.

– А волосы у тебя вокруг члена рыжие?

– Конечно.

– Сними штаны и покажи.

– И вы тоже снимайте.

– Ты первый.

– Ладно.

Пинки снимает рубашку. Ухмыляясь стягивает штаны и трусы и стоит красный от возбуждения его качающийся член твердеет. Кики и Одри раздеваются. Солнечный свет на лобковых волосах рыжих черных русых. Нежно, аккуратно Кики трогает член Пинки.