Энн Кэрол Криспин - Трилогия о Хане Соло

И она все еще любила его.

Когда год назад она увидела его на Девароне, на нее нахлынули мучительно яркие воспоминания. После нескольких лет отрицания Брии пришлось наконец признаться самой себе: Хан Соло тот человек, которого она любила и будет любить всегда.

Но им никогда не быть вместе. Ей придется смириться с этим. Хан прощелыга, отщепенец, он живет сам по себе, вне закона. Брия знала, что он сильно любил ее, — он даже просил ее руки, — но Хан не тот человек, который бросил бы все ради философских идеалов. За те месяцы, что они провели вместе, Брия почувствовала, что однажды он сможет весь отдаться единому делу, единой цели. Но это должно быть дело, которое он сам выберет, когда придет время.

Нельзя ожидать, что он проникнется целью, которую даст ему она.

Интересно, что он делает сейчас. Счастлив ли? Есть ли у него кто-нибудь? Есть ли у него друзья? Когда она видела его на Девароне, на нем был типичный потрепанный наряд космического путешественника — не имперская форма. Но она слышала, что он с отличием окончил академию. Что же могло случиться, чтобы его карьера пошла под откос?

С одной стороны, Брии было жаль, что мечта, которую он так рьяно старался воплотить, не сбылась, но, с другой стороны, ей приятно было узнать, что Хан больше не имперский офицер. Раньше ее мучила мысль о том, что однажды они могут встретиться лицом к лицу в сражении или, что еще хуже, она может отдать приказ расстрелять имперский звездолет и таким образом стать причиной его смерти, не зная об этом. Ну теперь, по крайней мере, ей не нужно больше об этом беспокоиться.

«Увижу ли я его когда-нибудь?.. Может быть... Может быть, когда все это кончится, когда Империи больше не будет...»

Брия мысленно одернула себя, надо было думать о деле. Империя крепко пустила корни. Потребуется много лет и громадные жертвы, чтобы ее уничтожить. Она не могла позволить себе думать о том, что может случиться в далеком, туманном будущем. Надо сконцентрироваться на настоящем.

Она решительно включила планшет и вернулась к работе.

В ту минуту, когда Брия Тарен размышляла о бывшем возлюбленном, Хан Соло даже не вспоминал о ней.

Ему вновь нанесла рану женщина, которая ему нравилась, и боль оказалась сильнее, чем в тот раз, когда его бросила ради великих идей Брия. Кореллианин сидел на краю гостиничной койки на Велге, роскошной луне, куда богатеи стекались развлечься и испытать судьбу за игровым столом. Хану было не до веселья. Оставленное на персональном инфопланшете письмо гласило:

Дорогой Соло,

ненавижу расставания, а потому не стала устраивать еще одно. Гастроли окончены, и, прежде чем вновь пуститься в путь, хочу немного отдохнуть. Думала позвать тебя с собой, но потом решила, что лучше будет разорвать наши отношения сейчас.

Последние шесть месяцев были великолепны, лучших я даже вспомнить не могу. Ты мне очень понравился, дорогой мой. Слишком понравился. Ты же меня знаешь... Я не могу позволить себе близкие отношения. Это опасно для нас обоих. Когда тебе кто-то нравится, становишься мягким и уязвимым. А в моем деле мягкотелость непозволительна.

Гостиницу для тебя и Чубакки я оплатила. Лучше вас у меня не было спутников и помощников. Передай своему другу, мне жаль, что я не смогла попрощаться. В местном банке вас ждет премия, счет 651374, код — скан твоей радужки.

Буду скучать по тебе больше, чем хочу. Если когда-нибудь понадобится связаться со мной, попробуй через агентство «Галактика звезд». Может, когда-нибудь повторим наше турне, когда я верну себе ясность мысли.

Позаботься о себе, Хан. И присмотри за своим вуки. Подобная верность — редкая штука.

С любовью,

Заверри.

Хан еще не разобрался в своих чувствах. То ли злость, то ли разочарование... смесь того и другого, наверное. Почему с ним вечно случается одно и то же? Он вспомнил бешенство, которое владело им, когда ушла Брия, тоже оставив напоследок лишь прощальную записку. А потом заставил себя не думать об этом. Давно это было. Он больше не мальчишка...

А значит, нужно встать, одеться и разжиться билетами на коммерческий рейс до Нар-Шаддаа. В свете премии — невелика трата, Заверри платила щедро, хотя и спрашивала по высокой шкале.

Эти шесть месяцев они прожили скорее как деловые партнеры, чем как работник и наниматель. Всякий раз, когда им удавалась афера с очередным чванливым имперским чиновником или мелким самодовольным бюрократом, Заверри делила добычу на троих. Губы Хана скривились в усмешке. А ведь и правда было весело. А Он-то самонадеянно думал, что всему научился в «семейке» Гарриса Шрайка. Но первый же месяц жизни с Заверри убедил его, что по сравнению с черноволосой красавицей Шрайк — размазня и жалкий дилетант.

Заверри работала по широкому спектру — от простых и элегантных схем до жестоко запутанных. Повторяться она считана ниже своего достоинства. Нет, каждое дело она кроила по индивидуальной мерке, частенько прибегая к искусству творить иллюзии. Самым крупным их достижением был обман личного секретаря моффа сектора Д’Елгот. Они не только раздели его практически до нитки, они еще и навлекли на его голову подозрение в измене. Хан опять улыбнулся. Секретарь был продажен и без них, рано или поздно он все равно предал бы Империю.

Далеко не всегда им везло. Дважды они потерпели неудачу, один раз афера вышла обманщикам таким боком, что Хану и Заверри пришлось без оглядки улепетывать от планетарных властей, а Чубакке — разыскивать их и спасать. В жизни не забыть тот побег: дроиды-ищейки и местная версия каноидов гнала их по холмам. Сбить преследователей со следа удалось, лишь просидев целую ночь по шею в болоте.

Хану нравилось помогать Заверри и на сцене. Создавать иллюзии, кланяться восторженной публике ночь за ночью и узнавать секреты фокусов было весело. Даже Чубакка привык ко всеобщему вниманию. Заверри разработала специально для него парочку номеров, в которых вуки мог продемонстрировать свою невиданную силу.

Самым трудным оказалось привыкнуть к нелепому, украшенному блестками трико в облипку, в котором Хан чувствовал себя неловко и стеснялся. Только свист и радостные крики женской аудитории примирили его со сценическим костюмом.

Заверри постоянно поддразнивала кореллианина, особенно после того, как какая-то особо ретивая девчонка выскочила на эстраду и влепила Хану сочный поцелуй, заставивший Соло побагроветь до ушей. Хан спасался ответными шутками в адрес еще более откровенных костюмов самой волшебницы.

«Если бы знать заранее... — Соло вздохнул. — Я бы поговорил с ней...» Ему уже не хватало Заверри, он скучал по ней, по ее улыбке, ее красоте. А еще — теплу и поцелуям. Заверри была необычайной женщиной, Хан любил ее. Изменилось бы что-нибудь, скажи он об этом? Едва ли. Иллюзионистка ясно дала понять, что она не из тех, кто хочет любви. Она не желала ни любить, ни быть любимой. Не хотела становиться уязвимой.