Джеймс Лучено - Лабиринт зла

Энакин выдавил из себя саркастический смешок.

— Сенату надо бы просто следовать вашим указаниям. Но вместо этого они вам препятствуют. Связывают вам руки, как будто завидуют власти, которую они вам дали.

— Да, мой мальчик, многие так делают. Но также многие поддерживают меня. Что более важно, мы должны выполнять законы и нормы конституции, иначе мы будем ничем не лучше тех, кто стоит на пути к свободе.

— Некоторые должны быть выше законов, — проворчал Энакин.

— Этого можно добиться. И несомненно, ты один из них, Энакин. Но ты должен знать, когда надо действовать, а когда нет.

Энакин кивнул:

— Я понял.

Помедлив, он добавил:

— Как там, на Корусанте, сэр? Я скучаю по нему.

— На Корусанте, как и прежде, жизнь бьет ключом. Но я слишком занят, чтобы наслаждаться его многочисленными удовольствиями.

Энакин искал возможность задать нужный ему вопрос.

— Я думаю, вы часто встречаетесь с Комитетом лоялистов.

— Действительно. Я высоко ценю сенаторов, которые отдают должное идеалам Республики, так же как ты или я. — Палпатин улыбнулся. — Сенатор Амидала, например. Ее переполняет сострадание и жажда деятельности — за эти качества ее и сделали королевой Набу. Где бы она ни появилась, она заставляет всех двигаться. — Он в упор посмотрел на Энакина. — Я так рад, что вы с ней стали добрыми друзьями.

Энакин нервно сглотнул:

— Передайте ей… передайте ей от меня привет.

— Конечно передам.

Молчание слегка затянулось.

— Энакин, я почему-то уверен, что скоро ты вернешься с Внешнего Кольца, — сказал Палпатин. — Но мы не успокоимся, пока те, кто несет ответственность за эту войну, не ответят за свои преступления и не перестанут представлять угрозу миру в Галактике. Ты понимаешь?

— Я выполню свой долг, сэр.

— Да, мой мальчик. Я знаю, что выполнишь.

Бейл Органа беспокойно мерил шагами приемную кабинета Верховного канцлера. Он уже готов был излить свое раздражение на секретаря Палпатина, когда двери кабинета распахнулись и из них по одному начали появляться советники. Они проходили мимо внушительных гвардейцев в красных одеяниях, вставших по бокам от входа.

Советники Сим Алу и Дженус Гриджейтус; директор службы разведки Арманд Айсард и старший член Совета по безопасности и разведке Дженни Ха’Нук с Глифноса; спикер Сената чагрианин Мас Амедда и личный помощник канцлера Слай Мур — высокая женщина, с отрешенным видом носившая умбаранский плащ-«призрак». Последним вышел Пестаж.

— Сенаторы, я вижу, вы все еще здесь.

— Мы ничего не добьемся, если не будем терпеливы, — сказал Бейл.

— Рад слышать, тем более что у Верховного канцлера еще много дел.

Как раз в этот момент появился сам Палпатин. Он бросил взгляд на Бейла и остальных сенаторов, затем на Пестажа:

— Сенатор Органа, сенатор Амидала и все присутствующие. Как я рад вас видеть!

— Верховный канцлер, — сказал Бейл, — нам казалось, что у нас назначена встреча.

Палпатин поднял бровь.

— В самом деле? Почему же мне не сообщили? — спросил он у Пестажа.

— У вас очень плотный график, и мне не хотелось вас перегружать.

Палпатин нахмурился:

— Мой график не настолько плотный, чтобы я не смог выделить время на совещание с членами Комитета лоялистов. Оставьте нас, Сейт, и проследите, чтобы нас не беспокоили. Когда понадобитесь, я вас позову.

Отступив на шаг, он жестом пригласил Бейла и остальных сенаторов в круглый кабинет. Последним через порог переступил C-3PO: он принялся крутить головой, рассматривая застывших по стойке смирно гвардейцев.

Бейл занял место как раз напротив канцлерского кресла. В его высокой спинке, по слухам, был спрятан какой-то генератор щита, который, как и гвардейцы, был призван защитить Палпатина на случай покушения или любой другой экстренной ситуации. Еще три года назад подобное невозможно было даже представить. В рабочем кабинете, насыщенном красным цветом, лишенном окон, застеленном коврами, видное место занимали причудливые статуи, сходные с теми, которые можно было встретить в кабинете Палпатина в здании Сената, а также в его квартире, венчающей здание «Республика-500». Палпатин, по слухам работавший дни и ночи напролет без сна, в присутствии гостей казался внимательным, проявлял обычное любопытство, а также присущую его высокому сану некоторую надменность.

— Так что же привело вас сюда в такой замечательный корусантский день? — спросил он, усевшись в кресло. — Я чувствую, что крайняя необходимость…

— Мы сразу перейдем к делу, Верховный канцлер, — сказал Бейл. — Поскольку Конфедерацию выбили из Ядра и Внутреннего Кольца, мы хотим обсудить отмену некоторых мер, которые были введены во имя общественной безопасности.

Палпатин сложил вместе кончики пальцев и поверх них пристально посмотрел на Бейла:

— Наши недавние победы заставили вас чувствовать себя столь уверенно?

— Да, Верховный канцлер, — сказала Падме.

— В частности, мы просим аннулировать Закон об усилении и укреплении мер безопасности, — продолжил Бейл. — Особенно нас беспокоят меры, которые разрешают неограниченное использование следящих дроидов, а также обыски и конфискацию имущества без ордеров и необходимых процедур.

— Я понимаю, — медленно сказал Палпатин. — Дело в том, что война еще далека от победы, и я, например, не вполне уверен, что предатели и террористы уже не угрожают общественной безопасности. О, я понимаю, что из-за наших побед складывается впечатление, будто война скоро закончится, но, как мне сообщили этим утром, сепаратисты все еще удерживают многие ключевые миры Внешнего Кольца. Мы осаждаем их, и это может продлиться неопределенное время.

— Неопределенное время? — переспросила Икуэй.

— Почему бы не обсудить возможность уступки некоторых из этих миров, — предложил Фэнг Зар. — Объем торговли на планетах Ядра и Внутреннего Кольца почти достиг довоенного уровня.

— Некоторые из этих миров Внешнего Кольца — республиканские планеты, захваченные силой. И боюсь, мы рискуем создать опасный прецедент, позволив Конфедерации сохранить их за собой. Более того, я верю, что сейчас самое время усилить натиск и навсегда искоренить угрозу сепаратизма.

— Разве продолжение войны — единственный способ сделать это? — спросил Бейл. — Уверен, сейчас Дуку стал более покладистым и его можно убедить прислушаться к голосу разума.

— Вы недооцениваете его решимость, сенатор. Но даже если я не прав, предположим, что мы решили в качестве примирительного жеста уступить несколько миров. Кто выберет эти миры? Я? Вы? Может быть, стоит передать это на рассмотрение в Сенат? И как обитатели этих миров воспримут такой жест? Как мирное население Алдераана воспримет весть о том, что над ними отныне будет главенствовать Конфедерация? Разве преданность Республике значит так мало? В первую очередь такое решение подтолкнет многие миры к союзу с графом Дуку.