Мишель Подымски - Инфохаос

Стоящий под ней человек одет в странный, похожий на перья, костюм.

Он говорит с кем-то невидимым. Может, даже спорит. Потом переходит на крик, явно пытаясь что-то доказать незримому собеседнику. Неужели начал воспринимать свою тульпу как живого человека? Когда-то это были секретари. А сейчас, возможно, тульпа — единственное «существо», разделяющее мысли своего хозяина.

Миную вышку, прохожу меж двух стареньких домов по пять этажей каждый, которыми давно уже никто не пользуется, но «Альфа» почему-то их не сносит и даже поддерживает в нормальном состоянии. Беспокоится о нашей культуре и истории, которые мы сами потеряли?

Вижу засеянную высокими желтыми колосьями поляну, где пасется похожий на слона биомеханизм. С помощью огромного хобота он втягивает в себя растения.

Не знаю, откуда мне известно, что это называется пшеница.

Не знаю, откуда в голове взялось то, что «слон» — это передвижная фабрика переработки пшеницы в еду.

Просто знаю.

А может, все это не так? Может, я тоже придерживаюсь какой-то ложной инфолинии, которая не является истиной и ведет в никуда?

Впрочем, не важно.

За полем стоит здание хранилища данных. Серверная, как её когда-то называли. Если мне нужно было где-то хранить знания — то они именно там. В нем информация тоже смешивается, да и сервер может дать сбой, но если все правильно закодировать, то хранить нужные данные там куда безопаснее, чем дома или в голове. Как мне удалось найти это место — ума не приложу. Данных об этом ведь не было. Интуиция?

Но код мне неизвестен.

В памяти его точно нет. База ничего похожего на него не находит.

Только если моя информация там, то у меня есть какой-то способ её открыть.

Еще раз оглядываюсь, удостоверяясь в том, что слежки нет. «Зеленого», который вел себя подозрительно чуть ранее, не вижу. Зато вижу двух человек, стоящих рядом с древними постройками.

Оба в синих брюках и куртках, похожих на полицейскую форму. На голове у одного из них круглый шлем, который может быть чем угодно — от модного аксессуара, подхваченного из бесконечного потока информации, и до тактического прибора с массой функций.

Правда, если они и полицейские, то каким законам служат — непонятно. У одного из них в руках что-то длинное, похожее на жезл, которыми орудовала полиция полвека назад. Тот, что с жезлом, оборачивается ко мне, и я тут же ныряю в пшеничное поле. Благо растения высокие, полностью скрывают меня из виду.

Отхожу немного в сторону, какое-то время вслушиваюсь, не слышны ли чьи-то шаги.

Шагов нет. Значит, они за мной не охотятся. Хотя следить могут. Впрочем, я не уверен, что одежда на тех двоих — униформа, а в руке у одного из них именно парализующий жезл.

Если те двое здесь ради меня, то они не рвутся меня ловить. Следят, желая получить мое изобретение. Потому петляю по полю, чтобы их запутать, и в то же время думаю, «хоть бы им не пришло в голову поджечь поле».

В какой-то момент надо мной виснет хищная огромная тень. Поднимаю взгляд и вижу хобот биомеханизма, который, не разбирая, где что, нацеливается на меня. Пытаюсь отпрыгнуть, цепляюсь за что-то, падаю, но боли не чувствую, хотя удар был не слабый.

Откатываюсь в сторону и бегу. Стать пищей для переработчика было бы верхом нелепости.

Отбежав, вспоминаю свое падение, которое ради экономии уже почти полностью ушло из памяти. Срабатывает рефлекс подсознательно убирать из головы ненужное.

Но в этом воспоминании важность все же есть.

А именно то, что боли от него не было. И дело не в медимплантах. Они глушат ощущения, а не убирают их совсем, иначе бы кто-то и не заметил бы, что держит руку в огне или страдает от болезни.

Конечно, переполненный информацией разум мог её затереть как ненужные данные, но боль от такого удара должна была ощущаться и сейчас.

Сопоставляю это с тем, что в моей базе данных не нашелся ключ, и понимаю, что я и есть тот самый нужный код.

Рядом слышатся голоса, потому бегу в противоположную от них сторону. Одновременно думая, что я и не человек вовсе. Автономная информационная единица, созданная мертвым оригиналом. Это объясняет и мою смерть.

Я — тульпа.

Наверняка стабилизирующий меня имплант в теле носителя продолжил работать и после смерти, потому я до сих пор хожу по Земле.

Только это не отменяет мою миссию. Понимание, что это необходимо, наверняка запрограммировано в меня. Найти открытие и использовать его. Не отменяет это и то, что за мной могут следить. В мире есть миллион устройств, с помощью которых можно ощутить или увидеть тульпу.

Быстро сориентировавшись в поле, понимаю, куда нужно идти, и направляюсь к хранилищу. Оно уже виднеется над головой — огромная полностью автоматизированная конструкция, похожая на десяток переплетенных между собой спиралей. Прямо над ней в небе висит солнце, которое в этот миг для меня является настоящей путеводной звездой.

Выбираюсь с поля, иду через небольшой парк, расположенный под хранилищем. Вспоминаю, что не впервые иду по этим аллейкам, не впервые вижу вокруг деревья с синеватым оттенком листьев — признаком модификации на увеличение вырабатываемого объема кислорода. Не впервые вижу танцующих среди деревьев людей, у которых явно закольцевался скрипт памяти и раз за разом они повторяют одни и те же действия, не понимая, что они делали это миллиард раз.

Нужно с этим кончать. Иначе информационная сингулярность уничтожит нас как вид. И если с самим инфопотоком сделать что-то трудно, а может, и невозможно, то нужно изменить человека.

Подхожу к конструкции хранилища, стены которой вблизи выглядят так, будто сделаны из чего-то жидкого. В глубине полупрозрачной стены виднеется надпись «Корпорация «Вавилон».

Почему корпорация, построившая это хранилище еще до «Альфы», так называлась, не представляю. Знаю только, что название что-то для меня значило. Оглядываюсь еще раз. Вижу все ту же закольцованную компанию, трех человек в словно сшитых из листвы нарядах. Вижу девушку в подчеркивающем достоинства фигуры платье, которая расходует свою память и ресурсы мозга под такие несущественные вещи, как эстетика и осознание собственного пола, позволяя тому в свою очередь навязывать определенное поведение. Вижу чудака, непонятно почему залезшего на дерево и, возможно, считающего себя какой-нибудь белкой.

На примере их всех лишний раз понимаю, что такая информационная анархия безжизненна. Она будет делить человечество до бесконечности, а когда закончит — начнет делить каждого человека по отдельности, вызывать внутренние конфликты мировоззрений, создавать новые личности, которые могут даже враждовать друг с другом.

Информация льется рекой, и нет возможности контролировать, кто какой кусок ухватит себе.