Дмитрий Орёл - Мю Цефея. Игры и Имена

— Я тебе звонила три дня назад, не помнишь? — спросила Лиза. — Ты меня послала, а сегодня сама ночью позвала. Поесть просила привезти. И выпить… Я сразу сорвалась и поехала, даже на работе никого не предупредила, — почти с гордостью заявила Лиза. — Хорошо, что ты дверь не забыла оставить открытой, а то…

— Ну да, ну да.

Последние слова Лизы о том, что она сорвалась и приехала, никого не предупредив, царапнули память Иветты, напомнив ей кое-что далекое из прежней жизни.

Когда Иветта Борисова была еще подающей большие надежды спортсменкой, а также заводилой в веселой компании, на одной из пляжных тусовок или туристических вылазок за МКАД, к ним, молодым и дерзким, прибилась чудаковатая Лизка Фрейзе. По виду — откровенный ботан, по разговорам — тихий, но лютый фрик. Такие девочки-припевочки дома должны сидеть, крестиком вышивать, мамкам в рот заглядывать, а не шляться с кем попало, где попало.

Запомнился Иветте случай. Однажды, отдыхая на турбазе, девчонки решили совершить марш-бросок за продуктами в соседний поселок. И нарвались на кучку невменяемых байкеров. Окружив их, байкеры потребовали женской ласки. Заявили, что никого не отпустят, пока хотя бы одна из подруг не согласится составить им компанию. Иветта была не робкого десятка, но, честно говоря, струхнула она тогда сильно. Неизвестно, чем бы это все закончилось, скорее всего, ничем хорошим, если бы позади самого страхолюдного из байкеров по имени Мирон не приземлилась бы Фрейзе. Крепко обняв гамадрилоподобного мотоциклиста за мощную жирную спину, она с совершенно гагаринской интонацией сказала: «Поехали!» И, помахав подругам на прощание, кося лупатыми глазками за толстыми стеклами очков, исчезла в неизвестном направлении дня на два. Так Фрейзе получила репутацию стремной, но безбашенной оторвы, способной решительно на все.

— Так чего рылась в бабкином серванте? — спросила Иветта, рассматривая стоящие на кухонном столе привезенные Лизой продукты: бутылку водки «Белая гора», хлеб, банку домашних маринованных огурцов и качалку колбасы «Сервелат финский с сыром».

— Вот, — смущенно улыбнувшись, Фрейзе выложила на стол бумажный прямоугольник, что держала в руке. — Искала карту.

Карта была странной, явно не игральной. Мужчина в оранжевой робе сидел на нарах и смотрел на закат сквозь маленькое окошко с решеткой. Сверху в золотом вензельке поблескивала цифра «21», на рубашке карты сверкал девятью куполами собор. Купола были без крестов.

— Это что?

— «Грандасанго»! — разливая водку, ответила Фрейзе. — Помнишь, я рассказывала?

— Нет, — презрительно фыркнула Иветта. — Хотя постой, не та ли это игра, из-за которой тебя до трусов раздели и обыскали?

Фрейзе расхохоталась, попыталась, смеясь, опрокинуть в себя рюмку водки, поперхнулась и закашлялась, а Иветта вспомнила второй случай. Случай, после которого Лизу в их компании стали считать чем-то вроде «местечковой» сумасшедшей, на безобидные бзики которой можно смотреть сквозь пальцы.

Лизу застукали, когда она шарила по чужим сумкам и карманам одежд, что лежали сваленными в кучу на веранде дачи, пока все остальные жевали шашлыки. Побить ее не успели, потому как она сама, не дожидаясь проблем, вывернула свою самодельную, расшитую бисером сумочку, в которой были ключи и две жестяные коробочки со странными картами. Невзирая на собачий осенний холод, Фрейзе быстренько разделась до исподнего, тем самым продемонстрировав, что ни у кого ничего не взяла и не украла. На справедливое требование общественности объяснить свое криминальное поведение Лиза понесла такую пургу, что мало кто дослушал ее до конца. Многие, махнув рукой, уходили по своим делам, ушла и Иветта, уловив напоследок слова о том, что Фрейзе с раннего детства собирает волшебные карты, а найти их можно только в самых неожиданных местах, нередко с риском для здоровья и жизни.

— До сих пор ищешь свои волшебные карты? Ты хуже маленького ребенка! — покатилась со смеху Иветта.

— Да-да, — закивала Лиза, подсовывая Иветте бутерброд.

— После первой не закусываю, — гордо отвергла бутерброд Иветта. — Я вообще теперь не закусываю, — с тихой злостью заметила она. — Ну, давай, рассказывай! — велела она Лизе. — Как живешь?

— Что рассказывать, Веточка? — смешно скособочившись, ответила Лиза. — Не замужем, детей нет, ухажеров тоже, ну, кроме Мирона. Ты, наверное, его не помнишь, — махнула она лапкой-ручкой, напомнив Иветте неуклюжего хорька. — Он подвозит меня иногда на работу. Я в краеведческом музее завхозом работаю. Лучше ты рассказывай!

— Муж объелся груш, — саркастически ухмыльнулась Иветта. — Из спорта меня поперли, скрытый порок сердца нашли и кучу разной врожденной хрони, что с возрастом должна обостриться. Спасибо маме с папой за гены и заботу.

— Да, что ты, Веточка… — похоже, искренне огорчилась Лиза. — Мне так жаль.

— Не хочу об этом, — сказала Иветта. — Давай, рассказывай ты.

— Что?

— Что хочешь! Хоть про игру свою дурацкую расскажи. Соскучилась я по твоему бреду, не слышала давно.

И Фрейзе рассказала Иветте о старинной карточной игре. По словам Лизы, игра заключалась в поиске особых карт «Грандасанго». Чтобы найти такую карту нужно, говоря современным языком, «выйти из зоны комфорта». Например, пойти утром на работу, а потом вернуться с полдороги, наплевав на выговор за опоздание или прогул, запрыгнуть в первый попавшийся автобус, выехать в незнакомый район, зайти в первый попавшийся подъезд любого дома, открыть (взломать!) рандомно почтовый ящик и… Очень может быть, что искомая карта окажется там.

— Так ты поэтому в серванте шарила? И поэтому ко мне и сорвалась? — догадалась Иветта. Лиза лишь смущенно пожала плечами. — Не верю, что карту здесь нашла.

— Здесь, Веточка, в верхнем ящике, где ручка сломана, — заискивающе улыбнулась Лиза.

— Хм. — Иветта взяла карту в руки и стала рассматривать купола. — Ну, допустим. И что ты с ней делать собираешься?

— Ничего, — вздохнула Лиза. — Пойдет в обменный фонд.

Расстегнув бисерную сумочку, висевшую у нее на плече, Фрейзе вынула из нее две жестяные коробки — темно-желтую в серую полоску и зеленую в оранжевых сердечках. Открыв коробку с сердечками, Лиза достала из нее двадцать карт.

— Мой обменник, — с гордостью сказала она.

Присмотревшись, Иветта заметила, что все карты были с разными рубашками и по цвету, и по рисунку.

— Они из разных колод? — предположила Иветта.

— Да.

Разложив карты в четыре ряда, по пять штук рубашками вверх, Лиза предложила Иветте вытянуть над ними ладонь — ради смеха. Борисова согласилась. Далее произошло нечто странное: карты «упали» Иветте на ладонь! Не все, конечно, а только две. Но как они это сделали! Упали вверх! Взлетели, слово металлические пластины, притянутые магнитом, и ударили в ладонь со смачным громким шлепком, будто на пол свалился помидор.