Дмитрий Орёл - Мю Цефея. Игры и Имена

— Куда? — спросила горилла.

— В вип-зал, — ответил Вадик. — Деньги есть.

— Деньги не главное, — сказал охранник, наклоняясь и заглядывая в лица. — Вам еще рано.

— С какого?

— Рано еще, говорю.

— А когда не рано будет? — влез Андрей.

— Поиграйте здесь, а там посмотрим.

Друзья отошли.

— Что за хрень, — недоумевал Вадик. — Ладно, давай зарубимся.

Они сели за слот, на барабане которого крутились золотые монеты, горшочки и мешочки с золотом, и сразу зарядили на косарь. Стулья были удобными и, судя по всему, дорогими — из цельного дерева, с сидушкой из крокодильей (да ладно!) кожи. Имелись даже подлокотники.

Андрей распечатал вторую пачку «Парламента».

Через час на экране значилась сумма с пятью нулями, а автомат продолжал крутить и крутить в призовом режиме. Из горшочков сыпались золотые, в углу экрана плясал веселый лепрекон. Андрей хлопал Вадика по плечу, тот улюлюкал и подпрыгивал.

Принесли пиво, хотя они не заказывали. Сухой, как сломанная ветка, заряжальщик поставил бокалы на подставку и исчез с серебристым подносом под мышкой.

«Однорукий бандит» накрутил еще одну призовую.

В лотке заерзал сотовый. Вадик глянул, кто звонит, и поморщился. Телефон не замолкал. Вадик схватил трубу.

— Пошла в сраку, шлюха драная! Что непонятного? Не беру, значит, занят! — Вадик нажал на «сброс» и рассмеялся.

Андрей поддержал кашляющим смехом.

— На проституток ща поедем, — сказал Вадик.

Андрей пялился в экран. В голове было хмельно, звонко и тягуче. Он не хотел уходить, но спорить было лень. Он плыл по золотой реке.

— Сними! — крикнул Вадик.

Андрей открыл рот, чтобы возразить, не нашел слов, блаженно улыбнулся и кивнул. Глаза чесались.

— Андрюха, ты тут денег дождись, а я на улицу выскочу. С водилой каким добазарюсь, поедем девок мять.

Вадик вернулся через минуту. Весь взвинченный, кадык дергается.

— Твою! Там их джип!

— Кого?

— Бандюков командоровских.

Андрей встал из-за автомата, подошел к окну и глянул в щель между рекламным щитом и откосом. Так и было: на парковке, под кривым фонарем, припал на брюхо большеглазый внедорожник, в салоне горел свет.

Он не почувствовал страха. Скорее, облегчение: теперь не надо никуда ехать, можно продолжить игру.

Обернулся в зал. Игроки за слотами почти не двигались, поднимались только руки, жали на клавишу… или не жали, автоматы крутили барабаны по своей воле.

Вадик куда-то подевался.

Андрей словил за локоть — ух и острый! — светловолосого заряжальщика.

— Где здесь туалет?

— Там. — Под впалыми щеками наклюнулась учтивая улыбка, сорвалась.

Андрей двинулся, куда показали.

Облегчившись, он долго отмачивал лицо в холодной воде. Затем вспомнил, что не забрал выигрыш. Или забрал Вадик? Забрал и… нет, Вадик не мог…

Андрей резко выпрямился. В кадыкастую раковину капала вода — из крана, с подбородка, носа. В зеркале кто-то был.

Сзади стоял Ежевика. Бледное лицо, разбухшая синей почкой переносица, слипшиеся от крови волосы. На крепыше была футболка с эмблемой компании Diesel, косухи не было.

Андрей развернулся. В коленях сделалось пусто. Страха по-прежнему не было, только какая-то слабость, апатия. Туман в костях.

Ежевика размахнулся и ударил его кулаком в зубы. Андрей почувствовал, как взрываются губы. Он налетел позвоночником на умывальник. Рот наполнился кровью.

Ежевика поднес кулак к своему лицу и слизал с уродливых силиконовых костяшек кровь.

— Какая группа? — сказал он.

— Что? — не понял Андрей.

— Крови! Какая группа крови?

«Что за бред?» — подумал Андрей, губы опухали, но не болели. Язык расшатывал верхний клык.

— Ну?!

— Третья отрицательная.

Ежевика потер ладони:

— Отлично. Заряжу тебя на «дорогой»…

Он потянул к Андрею раскрытую пятерню, видимо, намереваясь схватить за воротки.

Дверь открылась, в уборную вошел Денис. Заряжальщик посмотрел на Андрея цепкими воспаленными глазками, затем перевел взгляд на Ежевику, кивнул и с наскока влепил крепышу локтем в ухо. Ежевика упал на четвереньки, замотал головой. Денис со спокойным лицом ударил остроносой туфлей по ребрам. Ежевику подбросило. Он закашлялся и пополз в сторону писсуаров.

Денис ударил еще раз — в висок, и Андрею показалось, что он услышал треск, с каким откалывается дно керамической вазы.

Руки Ежевики растянулись по плитке. На небритом лице застыло недоумение.

Денис открыл дверь кабинки, отмотал ленту туалетной бумаги и стал вытирать обувь.

— Спасибо… — выдавил Андрей, — но…

Денис не взглянул на него. Бросил скомканную бумагу в унитаз, зашел в кабинку и закрыл дверь.

— Уходи отсюда, — услышал Андрей.

Он повернулся к зеркалу. В губы словно закачали фиолетовые шарики, по подбородку текла кровь. Он набрал в ладони воды.

«Где Вадик?..» Мысль ушла на дно. Он попытался ее ухватить, но в голове зазвучала мелодия призовой игры. Надо вернуться в зал и вздрючить другой автомат, их всех, ему сегодня прет, он…

Он понял, что уже в зале. Стоит перед исхудавшей гориллой в черном костюме.

— Так, так… — Охранник всмотрелся в глаза Андрея. — Ага, вижу, уже готов.

Он отошел в сторону, освобождая проход.

«В смысле?» — хотел было спросить Андрей, но ответ пришел сам: «Готов… замариновался азартом… заходи».

В конце длинного, похожего на кишечник коридора горел свет. За фешенебельным залом скрывался другой мир: кирпичные осклизлые стены, сочащийся влагой потолок, чавкающая под ногами грязь.

Андрей оказался в квадратном помещении пять на пять метров. Три стены занимали автоматы. Он сел за свободный.

— Эй, — позвал скелет за соседним автоматом, — знаешь, кто карточные масти придумал?

Он не смотрел на Андрея, только на экран. Если вообще видел — глаза игрока были цвета воды, в которой прополоскали грязное белье.

— Ну, — кивнул Андрей. — Или лягушатники по принципу социального деления: черви — святоши, пики — вояки, бубны — торгаши, трефы — деревенщины. Или рыцари, когда от оружия в глазах зарябило: черви — щиты, пики…

— Ага, точно… Ланселот, готика… А третью слыхал?

— Третью чего?

— Версию… распятие Христа…

Скелет закашлял, сухо, страшно. Его будто выворачивало наизнанку: широко открытый рот, подпрыгивающая грудина.

— Не-а, — сказал Андрей, когда игрок откашлялся, резко сплюнул в сторону и замолчал.

— Карты у христиан — грех, кощунство… дьявольская игра. Отсюда символы: крест, на котором распяли Христа…

— Трефы, — одними губами произнес Андрей.

— Копье, которым ткнули под ребра Иисуса…

— Пики.

— Губка с уксусом, которую воины поднесли к его губам…

Червы или бубны?

— Четырехугольные металлические шляпки, торчащие из рук и ног прибитого к кресту… ублюдка! — Игрок сорвался на крик. — Мерзопакостной паскуды! Светолюбивой твари!