Юлия Горина - Зарождение

— Извините, Александр Моисеевич. Пожалуйста, проходите в досмотровую.

Гиленсону не терпелось повторить свой вопрос, но решил воздержаться и задать его Марии.

Гиленсона осматривали так, как еще никогда в жизни. Его три раза заставили войти в сканер, сверяли данные, потом изучили и перетрясли все вещи в чемодане, все электронные игрушки запретили, и Гиленсон, без линз, с потрепанным чемоданчиком и без единого подарка для ребенка оказался на территории.

За воротами охраной занимались военные. Шокированный Гиленсон сначала попытался посчитать, сколько человек задействованы в патруле, но потом забросил это занятие.

И тут к нему подошел мужчина лет тридцати, с военной выправкой, но в штатском.

— Здравствуйте, Александр Моисеевич!

Он протянул Гиленсону руку и крепко ее пожал.

— Здравствуйте. Простите, а вы?..

— Я — человек, ответственный за безопасность вашей дочери. Вы ведь понимаете, что это совершенно особенная разработка, и теперь всю работу курирует военное ведомство.

Гиленсон развел руками.

— Если честно, я вообще ничего не понимаю! Что творится, при чем тут военное ведомство?

— Александр Моисеевич, если итоговые результаты проведенных над вашей дочерью процедур оправдают наши ожидания, военные планируют использовать данную методику для модернизации и улучшения кадрового состава.

Гиленсон понимающе закивал.

— Ах вот оно что. Простите — я что-то так увлекся своими семейными делами, что как-то даже не подумал...

Мужчина приветливо улыбнулся.

— Я вас очень хорошо понимаю.

— Простите, а как вас величать?..

— Служба системы контроля общественной безопасности, Тимофей Георгиевич Лощилов. Для вас можно просто Тим.

Автопилот вез Рэма в Москву.

За окном мелькали летние картинки, но в красках пейзажей уже чувствовались осенние нотки. Август вступил в свои права.

Рэм был одет в комбинезон, похожий на эйр-трейсерскую амуницию Коша — одежды удобней для него просто не существовало.

Состояние, как перед игрой: нервы на пределе, ощущение своего тела обострено, плейлист выдает все новые и новые заряжающие треки. Опустив стекло, Рэм жадно глотнул свежего воздуха. Все-таки на земле он не такой вкусный, как на высоте под облаками.

В одном внутреннем кармане лежала флешка с ядром Uno, в другом — выкидной нож. В скрытой кобуре в карманах на бедрах — два пистолета. В нагрудных — набор запасных магазинов к ним. Это напрягало больше всего. Рэм все-таки надеялся обойтись без стрельбы. Рядом на сиденье валялся герметичный рюкзак с «Лествицей» и писаниями аввы Исаака Сирина. Сочетание, достойное фанатика-шахида.

День отступал под натиском просыпающейся тьмы. Острый край клонящегося к закату солнца все глубже вонзался в горизонт, превращаясь в огненное лезвие, и кровавые всполохи заката все сильней заливали небо. Шоссе, по которому ехал Рэм, влилось в огромную реку Большого Транспортного кольца. Цепочки фонарей по обочинам ярко освещали дорожное полотно.

— Тебе не кажется, что теперь уже точно пора объяснить мне, как я незамеченным проникну под всевидящим оком с незарегистрированными глазными протезами? Меня, как только камера на въезде выхватит — сразу спалят, и я даже в город попасть не успею! — сказал Рэм .

— Не волнуйся, — ответил ему Uno. — Сейчас твоя машина съедет вправо, в аварийный карман...

— И что дальше? — не понял Рэм. — Как я в город-то войду?

— Через парадный вход, Кош. Выходи и смотри!

Хлопнув дверью, Рэм закинул рюкзак за спину и напряженно осмотрелся по сторонам: он все еще не понимал, куда должен смотреть и что нужно увидеть.

И тут город моргнул. Все фонари и виднеющиеся вдали цветные пятна голограмм на мгновенье погасли и снова вспыхнули. Прямо над головой Рэма просвистел полицейский дрон, ударился об асфальт и жалобно хрустнул. Машины в потоке задергались, раздался сводящий скулы скрежет металла и нервные гудки.

У Рэма изумленно распахнулись глаза.

— Город для тебя открыт, Кош. Просто иди и делай, что должен, — сказал Uno.

***

Лиза целыми днями только и делала, что пересматривала фильмы с Рэмом, или слушала грустную музыку и просто плакала.

Она до сих пор не могла поверить, что все закончилось. И как теперь жить, если самое лучшее, что могло c ней случиться, осталось в прошлом?

Растрепанная, ненакрашенная, она в очередной раз делала себе чашку горького кофе. Вечер обещал быть долгим и грустным.

Но тут ей позвонила Анна. Вызов принимать не хотелось, но в прошлый раз Аня всерьез грозилась приехать лично, если подруга перестанет выходить на связь, и Лизе пришлось сдаться без боя.

— Привет, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал бодрее.

— Ну ты как там, Лиз? — озабоченным голосом спросила Аня.

— Нормально, — соврала Лиза.

— Знаю я твое «нормально», небось сидишь и ревешь, как дурочка.

— Аня...

— Слушай, подруга, давай-ка приходи ко мне в «Пикантную вещь»? Здесь такую коллекцию выложили — закачаешься!

— Спасибо, но мне как-то не до новых коллекций...

— Очень зря, Лиз! Роскошные кружевные трусики — чудное лекарство от сердечных ран! Я тебе серьезно говорю!

Лиза измученно улыбнулась.

— Скажешь тоже...

— Лиза, ты просто этих трусов не видела! Как только такие себе купишь — сразу захочется перед кем-то в них покрасоваться, а там, глядишь, и жизнь наладится. В общем, не хочу ничего слушать, надевай шлем и чтобы через три минуты была здесь!

Аня отключилась, а Лиза только руками всплеснула — придумала тоже, лекарство от ран! Бред какой. Но Лиза знала, насколько подруга придирчива в вопросах нижнего белья, и ей стало любопытно, что же там за коллекция такая. Девушка подошла к стойке полного погружения, села в кресло поудобней и отправилась в магазин.

Аня ожидала ее в стартовой комнате.

— Дорогая, я так рада, что ты все-таки пришла! — воскликнула та, тряхнув мультяшными хвостиками и кинувшись обниматься. — Пойдем сразу в новинки, там такое чешуйчатое кружево — закачаешься!

Она потащила Лизу за руку в розовую комнату под вывеской «Новенькое», где в разноцветных нишах завлекающе покачивали бедрами безликие манекены, одетые в брендовое нижнее белье.

И вдруг картинка замерла. И погасла.

Перед глазами Лизы встала черная непрозрачная ширма.

Не понимая, что происходит, девушка сняла шлем и с удивлением его осмотрела. Отключила стойку от электричества, попробовала включить еще раз, но шлем не запускался.

И тут она обнаружила, что линзы тоже отключены от сети. Открыв рот, Лиза уставилась на свою вечно ползающую блестящую черепашку-поломойщика. Та не двигалась.

— Кара! — позвала Лиза, но ей никто не ответил.